Он подстегнул лошадей.
Экипаж катил вдоль Сены. Легкий туман стоял над водой, в ярких огнях набережной он превращался в переливающуюся разноцветную паутину, пронизывающую блестящее черное тело реки. От Пон-дез-Ар повеяло сильным пряным ароматом апельсиновых деревьев. Копыта лошадей простучали по мосту Пон-Неф, и вот они уже покинули знакомые кварталы. Фасады домов стали скромнее, освещение скуднее – но тем живее пульсировала здесь жизнь: кафе, танцевальные залы, игорные дома, на улицах повсюду фланировали люди, звучали смех, голоса… На улице Ришелье Каролина велела остановить. Чем меньше свидетелей, тем лучше. Это должно быть где-то поблизости, недалеко от игорного дома Фраскати.
Серый обсыпающийся фасад. Выкрашенная в черный цвет деревянная дверь, круглая латунная ручка. Она толкнула дверь. Из окошка консьержки в коридор падал тусклый свет. Каролина собиралась проскочить незаметно, но раздвижное окно тут же открылось, и почти мужской голос окликнул:
– Эй, вы куда? – Консьержка оказалась рыжеволосой женщиной, неопрятная накидка из засаленного шелка была небрежно накинута на ее пышное тело.
– Тибо, – ответила, не останавливаясь, Каролина, чувствуя на себе презрительный любопытный взгляд.
– Четвертый этаж, налево, – произнесла женщина.
Необработанные деревянные доски лестницы еще хранили следы дорожки, которой были когда-то покрыты. Светильники на стене заросли толстым слоем грязи, латунь была покрыта зеленой медянкой. Она остановилась перед дверью Тибо. Помедлила. Повернуть назад? Убежать? Но ее воля была сильнее страха. Каролина потянула кольцо, за дверью зазвенел колокольчик.
Прошло какое-то время, наконец Каролина услышала шаги, ключ повернулся в замке, и дверь бесшумно открылась. Тибо склонил голову, не говоря ни слова приветствия. На нем была желто-золотая бархатная куртка до бедер, схваченная на талии толстым шнуром, а под ней трико телесного цвета – последний крик моды из Англии. На ногах – вышитые золотом турецкие домашние туфли с загнутыми носами.
Их взгляды встретились. Он молча взял ее за руку и затворил дверь.
– Проходите, – сказал он почти шепотом.
Свет свечи скользнул по голой серой стене, темным нишам дверей и наконец попал на большое кривое зеркало в черной раме, занимавшее почти всю ширину стены в конце прихожей. Каролина не могла не рассмеяться, а вместе со смехом вернулась ее уверенность.
– Комната ужасов Тибо! – воскликнула она.
– Мое почтение, графиня! – Он остановился. – Большинство пугается. Это моя слабость – испытывать людей. А это зеркало – хорошая проверка.
– Чего?
– Быстроты реакции и темперамента. – Тибо сдвинул в сторону серую портьеру, отгораживавшую прихожую.
Трудно было вообразить себе больший контраст. Можно было подумать, что вступаешь в другой мир. Квадратный холл, оклеенный серебристо-белыми обоями, был по-королевски элегантен. Четыре матовых граненых английских канделябра на стенах излучали мягкий свет.
Тибо подошел к Каролине:
– Разрешите помочь вам снять накидку? – Он был опьянен предвкушением обладания этой женщиной.
У него было много мимолетных, ни к чему не обязывающих интрижек, и он предпочитал потом никогда больше не встречаться с партнершами. Но этим приключением он хотел насладиться во всей полноте. Она, графиня де ля Ромм-Аллери, была в его власти, и так быстро он ее не выпустит.
Каролина уже перешла в примыкающий к холлу рабочий кабинет. Ее взгляд упал на письменный стол красного дерева. Тибо, казалось, отгадал ее мысли. С дьявольской усмешкой он сунул руку во внутренний карман своей куртки, вытащил оттуда ключ и показал его Каролине.
– Вы сразу переходите к делу, это мне нравится.
– Могу я увидеть досье? – Она опустила взгляд.
Он не должен догадываться о том, что происходит в ее душе.
Тибо помедлил секунду, потом зашел за письменный стол, отпер ящик и вынул зеленую папку. Почерком с завитушками на ней крупно было выведено имя отца. Каролина протянула руку, но Тибо положил папку назад, запер ящик и снова сунул ключ к себе в карман.
– Пока лишь один человек знает содержание этого досье, – произнес он. – От вас зависит то, что произойдет с ним дальше.
Хозяйским жестом он обнял Каролину за талию и увлек в соседнюю комнату.
Гостиная была обставлена еще чванливее, с какой-то давящей роскошью. Стены, портьеры, ковры, обивка кресел и стульев – все было выдержано в кричаще-красных тонах. Перед белым мраморным камином, в котором горел огонь, лежали две огромные тигровые шкуры. На голове одного из тигров была установлена китайская шахматная доска. На низкой оттоманке дремали два сиамских кота. Эта квартира, спрятанная в неухоженном доходном доме одного из самых сомнительных районов города, была очевидным доказательством продажности ее хозяина.
– Теперь я понимаю, почему вы не хотите денег, – проговорила она.
Он поцеловал ее в плечо.
– А я лишь сейчас начинаю понимать, как хорошо сделал, что на этот раз не взял денег. – Его руки становились все более дерзкими. Он прижимался к ней, окутывая ее тяжелым сладковатым запахом. – Шкуры мягкие и теплые, – прошептал он. – С тех пор, как я впервые встретил вас, я все время представлял, как вы лежите на них, в подрагивающем свете огня. – Он обнял ее, неторопливо, естественно, как свою собственность.
От отвращения у Каролины перехватило горло, но она справилась с собой. Ей стало жарко – от стыда. Как она только могла быть такой? Притворяться, холодно и расчетливо, словно проститутка. И в то же время у нее не было ощущения, что она делает что-то неправедное.
– Вы получите меня только тогда, когда я получу то, что хочу, – твердо сказала она.
Тибо поспешил в кабинет.
Она быстро подошла к столику с напитками. Решительно сняла с пальца перстень, открыла крышку на нижней стороне. Белый порошок тонкой струйкой высыпался в наполненный бокал и с тихим шипением растворился. Почти болезненная судорога отпустила – ее переполнило безудержное, пьянящее чувство триумфа. Яд действовал в считанные секунды.
Когда она обернулась, в дверях стоял Тибо. Его близко сидящие глаза, казалось, сдвинулись еще больше, взгляд парализовал ее. Медленно, шаг за шагом он подошел к ней.
– Возьми бокал, – наконец произнес он. – Ну, давай же, бери! – Она взяла бокал. – Пей! – приказал он и захохотал.
Бокал выскользнул у Каролины из руки и раскололся на полу. Смех внезапно оборвался. Его пальцы вцепились в нее железной хваткой.
– Тебе придется очень постараться, – прошипел он, – чтобы я все это забыл – отца, совершающего государственную измену, и дочь, делающую попытку убийства. Я вижу, мы созданы друг для друга. Ты так же безжалостна, как и я. Ты далеко пойдешь, вместе со мной, после нескольких уроков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Экипаж катил вдоль Сены. Легкий туман стоял над водой, в ярких огнях набережной он превращался в переливающуюся разноцветную паутину, пронизывающую блестящее черное тело реки. От Пон-дез-Ар повеяло сильным пряным ароматом апельсиновых деревьев. Копыта лошадей простучали по мосту Пон-Неф, и вот они уже покинули знакомые кварталы. Фасады домов стали скромнее, освещение скуднее – но тем живее пульсировала здесь жизнь: кафе, танцевальные залы, игорные дома, на улицах повсюду фланировали люди, звучали смех, голоса… На улице Ришелье Каролина велела остановить. Чем меньше свидетелей, тем лучше. Это должно быть где-то поблизости, недалеко от игорного дома Фраскати.
Серый обсыпающийся фасад. Выкрашенная в черный цвет деревянная дверь, круглая латунная ручка. Она толкнула дверь. Из окошка консьержки в коридор падал тусклый свет. Каролина собиралась проскочить незаметно, но раздвижное окно тут же открылось, и почти мужской голос окликнул:
– Эй, вы куда? – Консьержка оказалась рыжеволосой женщиной, неопрятная накидка из засаленного шелка была небрежно накинута на ее пышное тело.
– Тибо, – ответила, не останавливаясь, Каролина, чувствуя на себе презрительный любопытный взгляд.
– Четвертый этаж, налево, – произнесла женщина.
Необработанные деревянные доски лестницы еще хранили следы дорожки, которой были когда-то покрыты. Светильники на стене заросли толстым слоем грязи, латунь была покрыта зеленой медянкой. Она остановилась перед дверью Тибо. Помедлила. Повернуть назад? Убежать? Но ее воля была сильнее страха. Каролина потянула кольцо, за дверью зазвенел колокольчик.
Прошло какое-то время, наконец Каролина услышала шаги, ключ повернулся в замке, и дверь бесшумно открылась. Тибо склонил голову, не говоря ни слова приветствия. На нем была желто-золотая бархатная куртка до бедер, схваченная на талии толстым шнуром, а под ней трико телесного цвета – последний крик моды из Англии. На ногах – вышитые золотом турецкие домашние туфли с загнутыми носами.
Их взгляды встретились. Он молча взял ее за руку и затворил дверь.
– Проходите, – сказал он почти шепотом.
Свет свечи скользнул по голой серой стене, темным нишам дверей и наконец попал на большое кривое зеркало в черной раме, занимавшее почти всю ширину стены в конце прихожей. Каролина не могла не рассмеяться, а вместе со смехом вернулась ее уверенность.
– Комната ужасов Тибо! – воскликнула она.
– Мое почтение, графиня! – Он остановился. – Большинство пугается. Это моя слабость – испытывать людей. А это зеркало – хорошая проверка.
– Чего?
– Быстроты реакции и темперамента. – Тибо сдвинул в сторону серую портьеру, отгораживавшую прихожую.
Трудно было вообразить себе больший контраст. Можно было подумать, что вступаешь в другой мир. Квадратный холл, оклеенный серебристо-белыми обоями, был по-королевски элегантен. Четыре матовых граненых английских канделябра на стенах излучали мягкий свет.
Тибо подошел к Каролине:
– Разрешите помочь вам снять накидку? – Он был опьянен предвкушением обладания этой женщиной.
У него было много мимолетных, ни к чему не обязывающих интрижек, и он предпочитал потом никогда больше не встречаться с партнершами. Но этим приключением он хотел насладиться во всей полноте. Она, графиня де ля Ромм-Аллери, была в его власти, и так быстро он ее не выпустит.
Каролина уже перешла в примыкающий к холлу рабочий кабинет. Ее взгляд упал на письменный стол красного дерева. Тибо, казалось, отгадал ее мысли. С дьявольской усмешкой он сунул руку во внутренний карман своей куртки, вытащил оттуда ключ и показал его Каролине.
– Вы сразу переходите к делу, это мне нравится.
– Могу я увидеть досье? – Она опустила взгляд.
Он не должен догадываться о том, что происходит в ее душе.
Тибо помедлил секунду, потом зашел за письменный стол, отпер ящик и вынул зеленую папку. Почерком с завитушками на ней крупно было выведено имя отца. Каролина протянула руку, но Тибо положил папку назад, запер ящик и снова сунул ключ к себе в карман.
– Пока лишь один человек знает содержание этого досье, – произнес он. – От вас зависит то, что произойдет с ним дальше.
Хозяйским жестом он обнял Каролину за талию и увлек в соседнюю комнату.
Гостиная была обставлена еще чванливее, с какой-то давящей роскошью. Стены, портьеры, ковры, обивка кресел и стульев – все было выдержано в кричаще-красных тонах. Перед белым мраморным камином, в котором горел огонь, лежали две огромные тигровые шкуры. На голове одного из тигров была установлена китайская шахматная доска. На низкой оттоманке дремали два сиамских кота. Эта квартира, спрятанная в неухоженном доходном доме одного из самых сомнительных районов города, была очевидным доказательством продажности ее хозяина.
– Теперь я понимаю, почему вы не хотите денег, – проговорила она.
Он поцеловал ее в плечо.
– А я лишь сейчас начинаю понимать, как хорошо сделал, что на этот раз не взял денег. – Его руки становились все более дерзкими. Он прижимался к ней, окутывая ее тяжелым сладковатым запахом. – Шкуры мягкие и теплые, – прошептал он. – С тех пор, как я впервые встретил вас, я все время представлял, как вы лежите на них, в подрагивающем свете огня. – Он обнял ее, неторопливо, естественно, как свою собственность.
От отвращения у Каролины перехватило горло, но она справилась с собой. Ей стало жарко – от стыда. Как она только могла быть такой? Притворяться, холодно и расчетливо, словно проститутка. И в то же время у нее не было ощущения, что она делает что-то неправедное.
– Вы получите меня только тогда, когда я получу то, что хочу, – твердо сказала она.
Тибо поспешил в кабинет.
Она быстро подошла к столику с напитками. Решительно сняла с пальца перстень, открыла крышку на нижней стороне. Белый порошок тонкой струйкой высыпался в наполненный бокал и с тихим шипением растворился. Почти болезненная судорога отпустила – ее переполнило безудержное, пьянящее чувство триумфа. Яд действовал в считанные секунды.
Когда она обернулась, в дверях стоял Тибо. Его близко сидящие глаза, казалось, сдвинулись еще больше, взгляд парализовал ее. Медленно, шаг за шагом он подошел к ней.
– Возьми бокал, – наконец произнес он. – Ну, давай же, бери! – Она взяла бокал. – Пей! – приказал он и захохотал.
Бокал выскользнул у Каролины из руки и раскололся на полу. Смех внезапно оборвался. Его пальцы вцепились в нее железной хваткой.
– Тебе придется очень постараться, – прошипел он, – чтобы я все это забыл – отца, совершающего государственную измену, и дочь, делающую попытку убийства. Я вижу, мы созданы друг для друга. Ты так же безжалостна, как и я. Ты далеко пойдешь, вместе со мной, после нескольких уроков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71