На листке почтовой бумаги, запачканном кровью, было написано женское имя.
– В нем говорится: «Они все умрут за грехи одного. Оборотень». Листок почтовой бумаги принадлежал жертве, это ее кровь. Но меня больше всего озадачило то, как он узнал, что я связан с расследованием. Этим отчасти объясняется причина вашего присутствия здесь. У нас есть веские основания полагать, что убийца принадлежит к могущественной семье, его родителям прекрасно известно, чем он занимается, и они всячески препятствуют его разоблачению. Не обязательно из-за сильной любви, а так как должны сделать все возможное, чтобы защитить себя.
– Поэтому они отправили сына через океан в контейнере? – спросила я. – Мертвым, неопознанным, за тысячи миль от Парижа?
Миро изучающе посмотрел на меня, поглаживая серебристую авторучку. Кожа кресла скрипнула, когда он повернулся в мою сторону.
– Вероятно, нет, – ответил мне Телли. – Вначале мы думали так же, поскольку все указывало, что труп в Ричмонде принадлежит убийце. Надпись об оборотне на коробке, описание тела, насколько позволяло его состояние... Дорогая одежда, в которую он был одет, но когда вы прислали нам дополнительные сведения о татуировке, цитирую: «Желтые глаза, заштрихованные темными чернилами в попытке сделать их меньше...»
– Помедленней, помедленней, – вмешался Марино. – Вы говорите, у этого оборотня была татуировка с желтыми глазами?
– Нет, – произнес Телли. – Мы говорим, что она была у его брата.
– Была? – спросила я.
– Мы подойдем к этому позже, и может, вы начнете понимать, почему то, что случилось с вашей племянницей, косвенно связано с этим делом, – сказал Телли, снова заставив меня мучиться. – Вам известен международный преступный картель, который мы называем «золотые снабженцы»?
– О Господи, – выдохнула я.
– Их называют так из-за любви к усиленным патронам «голд-дот», – объяснил Телли. – Они ввозят их контрабандой из-за границы и применяют исключительно для собственного оружия. Поэтому, как правило, мы отличаем их налеты от других преступлений по пулям «голд-дот».
Я вспомнила гильзу «голд-дот», найденную в «Куик-Кэри».
– Когда вы отправили нам информацию об убийстве Ким Люонг – слава Богу, вы это сделали, – все встало на свои места, – сказал Телли.
Затем заговорил Миро:
– У всех членов этого картеля имеется татуировка с двумя яркими желтыми пятнами.
Он нарисовал их на официальном бланке. Пятна были размером с десятицентовик.
– Символ членства в могущественном преступном клубе и напоминание, что, вступив в него, человек остается членом сообщества клуба навсегда, так как татуировку нельзя свести. Единственный выход из картеля «снабженцев» – смерть. Если только не сделать желтые кружочки меньше и не превратить их в глаза. Маленькие совиные глаза: просто и быстро. Потом сбежать куда-нибудь, где никто тебя не будет искать.
– Например, в специализированный порт в малопривлекательном городе Ричмонд, штат Виргиния, – добавил Телли.
Миро кивнул:
– Совершенно верно.
– Зачем? – спросил Марино. – Почему этот парень вдруг сорвался и побежал? Что он сделал?
– Он рассердил картель, – ответил Телли. – Другими словами, он предал свою семью. Мы полагаем, что неизвестный в вашем морге – Томас Шандонне, – сказал он мне. – Его отец является крестным отцом «снабженцев», если его можно так назвать. Томас совершил небольшую ошибку: стал самостоятельно переправлять наркотики и торговать оружием и таким образом обманывать семью.
– Имейте в виду, – заметил Миро, – что семья Шандонне жила на острове Сен-Луи начиная с семнадцатого века; это один из самых старых и богатых районов Парижа. Жители этого района называют себя «луизианцами» – это звучит очень гордо и элитарно. Многие не считают остров частью Парижа, хотя он находится посреди Сены, в самом сердце Парижа. Бальзак, Вольтер, Бодлер, Сезанн, – перечислил он, – вот лишь немногие из хорошо известных его жителей. Именно там семья Шандонне прячется за стеной благородного происхождения, показной филантропии и высокого положения в политической элите. Оттуда она руководит одним из самых крупных и кровавых картелей в мире.
– У нас недостаточно фактов, чтобы прижать их к стенке, – сказал Телли. – С вашей помощью мы можем получить такую возможность.
– Каким образом? – задала вопрос я, хотя не хотела иметь никакого отношения к такой кровожадной семейке.
– Прежде всего освидетельствование. Нам нужно доказать, что тело принадлежит Томасу. Я не сомневаюсь в этом. Но существуют те самые маленькие юридические нюансы, с которыми нам, представителям правоохраны, приходится считаться. – Он улыбнулся мне.
– Образцы ДНК, отпечатки пальцев, фотографии... У нас есть что-нибудь для сравнения? – спросила я, хорошо зная, каким будет ответ.
– Профессиональные преступники старательно избегают таких вещей, – заметил Миро.
– У нас ничего нет, – добавил Телли. – Но здесь в дело вступает Оборотень. По его ДНК можно опознать брата.
– Значит, предполагается дать объявление в газете с просьбой к Оборотню явиться и сдать анализ крови? – По мере того как шло время, Марино сердился все больше.
– Вот что, по нашему мнению, могло случиться, – сказал Телли, не обращая на него внимания. – Двадцать четвертого ноября, за два дня до того, как «Сириус» отплыл в Ричмонд, человек, называющий себя Оборотнем, предпринял последнюю, насколько нам известно, попытку убийства в Париже. Обратите внимание, что я сказал «попытка». Женщине удалось спастись. Это случилось в восемь тридцать вечера, – начал излагать события Телли. – В дверь постучали. Когда женщина открыла дверь, она увидела стоящего на пороге мужчину. Он был вежливым, речь правильной и изысканной, и, насколько она помнила, на нем было элегантное длинное черное пальто, возможно кожаное, и темный шарф под воротником. Мужчина сказал, что попал в аварию, и попросил воспользоваться телефоном, желая вызвать полицию. Он говорил очень убедительно. Она уже почти впустила его, когда муж что-то спросил из другой комнаты и мужчина неожиданно убежал.
– Она хорошо его рассмотрела? – спросил Марино.
– Пальто, шарф, возможно, шляпа. Достаточно четко помнит, как он держал руки в карманах и ежился от холода, – сказал Телли. – Она не могла разглядеть его лицо, так как уже стемнело. В общем и целом у нее создалось впечатление, что это был вежливый, приятный господин.
Телли помолчал.
– Хотите еще кофе? Или воды? – обратился он ко всем, глядя на меня.
Я заметила, что его правое ухо проколото, и увидела крохотный бриллиант, на котором заиграл свет, когда Телли нагнулся, чтобы налить мне воды.
– Через два дня после этой попытки убийства, двадцать четвертого ноября, «Сириус» должен был отплыть из Антверпена, как и другой корабль, «Исход» – марокканский сухогруз, регулярно доставляющий фосфаты в Европу, – продолжил Телли, вернувшись на место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– В нем говорится: «Они все умрут за грехи одного. Оборотень». Листок почтовой бумаги принадлежал жертве, это ее кровь. Но меня больше всего озадачило то, как он узнал, что я связан с расследованием. Этим отчасти объясняется причина вашего присутствия здесь. У нас есть веские основания полагать, что убийца принадлежит к могущественной семье, его родителям прекрасно известно, чем он занимается, и они всячески препятствуют его разоблачению. Не обязательно из-за сильной любви, а так как должны сделать все возможное, чтобы защитить себя.
– Поэтому они отправили сына через океан в контейнере? – спросила я. – Мертвым, неопознанным, за тысячи миль от Парижа?
Миро изучающе посмотрел на меня, поглаживая серебристую авторучку. Кожа кресла скрипнула, когда он повернулся в мою сторону.
– Вероятно, нет, – ответил мне Телли. – Вначале мы думали так же, поскольку все указывало, что труп в Ричмонде принадлежит убийце. Надпись об оборотне на коробке, описание тела, насколько позволяло его состояние... Дорогая одежда, в которую он был одет, но когда вы прислали нам дополнительные сведения о татуировке, цитирую: «Желтые глаза, заштрихованные темными чернилами в попытке сделать их меньше...»
– Помедленней, помедленней, – вмешался Марино. – Вы говорите, у этого оборотня была татуировка с желтыми глазами?
– Нет, – произнес Телли. – Мы говорим, что она была у его брата.
– Была? – спросила я.
– Мы подойдем к этому позже, и может, вы начнете понимать, почему то, что случилось с вашей племянницей, косвенно связано с этим делом, – сказал Телли, снова заставив меня мучиться. – Вам известен международный преступный картель, который мы называем «золотые снабженцы»?
– О Господи, – выдохнула я.
– Их называют так из-за любви к усиленным патронам «голд-дот», – объяснил Телли. – Они ввозят их контрабандой из-за границы и применяют исключительно для собственного оружия. Поэтому, как правило, мы отличаем их налеты от других преступлений по пулям «голд-дот».
Я вспомнила гильзу «голд-дот», найденную в «Куик-Кэри».
– Когда вы отправили нам информацию об убийстве Ким Люонг – слава Богу, вы это сделали, – все встало на свои места, – сказал Телли.
Затем заговорил Миро:
– У всех членов этого картеля имеется татуировка с двумя яркими желтыми пятнами.
Он нарисовал их на официальном бланке. Пятна были размером с десятицентовик.
– Символ членства в могущественном преступном клубе и напоминание, что, вступив в него, человек остается членом сообщества клуба навсегда, так как татуировку нельзя свести. Единственный выход из картеля «снабженцев» – смерть. Если только не сделать желтые кружочки меньше и не превратить их в глаза. Маленькие совиные глаза: просто и быстро. Потом сбежать куда-нибудь, где никто тебя не будет искать.
– Например, в специализированный порт в малопривлекательном городе Ричмонд, штат Виргиния, – добавил Телли.
Миро кивнул:
– Совершенно верно.
– Зачем? – спросил Марино. – Почему этот парень вдруг сорвался и побежал? Что он сделал?
– Он рассердил картель, – ответил Телли. – Другими словами, он предал свою семью. Мы полагаем, что неизвестный в вашем морге – Томас Шандонне, – сказал он мне. – Его отец является крестным отцом «снабженцев», если его можно так назвать. Томас совершил небольшую ошибку: стал самостоятельно переправлять наркотики и торговать оружием и таким образом обманывать семью.
– Имейте в виду, – заметил Миро, – что семья Шандонне жила на острове Сен-Луи начиная с семнадцатого века; это один из самых старых и богатых районов Парижа. Жители этого района называют себя «луизианцами» – это звучит очень гордо и элитарно. Многие не считают остров частью Парижа, хотя он находится посреди Сены, в самом сердце Парижа. Бальзак, Вольтер, Бодлер, Сезанн, – перечислил он, – вот лишь немногие из хорошо известных его жителей. Именно там семья Шандонне прячется за стеной благородного происхождения, показной филантропии и высокого положения в политической элите. Оттуда она руководит одним из самых крупных и кровавых картелей в мире.
– У нас недостаточно фактов, чтобы прижать их к стенке, – сказал Телли. – С вашей помощью мы можем получить такую возможность.
– Каким образом? – задала вопрос я, хотя не хотела иметь никакого отношения к такой кровожадной семейке.
– Прежде всего освидетельствование. Нам нужно доказать, что тело принадлежит Томасу. Я не сомневаюсь в этом. Но существуют те самые маленькие юридические нюансы, с которыми нам, представителям правоохраны, приходится считаться. – Он улыбнулся мне.
– Образцы ДНК, отпечатки пальцев, фотографии... У нас есть что-нибудь для сравнения? – спросила я, хорошо зная, каким будет ответ.
– Профессиональные преступники старательно избегают таких вещей, – заметил Миро.
– У нас ничего нет, – добавил Телли. – Но здесь в дело вступает Оборотень. По его ДНК можно опознать брата.
– Значит, предполагается дать объявление в газете с просьбой к Оборотню явиться и сдать анализ крови? – По мере того как шло время, Марино сердился все больше.
– Вот что, по нашему мнению, могло случиться, – сказал Телли, не обращая на него внимания. – Двадцать четвертого ноября, за два дня до того, как «Сириус» отплыл в Ричмонд, человек, называющий себя Оборотнем, предпринял последнюю, насколько нам известно, попытку убийства в Париже. Обратите внимание, что я сказал «попытка». Женщине удалось спастись. Это случилось в восемь тридцать вечера, – начал излагать события Телли. – В дверь постучали. Когда женщина открыла дверь, она увидела стоящего на пороге мужчину. Он был вежливым, речь правильной и изысканной, и, насколько она помнила, на нем было элегантное длинное черное пальто, возможно кожаное, и темный шарф под воротником. Мужчина сказал, что попал в аварию, и попросил воспользоваться телефоном, желая вызвать полицию. Он говорил очень убедительно. Она уже почти впустила его, когда муж что-то спросил из другой комнаты и мужчина неожиданно убежал.
– Она хорошо его рассмотрела? – спросил Марино.
– Пальто, шарф, возможно, шляпа. Достаточно четко помнит, как он держал руки в карманах и ежился от холода, – сказал Телли. – Она не могла разглядеть его лицо, так как уже стемнело. В общем и целом у нее создалось впечатление, что это был вежливый, приятный господин.
Телли помолчал.
– Хотите еще кофе? Или воды? – обратился он ко всем, глядя на меня.
Я заметила, что его правое ухо проколото, и увидела крохотный бриллиант, на котором заиграл свет, когда Телли нагнулся, чтобы налить мне воды.
– Через два дня после этой попытки убийства, двадцать четвертого ноября, «Сириус» должен был отплыть из Антверпена, как и другой корабль, «Исход» – марокканский сухогруз, регулярно доставляющий фосфаты в Европу, – продолжил Телли, вернувшись на место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100