На ней был новомодный пятиугольный чепец, очень похожий на те, что они носили в детстве, за исключением того, что отвороты были короче. Газовые завязки спереди и вуаль сзади полностью прикрывали волосы, но Анне это шло, так как еще более подчеркивало ее большие сверкающие глаза.
На это Рождество при дворе царило большое веселье, и ближний круг королевы изощрялся в изобретении все новых развлечений для короля, который страдал из-за боли в ноге и оттого был несколько не в духе. В центре всех развлечений были Анна и Джордж, а вокруг них собрались такие блестящие личности, как Том Уайат, Хэл Норис, Франк Уэстон, Уилл Бреретон, молодой Сюррей, а также Мэри и Мэдж Уайат, Мег Брайан, Нанетта, Мэдж Шелтон, Мэри Ховард. Новая фрейлина, которая не привыкла к таким развлечениям, взирала на них выпученными бледными глазами, вероятно считая, что они все сошли с ума. Но на нее никто не обращал внимания – она была слишком скучна и примитивна и в свои тридцать лет могла считаться вечной старой девой.
После Рождества Нанетту посетил Пол, в сопровождении Эмиаса и молодого Пола. Последнему исполнилось десять, и пора было его пристраивать к какому-либо двору, потому что он вовсе не собирался становиться священником. Так как их семья была под покровительством герцога Норфолка, то к этому двору и был принят Пол, поэтому дед и отец привезли его в Хэмптон для представления герцогу.
Герцог любезно принял Пола – они были приблизительно одного возраста, Томас Ховард даже на три года старше Пола, и у них было много общего. Норфолк много времени провел на севере, сражаясь там с шотландцами и пограничными лордами, и часто бывал в Йорке и его окрестностях. Он приветливо встретил мальчика, хотя того так ошеломила окружающая обстановка и внушительность нового господина, что он перезабыл все, чему его учили и что он должен был сказать, и сумел только – впрочем, довольно искусно – поклониться.
– Хм, язык присох? – произнес Норфолк с гримасой, заменявшей ему улыбку. – Что ж, я всегда считал, что лучше не сказать ничего, чем глупость. Ну, молодец, парень. А теперь, мастер Морлэнд, правила вежливости требуют, чтобы он выразил почтение своему кузену, Генри Норису, так как он тоже здесь присутствует. Король его так любит, что практически не отпускает от себя, так что если этот парень собирается преуспеть, ему не худо бы быть повежливее с нужными людьми.
– Разумеется, ваша светлость, я был бы счастлив приветствовать мастера Нориса – как и мой сын, – ответил Пол, бросив быстрый взгляд на Эмиаса.
Эмиас присоединился к нему, пробормотав что-то о «кузене моей дорогой жены». Он испытывал неловкость – ведь герцог был дядей женщины, которую он считал любовницей короля. С другой стороны, он не любил свою племянницу и делал все для ее падения, так что Эмиас не знал, рассматривать его как друга или врага.
– Отлично. Я полагаю, что большая галерея в это время пуста. Пойдем туда, а я пошлю за Норисом, – сказал герцог и отправил за ним секретаря.
Морлэнды двинулись вслед за герцогом по череде коридоров и комнат, а за ними и свита придворных и слуг герцога, без которой ни одно важное лицо не перемещалось по дворцу. Однако, когда они прибыли к большой галерее, она была вовсе не пуста – в ее дальнем конце, на приоконном сиденье, кто-то был, и кто-то наигрывал на лютне и напевал низким, приятным голосом. Мужчина, видимо, сидел, а две женщины стояли спиной к ним. Герцог, нахмурив лоб, уже собирался приказать им убираться.
Он подошел к ним, и тут женщина повернулась. Герцог склонился в поклоне, а низкий голос с иронией произнес:
– Это вы, дядя? Какая встреча!
– Ваша светлость! – выпрямился Норфолк.
На скамье сидел сэр Томас Уайат, а дама, что пониже ростом, была его сестра Мэри. В высокой женщине в бархатном черном платье даже на расстоянии нетрудно было распознать королеву. Морлэнды тоже склонились в поклоне, причем Полу пришлось наклонить своего окаменевшего внука рукой.
– Не думал, что встречу вас здесь, ваша светлость, – продолжал Норфолк, стараясь, чтобы эти слова звучали не как оправдание, а скорее, как обвинение. – Я хотел побеседовать здесь приватно с вашим кузеном Норисом.
– Не важно, дядя, мы как раз уходим, – обронила королева и бросила взгляд на стоявшее поодаль трио. – Но представьте же мне своих гостей. Если это друзья моего кузена, то они должны быть и моими друзьями.
– Как будет угодно вашей светлости, – отрывисто ответил Норфолк и, повернувшись к Морлэндам, сделал им знак приблизиться.
Впереди шел Пол, ведя внука, положив ему руку на плечо, а за ними следовал Эмиас. Когда они подошли к стоящим, они поклонились, и Пол, выпрямившись, увидел, что госпожа его Нанетты смотрит ему прямо в глаза. Он убедился, что слухи о ее ошеломляющей красоте не были преувеличены. Она была вся в черном бархате, по контрасту с которым ее кожа казалась ослепительно белой. Черные волосы, по последней французской моде, свободно падали из-под головного убора, шитого жемчугом, почти до пояса, делая ее похожей на девушку. Она вся светилась здоровьем, несмотря на беременность.
– Мастер Пол Морлэнд, ваша светлость, его сын и его внук, которого я только что принял к своему двору, – представил их Норфолк.
– Мастер Морлэнд! Ну конечно, дядя моей дорогой Нанетты! Я рада познакомиться с вами, мастер Морлэнд. Последний раз я видела вас в Ивере, мне кажется, когда Нанетта впервые поступила ко двору.
Пол был польщен ее приветливостью и снова поклонился:
– Ваша светлость делает мне честь, помня об этом событии. Могу ли я спросить, как поживает моя племянница?
Ее черные глаза некоторое время испытующе смотрели на него, а потом Анна ответила:
– Она чувствует себя хорошо. Наш дорогой Гольбейн сейчас пишет наши портреты – я как раз кончила позировать, а Нанетта еще там, я полагаю. По пути в мои покои я встретила кузена Тома и остановилась поболтать. Так что прошу меня простить, я должна предоставить вас вниманию моего дяди. Приветствую вас, мастер Эмиас, я знаю, что вы – друг моего брата. – Но её тон стал холодным, как если бы она знала о нем что-то другое. Ее взгляд перешел на юного Пола, с изумлением взиравшего на нее, и выражение ее лица на мгновение смягчилось и стало каким-то нежным и печальным. Она улыбнулась ему.
Потом Анна повернулась на каблуках и вышла, шурша подолом тяжелой бархатной юбки по отполированному полу галереи.
– Мэри, идем, – обронила она. – Том, ты подождешь меня? А я передам Нанетте, что вы здесь, – сказала она, снова поворачиваясь к Полу. – Когда вы покончите со своими делами, вы непременно должны ее навестить. Я пришлю за вами слугу. – И королева удалилась, а Пол, взглянув на своих родственников, заметил, что они потрясены. Возможно, решил он, с этого момента, когда он познакомился с королевой, и учитывая, что он друг ее брата, Эмиас умерит свою враждебность к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
На это Рождество при дворе царило большое веселье, и ближний круг королевы изощрялся в изобретении все новых развлечений для короля, который страдал из-за боли в ноге и оттого был несколько не в духе. В центре всех развлечений были Анна и Джордж, а вокруг них собрались такие блестящие личности, как Том Уайат, Хэл Норис, Франк Уэстон, Уилл Бреретон, молодой Сюррей, а также Мэри и Мэдж Уайат, Мег Брайан, Нанетта, Мэдж Шелтон, Мэри Ховард. Новая фрейлина, которая не привыкла к таким развлечениям, взирала на них выпученными бледными глазами, вероятно считая, что они все сошли с ума. Но на нее никто не обращал внимания – она была слишком скучна и примитивна и в свои тридцать лет могла считаться вечной старой девой.
После Рождества Нанетту посетил Пол, в сопровождении Эмиаса и молодого Пола. Последнему исполнилось десять, и пора было его пристраивать к какому-либо двору, потому что он вовсе не собирался становиться священником. Так как их семья была под покровительством герцога Норфолка, то к этому двору и был принят Пол, поэтому дед и отец привезли его в Хэмптон для представления герцогу.
Герцог любезно принял Пола – они были приблизительно одного возраста, Томас Ховард даже на три года старше Пола, и у них было много общего. Норфолк много времени провел на севере, сражаясь там с шотландцами и пограничными лордами, и часто бывал в Йорке и его окрестностях. Он приветливо встретил мальчика, хотя того так ошеломила окружающая обстановка и внушительность нового господина, что он перезабыл все, чему его учили и что он должен был сказать, и сумел только – впрочем, довольно искусно – поклониться.
– Хм, язык присох? – произнес Норфолк с гримасой, заменявшей ему улыбку. – Что ж, я всегда считал, что лучше не сказать ничего, чем глупость. Ну, молодец, парень. А теперь, мастер Морлэнд, правила вежливости требуют, чтобы он выразил почтение своему кузену, Генри Норису, так как он тоже здесь присутствует. Король его так любит, что практически не отпускает от себя, так что если этот парень собирается преуспеть, ему не худо бы быть повежливее с нужными людьми.
– Разумеется, ваша светлость, я был бы счастлив приветствовать мастера Нориса – как и мой сын, – ответил Пол, бросив быстрый взгляд на Эмиаса.
Эмиас присоединился к нему, пробормотав что-то о «кузене моей дорогой жены». Он испытывал неловкость – ведь герцог был дядей женщины, которую он считал любовницей короля. С другой стороны, он не любил свою племянницу и делал все для ее падения, так что Эмиас не знал, рассматривать его как друга или врага.
– Отлично. Я полагаю, что большая галерея в это время пуста. Пойдем туда, а я пошлю за Норисом, – сказал герцог и отправил за ним секретаря.
Морлэнды двинулись вслед за герцогом по череде коридоров и комнат, а за ними и свита придворных и слуг герцога, без которой ни одно важное лицо не перемещалось по дворцу. Однако, когда они прибыли к большой галерее, она была вовсе не пуста – в ее дальнем конце, на приоконном сиденье, кто-то был, и кто-то наигрывал на лютне и напевал низким, приятным голосом. Мужчина, видимо, сидел, а две женщины стояли спиной к ним. Герцог, нахмурив лоб, уже собирался приказать им убираться.
Он подошел к ним, и тут женщина повернулась. Герцог склонился в поклоне, а низкий голос с иронией произнес:
– Это вы, дядя? Какая встреча!
– Ваша светлость! – выпрямился Норфолк.
На скамье сидел сэр Томас Уайат, а дама, что пониже ростом, была его сестра Мэри. В высокой женщине в бархатном черном платье даже на расстоянии нетрудно было распознать королеву. Морлэнды тоже склонились в поклоне, причем Полу пришлось наклонить своего окаменевшего внука рукой.
– Не думал, что встречу вас здесь, ваша светлость, – продолжал Норфолк, стараясь, чтобы эти слова звучали не как оправдание, а скорее, как обвинение. – Я хотел побеседовать здесь приватно с вашим кузеном Норисом.
– Не важно, дядя, мы как раз уходим, – обронила королева и бросила взгляд на стоявшее поодаль трио. – Но представьте же мне своих гостей. Если это друзья моего кузена, то они должны быть и моими друзьями.
– Как будет угодно вашей светлости, – отрывисто ответил Норфолк и, повернувшись к Морлэндам, сделал им знак приблизиться.
Впереди шел Пол, ведя внука, положив ему руку на плечо, а за ними следовал Эмиас. Когда они подошли к стоящим, они поклонились, и Пол, выпрямившись, увидел, что госпожа его Нанетты смотрит ему прямо в глаза. Он убедился, что слухи о ее ошеломляющей красоте не были преувеличены. Она была вся в черном бархате, по контрасту с которым ее кожа казалась ослепительно белой. Черные волосы, по последней французской моде, свободно падали из-под головного убора, шитого жемчугом, почти до пояса, делая ее похожей на девушку. Она вся светилась здоровьем, несмотря на беременность.
– Мастер Пол Морлэнд, ваша светлость, его сын и его внук, которого я только что принял к своему двору, – представил их Норфолк.
– Мастер Морлэнд! Ну конечно, дядя моей дорогой Нанетты! Я рада познакомиться с вами, мастер Морлэнд. Последний раз я видела вас в Ивере, мне кажется, когда Нанетта впервые поступила ко двору.
Пол был польщен ее приветливостью и снова поклонился:
– Ваша светлость делает мне честь, помня об этом событии. Могу ли я спросить, как поживает моя племянница?
Ее черные глаза некоторое время испытующе смотрели на него, а потом Анна ответила:
– Она чувствует себя хорошо. Наш дорогой Гольбейн сейчас пишет наши портреты – я как раз кончила позировать, а Нанетта еще там, я полагаю. По пути в мои покои я встретила кузена Тома и остановилась поболтать. Так что прошу меня простить, я должна предоставить вас вниманию моего дяди. Приветствую вас, мастер Эмиас, я знаю, что вы – друг моего брата. – Но её тон стал холодным, как если бы она знала о нем что-то другое. Ее взгляд перешел на юного Пола, с изумлением взиравшего на нее, и выражение ее лица на мгновение смягчилось и стало каким-то нежным и печальным. Она улыбнулась ему.
Потом Анна повернулась на каблуках и вышла, шурша подолом тяжелой бархатной юбки по отполированному полу галереи.
– Мэри, идем, – обронила она. – Том, ты подождешь меня? А я передам Нанетте, что вы здесь, – сказала она, снова поворачиваясь к Полу. – Когда вы покончите со своими делами, вы непременно должны ее навестить. Я пришлю за вами слугу. – И королева удалилась, а Пол, взглянув на своих родственников, заметил, что они потрясены. Возможно, решил он, с этого момента, когда он познакомился с королевой, и учитывая, что он друг ее брата, Эмиас умерит свою враждебность к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136