Это было в
момент, когда только Церковь поддерживала духовное единство народа.
Первую борьбу за национальную независимость начала Церковь, которой
татарские ханы предоставили полную свободу религиозной деятельности. Когда
Митрополит Петр избрал резиденцией митрополитов Москву, это сразу сделало ее в
глазах населения разных княжеств духовным и национальным центром. У всех стала
возникать мысль, что Москва всей Руси голова. И, как известно теперь, ни
Митрополит, ни народ не ошибся в значении, которое будет иметь Москва.
Иван III смог создать единое русское национальное государство только
благодаря тому духовному и культурному подъему, который начался вслед за
Куликовской битвой. Начался этот подъем усилением интереса у русского общества к
национальному прошлому.
Русская культура, начиная с конца XIV столетия, вся пронизана духом любви
к русскому прошлому. (8) Русским прошлым увлечены не только русские летописцы,
но и живописцы и архитекторы. Центром этого возродившегося интереса к временам
русской независимости, является Москва.
В конце XIV века работа московских летописцев приобретает государственный
характер. Нуждаясь в идеологическом фундаменте своих действий по собиранию Земли
Русской, Московские князья стремятся возродить древнюю идею о единстве Русской
Земли, которую развивают уже первые Киевские летописцы. Московские Митрополиты и
Великие Московские Князья свозят в Москву отовсюду областные летописи.
Московская летопись превращается в общерусскую.
Эта работа Московских летописцев по словам Лихачева "опережала реальный
политический рост Москвы".
Самый выдающийся же знаток русских летописей А. А. Шахматов заявляет, что
общерусский характер московского летописания "свидетельствует об общерусских
интересах, о единстве Земли Русской в такую эпоху, когда эти понятия едва только
возникали в политических мечтах Московских правителей". (9)
Из Киевской летописи "Повести временных лет" московские летописцы
заимствуют идею служения князя народу и идею обороны русской земли от врагов
соединенными усилиями русских княжеств.
Первый общерусский свод летописей был составлен в Москве еще в 1408 году.
Это свидетельствует о созревании мысли о необходимости политического единства
Руси.
Усиление интереса к истории сочетается с усилением интереса к памятникам
старины. При Дмитрии Донском восстанавливается древняя живопись, бывшая до эпохи
нашествия монголов в Успенском Соборе во Владимире. Реставрируются древние
церкви в других городах.
В эту же эпоху создаются различные повести о борьбе с татарами.
Генеалогия Московских князей доводится до Владимира Красное Солнышко. Москва
энергично восстанавливает связь с традициями Киевской Руси.
ОДНО ИЗ ВЕЛИКИХ РЕШЕНИЙ
I
Ход политических событий, приведший Москву возвышению был очень сложен.
Рост политического могущества Московской Руси есть результат весьма сложных
слагаемых.
Одним из таких слагаемых является попытка католичества насильственно
осуществить "соединение церквей", воспользовавшись бедственным положением
Византийской православной Империи. Москва всегда смотрела на Византию, как на
крепость православия среди латинского и басурманского моря. И вдруг в Москву
пришло известие, поразившее всех ее жителей, от Великого Князя до последнего
нищего, что Византийский Император, Патриарх и все Епископы отступились о
православия на состоявшемся в 1493 году во Флоренции Вселенском Соборе и
признали над собой главенство папы.
Профессор Карташев в следующих словах описывает то глубокое впечатление,
которое произвело это сообщение на всю Северную Русь:
"Мрачная тень от этого затмения солнца православия задела и Москву и
потрясла ее до глубины души. Грек-изменник, митрополит Исидор привез в 1441 г.
акт измены веры и прочитал его с амвона Успенского сбора. На епископов русских
напал трехдневный столбняк молчания. Первым опомнился Великий Князь Василий
Васильевич, объявил Исидора еретиком и — русская церковная душа как бы воскресла
от трехдневного гроба. Все поняли, что таинство мирового правопреемства на
охрану чистого православия до скорой кончины века отныне незримо перешло с
павшего Второго Рима на Москву, и ее воистину благоверный Великий Князь Василий
Васильевич получил свыше посвящение в подлинного царя всего мирового
православия, "браздодержателя святых Божиих церквей". С 1453 г. суд Божий над
Вторым Римом стал уже ясен для всех простецов". То, что Московская Русь
отказалась подчиниться Флорентийской унии, по словам историка С. М. Соловьева,
"есть одно из тех великих решений, которые на многие века вперед определяют
судьбу народов..."
"...Верность древнему благочестию, провозглашенная Великим Князем
Василием Васильевичем, поддержала самостоятельность северо-восточной Руси в 1612
г., сделала невозможным вступление на московский престол польского королевича,
повела к борьбе за веру в польских владениях, произвела соединение Малой России
с Великой, условила падение Польши, могущество России и связь последней с
единоверными народами Балканского полуострова".
Комментируя эту оценку Соловьева, проф. Карташев замечает:
"Мысль историка бежит по чисто политической линии, но параллельно и по
линии культурного интереса мы должны отметить момент отказа от унии, как момент,
ведущий за собой целую эпоху. После этого внутреннее отъединение русского мира
от Запада, под воздействием вспыхнувшей мечты о Москве — Третьем Риме, уже
твердо закрепило особый восточно-европейский характер русской культуры, которого
не стерла ни внешне, ни тем более внутренне, великая западническая реформа Петра
Великого.
Так проведена была православной церковью грань, черта, иногда
углублявшаяся как ров, иногда возвышавшаяся, как стена, вокруг русского мира, в
младенческий и отроческий период роста национальной души народа, когда успели в
ней крепко залечь и воспитаться отличительные свойства ее "коллективной
индивидуальности" и ее производного — русской культуры. Таково, так сказать,
онтологическое значение православной Церкви для русской культуры.
Так совершилась та внутренняя кристаллизация национального сознания души
русской, после которой стало невозможно быть вполне русским, не будучи
православным. Разумеется в смысле полноты русскости, полноты русского
творчества".
II
А когда Византия пала, в Москве окончательно вызрела мысль, что волею
событий ей суждено стать Центром Православия в мире, Третьим Римом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
момент, когда только Церковь поддерживала духовное единство народа.
Первую борьбу за национальную независимость начала Церковь, которой
татарские ханы предоставили полную свободу религиозной деятельности. Когда
Митрополит Петр избрал резиденцией митрополитов Москву, это сразу сделало ее в
глазах населения разных княжеств духовным и национальным центром. У всех стала
возникать мысль, что Москва всей Руси голова. И, как известно теперь, ни
Митрополит, ни народ не ошибся в значении, которое будет иметь Москва.
Иван III смог создать единое русское национальное государство только
благодаря тому духовному и культурному подъему, который начался вслед за
Куликовской битвой. Начался этот подъем усилением интереса у русского общества к
национальному прошлому.
Русская культура, начиная с конца XIV столетия, вся пронизана духом любви
к русскому прошлому. (8) Русским прошлым увлечены не только русские летописцы,
но и живописцы и архитекторы. Центром этого возродившегося интереса к временам
русской независимости, является Москва.
В конце XIV века работа московских летописцев приобретает государственный
характер. Нуждаясь в идеологическом фундаменте своих действий по собиранию Земли
Русской, Московские князья стремятся возродить древнюю идею о единстве Русской
Земли, которую развивают уже первые Киевские летописцы. Московские Митрополиты и
Великие Московские Князья свозят в Москву отовсюду областные летописи.
Московская летопись превращается в общерусскую.
Эта работа Московских летописцев по словам Лихачева "опережала реальный
политический рост Москвы".
Самый выдающийся же знаток русских летописей А. А. Шахматов заявляет, что
общерусский характер московского летописания "свидетельствует об общерусских
интересах, о единстве Земли Русской в такую эпоху, когда эти понятия едва только
возникали в политических мечтах Московских правителей". (9)
Из Киевской летописи "Повести временных лет" московские летописцы
заимствуют идею служения князя народу и идею обороны русской земли от врагов
соединенными усилиями русских княжеств.
Первый общерусский свод летописей был составлен в Москве еще в 1408 году.
Это свидетельствует о созревании мысли о необходимости политического единства
Руси.
Усиление интереса к истории сочетается с усилением интереса к памятникам
старины. При Дмитрии Донском восстанавливается древняя живопись, бывшая до эпохи
нашествия монголов в Успенском Соборе во Владимире. Реставрируются древние
церкви в других городах.
В эту же эпоху создаются различные повести о борьбе с татарами.
Генеалогия Московских князей доводится до Владимира Красное Солнышко. Москва
энергично восстанавливает связь с традициями Киевской Руси.
ОДНО ИЗ ВЕЛИКИХ РЕШЕНИЙ
I
Ход политических событий, приведший Москву возвышению был очень сложен.
Рост политического могущества Московской Руси есть результат весьма сложных
слагаемых.
Одним из таких слагаемых является попытка католичества насильственно
осуществить "соединение церквей", воспользовавшись бедственным положением
Византийской православной Империи. Москва всегда смотрела на Византию, как на
крепость православия среди латинского и басурманского моря. И вдруг в Москву
пришло известие, поразившее всех ее жителей, от Великого Князя до последнего
нищего, что Византийский Император, Патриарх и все Епископы отступились о
православия на состоявшемся в 1493 году во Флоренции Вселенском Соборе и
признали над собой главенство папы.
Профессор Карташев в следующих словах описывает то глубокое впечатление,
которое произвело это сообщение на всю Северную Русь:
"Мрачная тень от этого затмения солнца православия задела и Москву и
потрясла ее до глубины души. Грек-изменник, митрополит Исидор привез в 1441 г.
акт измены веры и прочитал его с амвона Успенского сбора. На епископов русских
напал трехдневный столбняк молчания. Первым опомнился Великий Князь Василий
Васильевич, объявил Исидора еретиком и — русская церковная душа как бы воскресла
от трехдневного гроба. Все поняли, что таинство мирового правопреемства на
охрану чистого православия до скорой кончины века отныне незримо перешло с
павшего Второго Рима на Москву, и ее воистину благоверный Великий Князь Василий
Васильевич получил свыше посвящение в подлинного царя всего мирового
православия, "браздодержателя святых Божиих церквей". С 1453 г. суд Божий над
Вторым Римом стал уже ясен для всех простецов". То, что Московская Русь
отказалась подчиниться Флорентийской унии, по словам историка С. М. Соловьева,
"есть одно из тех великих решений, которые на многие века вперед определяют
судьбу народов..."
"...Верность древнему благочестию, провозглашенная Великим Князем
Василием Васильевичем, поддержала самостоятельность северо-восточной Руси в 1612
г., сделала невозможным вступление на московский престол польского королевича,
повела к борьбе за веру в польских владениях, произвела соединение Малой России
с Великой, условила падение Польши, могущество России и связь последней с
единоверными народами Балканского полуострова".
Комментируя эту оценку Соловьева, проф. Карташев замечает:
"Мысль историка бежит по чисто политической линии, но параллельно и по
линии культурного интереса мы должны отметить момент отказа от унии, как момент,
ведущий за собой целую эпоху. После этого внутреннее отъединение русского мира
от Запада, под воздействием вспыхнувшей мечты о Москве — Третьем Риме, уже
твердо закрепило особый восточно-европейский характер русской культуры, которого
не стерла ни внешне, ни тем более внутренне, великая западническая реформа Петра
Великого.
Так проведена была православной церковью грань, черта, иногда
углублявшаяся как ров, иногда возвышавшаяся, как стена, вокруг русского мира, в
младенческий и отроческий период роста национальной души народа, когда успели в
ней крепко залечь и воспитаться отличительные свойства ее "коллективной
индивидуальности" и ее производного — русской культуры. Таково, так сказать,
онтологическое значение православной Церкви для русской культуры.
Так совершилась та внутренняя кристаллизация национального сознания души
русской, после которой стало невозможно быть вполне русским, не будучи
православным. Разумеется в смысле полноты русскости, полноты русского
творчества".
II
А когда Византия пала, в Москве окончательно вызрела мысль, что волею
событий ей суждено стать Центром Православия в мире, Третьим Римом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27