Теперь начиналось самое сложное. Им предстояло протолкаться
сквозь огромную массу людей, которые стояли, наблюдая за происходящим.
Даже человеку, овладевшему началами нуль-А логики, трудно было представить
себе этот огромный человеческий барьер в виде отдельных личностей, каждая
из которых обладала индивидуальностью.
Толпа колебалась волнами. Изредка кто-то вскрикивал, не выдерживая
давки. Толпа напоминала снежный ком, который покатился с горы и вызвал
обвал. Многие падали на землю, не сумев удержаться на ногах. Толпа, как
бездушная женщина поднималась на носки, чтобы получше разглядеть тех, кто
пировал на развалинах здравого смысла человечества.
Десятки робопланов, груженных добычей, неслись по небу. По дороге,
включив дальний свет фар, с бешеной скоростью мчались грузовики, чиркая по
краю толпы, которая испуганно подбирала юбку и отодвигалась в сторону.
Госсейн и Литтл медленно продвигались вперед. Им приходилось
напрягать все силы, чтобы вовремя увернуться от грузовика или занять
освободившееся пространство. Госсейн не удивлялся, что они пробираются все
дальше и дальше. По какому-то необъяснимому закону психологии человек,
поставивший перед собой цель, подвергался куда меньшей опасности, чем тот,
кто не мог найти себе дело. Трус умирает много раз. Однажды им долго
пришлось топтаться на месте, пропуская бесконечную вереницу ревущих
грузовиков.
- Мы на окраине города! - прокричал Госсейн. - С другой стороны горы,
наверное, никого нет. Возвращаться будем в обход.
Они подошли вплотную к стальному ограждению, сдерживающему натиск
толпы. Неподалеку патрулировали охранники, размахивая оружием и пресекая
все попытки перепрыгнуть через барьер.
Приходилось рисковать.
- Держитесь ближе к дороге! - крикнул Госсейн. - Они не посмеют
стрелять в грузовики!
Как только они выбежали на открытое место, к ним сразу же кинулось
двое солдат. Пистолеты угрожающе сверкнули отраженным светом. Не
колеблясь, Госсейн несколько раз нажал на курок, и оба охранника
свалились, как мишени на стрельбище. Он бежал вслед за Литтлом, сам не
понимая, что произошло. Никогда в жизни он не мог допустить и мысли об
убийстве человеческого существа, хотя в прошлом ему представлялась такая
возможность. "Эти люди не более чем символы, - холодно подумал он. -
Символы разрушения. В них нет ничего человеческого, они варвары,
уничтожающие беззащитных и обездоленных. О них надо забыть". Он
остановился. Перед ним возвышалась Машина.
Много часов подряд Госсейн пытался убедить себя, что годы упорного
труда невозможно уничтожить за одни сутки. В какой-то степени его надежды
оправдались. Но здание оказалось не таким большим, как он ожидал. Основное
разрушение произвели атомные торпеды. Наружные ярусы комнат прекратили
свое существование. В покореженных стенах зияли чудовищные отверстия в
тридцать, пятьдесят и девяносто футов диаметром. Отовсюду торчали обрывки
проводов - нервная система мертвой Машины.
Впервые Госсейн подумал о ней как о живом существе, которое внезапно
скончалось. В конце концов, что такое разумная жизнь, если не
чувствительное восприятие нервной системы и память о пережитом? За всю
историю человечества не было личности, которая обладала бы большей памятью
и знаниями о человеке и человеческой природе, чем Машина. Как издалека,
услышал Госсейн крик Дана Литтла:
- Скорее! Нам нельзя здесь задерживаться!
Госсейн послушно пошел вперед, двигаясь, как в тумане. Он не мог
заставить себя думать о чем-нибудь другом. Машину растаскивали по деталям.
Целые секции уже увезли, увозили, собирались увозить. Люди с приборами,
инструментами, металлическими пластинами выбегали из темных коридоров.
Госсейн замер, пораженный этим зрелищем, в очередной раз осознав, что
является свидетелем конца старой эры.
Литтл потянул его за рукав, и простое движение подействовало на
Госсейна лучше всяких слов. Стряхнув с себя оцепенение, он торопливо пошел
вперед, стараясь не попадать в свет прожекторов.
- Нам сюда, - сказал он, огибая здание сзади и направляясь к
сорванным с петель воротам, в которых исчез грузовик с Генератором
Пространства. Они вбежали в тоннель. Здесь было не так шумно, хотя работа
кипела вовсю.
Шипели атомные резаки, металл звякал о металл, кто-то суетился,
торопясь поскорее отхватить лакомый кусочек. Они оказались в широком
подвале с дюжиной грузовиков, стоявших у разгрузочной платформы. Освещение
оставляло желать лучшего, и они смутно различали фигуры людей, сгибавшихся
под тяжестью своей доли добычи.
В самом конце просторного помещения стоял ящик с Генератором
Пространства, как бы ожидая, когда за ним придут. На досках черными
крупными буквами выделялась надпись:
НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ
ИНСТИТУТ СЕМАНТИКИ
ПЛОЩАДЬ КОРЖИБСКОГО
ГОРОД
Госсейн задумался. Фактически Машина находилась в ведении Института,
а следовательно, знала о Гилберте Госсейне меньше, чем ученые. Это
следовало проверить при ближайшей возможности.
Обратный путь занял у них совсем мало времени. Постепенно шум затих в
отдалении, свет прожекторов скрылся за высоким пиком горы. Вскоре они уже
ехали по дороге в город, к маленькому уютному домику Дана Литтла. Госсейн
смутно надеялся, что их встретит Патриция Харди, но, как выяснилось,
напрасно.
Он начисто забыл о ней, когда они распаковали Генератор Пространства
и осторожно положили его на пол, передней панелью вниз, молча глядя на
непонятное переплетение маленьких трубок. Яркий, сверкающий неземной
металл, уничтоживший их мир! С его помощью агенты галактического тирана
заняли самые высокие посты и долго, очень долго оставались нераскрытыми.
То, что ему удалось захватить Генератор Пространства, только ускорило
кризис, который переживал мир Нуль-А. После вторжения на Венеру побоище
началось на Земле.
Плохо ли, хорошо ли, но сейчас началась или начнется ожесточенная
битва между силами захватчиков и людьми, которые в состоянии
противопоставить им лишь свой нуль-А путь развития. Госсейна охватило
отчаяние. Если рассуждать логично, борьбу можно заранее считать
проигранной. Он посмотрел на Литтла и увидел, что молодой человек еле
держится на ногах. Поймав на себе взгляд Госсейна, он выпрямился.
- Я так волновался, - признался он, - что всю ночь не сомкнул глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
сквозь огромную массу людей, которые стояли, наблюдая за происходящим.
Даже человеку, овладевшему началами нуль-А логики, трудно было представить
себе этот огромный человеческий барьер в виде отдельных личностей, каждая
из которых обладала индивидуальностью.
Толпа колебалась волнами. Изредка кто-то вскрикивал, не выдерживая
давки. Толпа напоминала снежный ком, который покатился с горы и вызвал
обвал. Многие падали на землю, не сумев удержаться на ногах. Толпа, как
бездушная женщина поднималась на носки, чтобы получше разглядеть тех, кто
пировал на развалинах здравого смысла человечества.
Десятки робопланов, груженных добычей, неслись по небу. По дороге,
включив дальний свет фар, с бешеной скоростью мчались грузовики, чиркая по
краю толпы, которая испуганно подбирала юбку и отодвигалась в сторону.
Госсейн и Литтл медленно продвигались вперед. Им приходилось
напрягать все силы, чтобы вовремя увернуться от грузовика или занять
освободившееся пространство. Госсейн не удивлялся, что они пробираются все
дальше и дальше. По какому-то необъяснимому закону психологии человек,
поставивший перед собой цель, подвергался куда меньшей опасности, чем тот,
кто не мог найти себе дело. Трус умирает много раз. Однажды им долго
пришлось топтаться на месте, пропуская бесконечную вереницу ревущих
грузовиков.
- Мы на окраине города! - прокричал Госсейн. - С другой стороны горы,
наверное, никого нет. Возвращаться будем в обход.
Они подошли вплотную к стальному ограждению, сдерживающему натиск
толпы. Неподалеку патрулировали охранники, размахивая оружием и пресекая
все попытки перепрыгнуть через барьер.
Приходилось рисковать.
- Держитесь ближе к дороге! - крикнул Госсейн. - Они не посмеют
стрелять в грузовики!
Как только они выбежали на открытое место, к ним сразу же кинулось
двое солдат. Пистолеты угрожающе сверкнули отраженным светом. Не
колеблясь, Госсейн несколько раз нажал на курок, и оба охранника
свалились, как мишени на стрельбище. Он бежал вслед за Литтлом, сам не
понимая, что произошло. Никогда в жизни он не мог допустить и мысли об
убийстве человеческого существа, хотя в прошлом ему представлялась такая
возможность. "Эти люди не более чем символы, - холодно подумал он. -
Символы разрушения. В них нет ничего человеческого, они варвары,
уничтожающие беззащитных и обездоленных. О них надо забыть". Он
остановился. Перед ним возвышалась Машина.
Много часов подряд Госсейн пытался убедить себя, что годы упорного
труда невозможно уничтожить за одни сутки. В какой-то степени его надежды
оправдались. Но здание оказалось не таким большим, как он ожидал. Основное
разрушение произвели атомные торпеды. Наружные ярусы комнат прекратили
свое существование. В покореженных стенах зияли чудовищные отверстия в
тридцать, пятьдесят и девяносто футов диаметром. Отовсюду торчали обрывки
проводов - нервная система мертвой Машины.
Впервые Госсейн подумал о ней как о живом существе, которое внезапно
скончалось. В конце концов, что такое разумная жизнь, если не
чувствительное восприятие нервной системы и память о пережитом? За всю
историю человечества не было личности, которая обладала бы большей памятью
и знаниями о человеке и человеческой природе, чем Машина. Как издалека,
услышал Госсейн крик Дана Литтла:
- Скорее! Нам нельзя здесь задерживаться!
Госсейн послушно пошел вперед, двигаясь, как в тумане. Он не мог
заставить себя думать о чем-нибудь другом. Машину растаскивали по деталям.
Целые секции уже увезли, увозили, собирались увозить. Люди с приборами,
инструментами, металлическими пластинами выбегали из темных коридоров.
Госсейн замер, пораженный этим зрелищем, в очередной раз осознав, что
является свидетелем конца старой эры.
Литтл потянул его за рукав, и простое движение подействовало на
Госсейна лучше всяких слов. Стряхнув с себя оцепенение, он торопливо пошел
вперед, стараясь не попадать в свет прожекторов.
- Нам сюда, - сказал он, огибая здание сзади и направляясь к
сорванным с петель воротам, в которых исчез грузовик с Генератором
Пространства. Они вбежали в тоннель. Здесь было не так шумно, хотя работа
кипела вовсю.
Шипели атомные резаки, металл звякал о металл, кто-то суетился,
торопясь поскорее отхватить лакомый кусочек. Они оказались в широком
подвале с дюжиной грузовиков, стоявших у разгрузочной платформы. Освещение
оставляло желать лучшего, и они смутно различали фигуры людей, сгибавшихся
под тяжестью своей доли добычи.
В самом конце просторного помещения стоял ящик с Генератором
Пространства, как бы ожидая, когда за ним придут. На досках черными
крупными буквами выделялась надпись:
НАУЧНО-ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ ЛАБОРАТОРИЯ
ИНСТИТУТ СЕМАНТИКИ
ПЛОЩАДЬ КОРЖИБСКОГО
ГОРОД
Госсейн задумался. Фактически Машина находилась в ведении Института,
а следовательно, знала о Гилберте Госсейне меньше, чем ученые. Это
следовало проверить при ближайшей возможности.
Обратный путь занял у них совсем мало времени. Постепенно шум затих в
отдалении, свет прожекторов скрылся за высоким пиком горы. Вскоре они уже
ехали по дороге в город, к маленькому уютному домику Дана Литтла. Госсейн
смутно надеялся, что их встретит Патриция Харди, но, как выяснилось,
напрасно.
Он начисто забыл о ней, когда они распаковали Генератор Пространства
и осторожно положили его на пол, передней панелью вниз, молча глядя на
непонятное переплетение маленьких трубок. Яркий, сверкающий неземной
металл, уничтоживший их мир! С его помощью агенты галактического тирана
заняли самые высокие посты и долго, очень долго оставались нераскрытыми.
То, что ему удалось захватить Генератор Пространства, только ускорило
кризис, который переживал мир Нуль-А. После вторжения на Венеру побоище
началось на Земле.
Плохо ли, хорошо ли, но сейчас началась или начнется ожесточенная
битва между силами захватчиков и людьми, которые в состоянии
противопоставить им лишь свой нуль-А путь развития. Госсейна охватило
отчаяние. Если рассуждать логично, борьбу можно заранее считать
проигранной. Он посмотрел на Литтла и увидел, что молодой человек еле
держится на ногах. Поймав на себе взгляд Госсейна, он выпрямился.
- Я так волновался, - признался он, - что всю ночь не сомкнул глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53