– Чонг вернулся к своей работе.
– Да, у второго то же самое. Наверное, опять героин. Четвертый случай за шесть недель, и все только в городе.
– Может ли это быть одна партия наркотика, доктор Скарпетта? – окликнул меня Чонг со своего места, как будто это был обычный день и я работала над обычным телом. – Та же татуировка: саморучно выколотый прямоугольник на перепонке левой ладони. Судя по всему, было чертовски больно. Одна банда?
– Сфотографируйте ее, – попросила я.
У Брей имелось несколько отличительных повреждений, особенно на лбу и левой щеке, где сокрушительные удары разорвали кожу, и бороздчатые ссадины слева, которые я вначале не заметила.
– Может быть, резьба на трубе? – высказал предположение Филдинг.
– Не похоже на трубу, – ответила я.
Внешнее изучение трупа Брей заняло еще два часа, в течение которых мы с Филдингом скрупулезно измеряли, зарисовывали и фотографировали каждую рану. Кости лица раздроблены, мышечная ткань разорвана на костных выступах. Зубы сломаны. Некоторые выбиты с такой силой, что застряли в гортани. Губы, уши и мягкие ткани подбородка сорваны с кости; рентгеновский снимок обнаружил сотни переломов и перфорированных повреждений, особенно костей черепа.
В семь часов вечера я принимала душ, и стекавшая вода была бледно-розовой от оставшейся на мне крови. Я чувствовала слабость и головокружение, поскольку не ела с раннего утра. В офисе никого не осталось, кроме меня. Я вышла из раздевалки, вытирая голову полотенцем, как вдруг из моего кабинета появился Марино. Я чуть не закричала. Положила руку на грудь, чтобы остановить приток адреналина.
– Как ты меня напугал! – воскликнула я.
– Я не хотел. – Он выглядел мрачным.
– Как ты попал сюда?
– Пропустил ночной охранник. Мы приятели. Хотел тебя проводить на всякий случай. Знал, что ты еще не ушла.
Я провела пальцами по мокрым волосам и направилась к себе в кабинет. Марино последовал за мной. Я повесила полотенце на спинку кресла и стала собирать все, что хотела забрать с собой домой. Заметила лабораторные отчеты, которые Роза оставила на моем столе. Отпечатки пальцев, найденные на корзине в контейнере, соответствовали отпечаткам мертвеца.
– Нам это ни черта не дает, – сказал Марино.
Кроме того, здесь же лежал отчет об анализе ДНК с запиской от Джейми Куна. Он применил краткую тандемную дупликацию и уже получил результаты.
– "...найден профиль... напоминающий... с очень небольшими отличиями, – пробежала я глазами без особенной надежды, вслух читая записку. – ...соответствует донору биологического образца... близкий родственник..."
Я посмотрела на Марино.
– Короче говоря, ДНК неизвестного мужчины и убийцы согласуются так тесно, что их можно считать родственниками. И все.
– Согласуются, – с отвращением произнес Марино. – Ненавижу все эти научные словечки о согласованиях! Два козла оказались братьями.
Я в этом не сомневалась.
– Чтобы доказать это, нам нужны образцы крови родителей, – сказала я.
– Давай позвоним и спросим, нельзя ли заехать в гости, – цинично предложил Марино. – Славные детишки Шандонне. Ура, мы их раскусили.
Я бросила отчет на стол.
– "Ура" – это правильно, – заметила я.
– Кого это волнует?
– Меня волнует, каким орудием он действовал.
– Я весь вечер обзванивал эти аристократические усадьбы на реке, – сменил Марино тему. – Хорошие новости: похоже, что все на месте и никто не пропал. Плохие новости заключаются в том, что нам неизвестно, где он скрывается. А на улице минус три градуса. Он никак не может где-то гулять или спать под деревом.
– Что насчет гостиниц?
– Ни одного волосатого мужчины с французским акцентом или плохими зубами. Никто даже близко не подходит к описанию. А в дешевых мотелях недружелюбно разговаривают с полицейскими.
Марино шел со мной по коридору и не спешил, словно его беспокоило еще что-то.
– В чем проблема? – спросила я. – Не считая нам известных?
– Вчера Люси должна была приехать в Вашингтон, док, чтобы появиться перед комиссией. Я пригласил четырех крутых парней, попросил ее консультировать и все такое прочее. А она хочет остаться здесь, пока не поправится Джо.
Мы вышли на стоянку.
– Всем все понятно, – продолжал он. Я начинала все больше тревожиться. – Но это не пройдет с директором бюро, когда он засучив рукава принимается за дело, а Люси не приходит на слушание.
– Марино, я уверена, она их предупредила... – стала я защищать племянницу.
– Ну да. Позвонила и пообещала, что приедет через несколько дней.
– Они не могут подождать несколько дней? – удивилась я, открывая свою машину.
– Вся чертова сцена была записана на видеопленку, – сказал он, когда я усаживалась в кожаное водительское кресло. – Они просматривают ее снова и снова.
Я завела машину, и ночь вдруг показалась мне еще более темной, холодной и пустой.
– У них масса вопросов. – Он засунул руки в карманы куртки.
– О том, была ли стрельба правомерной? Разве спасение жизни Джо, ее собственной жизни не служит достаточным оправданием?
– По-моему, вопросы возникают по поводу ее отношения, док. Ты знаешь это сама. Люси в любой момент готова ввязаться в драку. Это видно во всем, что она делает. Именно поэтому она чертовски хороша в работе. Но это может стать грандиозной проблемой, если такое отношение выйдет из-под контроля.
– Садись в машину, чтобы не замерзнуть.
– Я поеду за тобой до дома, а потом займусь своими делами. Люси будет у тебя?
– Да.
– Иначе я бы не оставил тебя одну, когда этот козел рыскает неизвестно где.
– Что мне с ней делать? – спокойно спросила я.
Я этого больше не знала. Чувствовала, что племянница отдаляется. Иногда я даже не была уверена, любит ли она меня.
– Все дело в смерти Бентона, – сказал Марино. – Конечно, она злится на свою жизнь и регулярно съезжает с катушек. Может, тебе нужно показать ей отчет о вскрытии Бентона, поставить ее перед фактом, чтобы она больше себя не мучила и не загоняла в могилу.
– Я не сделаю этого, – покачала головой я, почувствовав прежнюю боль, но не такую острую.
– Господи, как холодно. И близится полнолуние, которое сейчас совсем не к месту.
– Полнолуние означает, что, если Оборотень попытается убить, его будет легче увидеть, – возразила я.
– Давай провожу тебя.
– Не нужно, доеду сама.
– Ладно, позвони, если Люси не окажется дома. Тебя нельзя оставлять одну.
Направляясь домой, я почувствовала себя как Роза. Теперь я точно знала, о чем она говорила, когда утверждала, что не хочет быть заложницей страха, старости или печали. Не хочет быть заложницей никого и ничего. Я почти доехала до своего района, когда решила свернуть на Уэст-Броуд-стрит и зайти в «Приятные мелочи». Это был старый хозяйственный магазин, который с годами разросся и предлагал больше, чем обычные инструменты и садовые принадлежности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Да, у второго то же самое. Наверное, опять героин. Четвертый случай за шесть недель, и все только в городе.
– Может ли это быть одна партия наркотика, доктор Скарпетта? – окликнул меня Чонг со своего места, как будто это был обычный день и я работала над обычным телом. – Та же татуировка: саморучно выколотый прямоугольник на перепонке левой ладони. Судя по всему, было чертовски больно. Одна банда?
– Сфотографируйте ее, – попросила я.
У Брей имелось несколько отличительных повреждений, особенно на лбу и левой щеке, где сокрушительные удары разорвали кожу, и бороздчатые ссадины слева, которые я вначале не заметила.
– Может быть, резьба на трубе? – высказал предположение Филдинг.
– Не похоже на трубу, – ответила я.
Внешнее изучение трупа Брей заняло еще два часа, в течение которых мы с Филдингом скрупулезно измеряли, зарисовывали и фотографировали каждую рану. Кости лица раздроблены, мышечная ткань разорвана на костных выступах. Зубы сломаны. Некоторые выбиты с такой силой, что застряли в гортани. Губы, уши и мягкие ткани подбородка сорваны с кости; рентгеновский снимок обнаружил сотни переломов и перфорированных повреждений, особенно костей черепа.
В семь часов вечера я принимала душ, и стекавшая вода была бледно-розовой от оставшейся на мне крови. Я чувствовала слабость и головокружение, поскольку не ела с раннего утра. В офисе никого не осталось, кроме меня. Я вышла из раздевалки, вытирая голову полотенцем, как вдруг из моего кабинета появился Марино. Я чуть не закричала. Положила руку на грудь, чтобы остановить приток адреналина.
– Как ты меня напугал! – воскликнула я.
– Я не хотел. – Он выглядел мрачным.
– Как ты попал сюда?
– Пропустил ночной охранник. Мы приятели. Хотел тебя проводить на всякий случай. Знал, что ты еще не ушла.
Я провела пальцами по мокрым волосам и направилась к себе в кабинет. Марино последовал за мной. Я повесила полотенце на спинку кресла и стала собирать все, что хотела забрать с собой домой. Заметила лабораторные отчеты, которые Роза оставила на моем столе. Отпечатки пальцев, найденные на корзине в контейнере, соответствовали отпечаткам мертвеца.
– Нам это ни черта не дает, – сказал Марино.
Кроме того, здесь же лежал отчет об анализе ДНК с запиской от Джейми Куна. Он применил краткую тандемную дупликацию и уже получил результаты.
– "...найден профиль... напоминающий... с очень небольшими отличиями, – пробежала я глазами без особенной надежды, вслух читая записку. – ...соответствует донору биологического образца... близкий родственник..."
Я посмотрела на Марино.
– Короче говоря, ДНК неизвестного мужчины и убийцы согласуются так тесно, что их можно считать родственниками. И все.
– Согласуются, – с отвращением произнес Марино. – Ненавижу все эти научные словечки о согласованиях! Два козла оказались братьями.
Я в этом не сомневалась.
– Чтобы доказать это, нам нужны образцы крови родителей, – сказала я.
– Давай позвоним и спросим, нельзя ли заехать в гости, – цинично предложил Марино. – Славные детишки Шандонне. Ура, мы их раскусили.
Я бросила отчет на стол.
– "Ура" – это правильно, – заметила я.
– Кого это волнует?
– Меня волнует, каким орудием он действовал.
– Я весь вечер обзванивал эти аристократические усадьбы на реке, – сменил Марино тему. – Хорошие новости: похоже, что все на месте и никто не пропал. Плохие новости заключаются в том, что нам неизвестно, где он скрывается. А на улице минус три градуса. Он никак не может где-то гулять или спать под деревом.
– Что насчет гостиниц?
– Ни одного волосатого мужчины с французским акцентом или плохими зубами. Никто даже близко не подходит к описанию. А в дешевых мотелях недружелюбно разговаривают с полицейскими.
Марино шел со мной по коридору и не спешил, словно его беспокоило еще что-то.
– В чем проблема? – спросила я. – Не считая нам известных?
– Вчера Люси должна была приехать в Вашингтон, док, чтобы появиться перед комиссией. Я пригласил четырех крутых парней, попросил ее консультировать и все такое прочее. А она хочет остаться здесь, пока не поправится Джо.
Мы вышли на стоянку.
– Всем все понятно, – продолжал он. Я начинала все больше тревожиться. – Но это не пройдет с директором бюро, когда он засучив рукава принимается за дело, а Люси не приходит на слушание.
– Марино, я уверена, она их предупредила... – стала я защищать племянницу.
– Ну да. Позвонила и пообещала, что приедет через несколько дней.
– Они не могут подождать несколько дней? – удивилась я, открывая свою машину.
– Вся чертова сцена была записана на видеопленку, – сказал он, когда я усаживалась в кожаное водительское кресло. – Они просматривают ее снова и снова.
Я завела машину, и ночь вдруг показалась мне еще более темной, холодной и пустой.
– У них масса вопросов. – Он засунул руки в карманы куртки.
– О том, была ли стрельба правомерной? Разве спасение жизни Джо, ее собственной жизни не служит достаточным оправданием?
– По-моему, вопросы возникают по поводу ее отношения, док. Ты знаешь это сама. Люси в любой момент готова ввязаться в драку. Это видно во всем, что она делает. Именно поэтому она чертовски хороша в работе. Но это может стать грандиозной проблемой, если такое отношение выйдет из-под контроля.
– Садись в машину, чтобы не замерзнуть.
– Я поеду за тобой до дома, а потом займусь своими делами. Люси будет у тебя?
– Да.
– Иначе я бы не оставил тебя одну, когда этот козел рыскает неизвестно где.
– Что мне с ней делать? – спокойно спросила я.
Я этого больше не знала. Чувствовала, что племянница отдаляется. Иногда я даже не была уверена, любит ли она меня.
– Все дело в смерти Бентона, – сказал Марино. – Конечно, она злится на свою жизнь и регулярно съезжает с катушек. Может, тебе нужно показать ей отчет о вскрытии Бентона, поставить ее перед фактом, чтобы она больше себя не мучила и не загоняла в могилу.
– Я не сделаю этого, – покачала головой я, почувствовав прежнюю боль, но не такую острую.
– Господи, как холодно. И близится полнолуние, которое сейчас совсем не к месту.
– Полнолуние означает, что, если Оборотень попытается убить, его будет легче увидеть, – возразила я.
– Давай провожу тебя.
– Не нужно, доеду сама.
– Ладно, позвони, если Люси не окажется дома. Тебя нельзя оставлять одну.
Направляясь домой, я почувствовала себя как Роза. Теперь я точно знала, о чем она говорила, когда утверждала, что не хочет быть заложницей страха, старости или печали. Не хочет быть заложницей никого и ничего. Я почти доехала до своего района, когда решила свернуть на Уэст-Броуд-стрит и зайти в «Приятные мелочи». Это был старый хозяйственный магазин, который с годами разросся и предлагал больше, чем обычные инструменты и садовые принадлежности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100