То и дело всхлипывая, он упорно отнекивался, и мне удалось разобрать пару упоминаний о демонах и об опасности потревожить спящего мертвеца. Потом паренек повернулся и указал рукой на стену, на какое-то изображение. Глаза его при этом блеснули, и я вздрогнул, ибо никогда прежде не видел взгляда, исполненного столь всепоглощающего панического ужаса. Увы, потрясенный разыгравшейся передо мной драматической сценой, я позабыл об осторожности, и шорох посыпавшихся из-под моей подошвы камешков всполошил грабителей. Я попытался было задержать их, однако старший из двоих, видимо, был опытным вором и закоренелым преступником, поскольку он не задумываясь выхватил нож и тем самым напрочь отбил у меня желание продолжать преследование. Расхитители убежали. Оставшись в одиночестве, я испытывал двойственное чувство: с одной стороны, мне не удалось призвать их к ответу, а с другой – благодаря им я обнаружил неизвестное ранее захоронение, проникнуть в которое ночные посетители, к счастью, так и не успели. У входа в гробницу я поставил вооруженный караул и приказал Ахмеду Гиригару подготовиться к проведению раскопок.
Увы, усыпальница оказалась разграбленной еще в глубокой древности. Внутри ее нам удалось обнаружить лишь обломки погребальной утвари. Следует добавить, что мы не встретили там ничего такого, что могло бы объяснить смертельный ужас в глазах молодого воришки. Однако страх этот был так очевиден и так силен, что его никак нельзя было объяснить одной лишь боязнью темноты или замкнутого пространства. Быть может, он слышал историю, которую поведал мне Ахмед Гиригар? Не она ли пробудила в нем такой ужас? Это, разумеется, было всего лишь мое предположение, но доводы в его пользу имелись, и достаточно веские. Юноша указывал на фигуру Осириса, того самого бога, который, по понятиям древних, являлся владыкой и верховным судьей загробного мира и перед образом которого во всех других гробницах непременно оставляли амулет с изображением Атона. Забегая вперед, скажу, что через пару дней я и здесь обнаружил перед фигурой Осириса точно такой же амулет. Кто его туда положил, так и осталось секретом.
Вся эта вроде бы окончившаяся ничем история преисполнила меня оптимизма: теперь можно было почти с уверенностью сказать, что моя первоначальная гипотеза соответствовала действительности и местные жители давным-давно нашли гробницу, украшенную символикой, связанной с Атоном. Это открытие по какой-то причине оказало на них существенное воздействие – иначе как объяснить тот факт, что они, понятия не имея, кто таков Атон и даже не зная такого слова, по сей день используют его знак для защиты от злых демонов, оберегающих покой мертвецов. Меня, конечно же, забавляла мысль о том, что туземцы, похоже, уверенно причисляли к демонам и Осириса. Трудно сказать, что именно заставило их сделать такой вывод, но, во всяком случае, дух Эхнатона, судя по всему, против этого не возражал.
Конечно, я понятия не имел, чью усыпальницу потревожили местные любители наживы. Гробница отца Эхнатона – великого фараона Аменхотепа Третьего – была разграблена в незапамятные времена, но захоронения нескольких членов семьи царя-отступника среди найденных не числились. Если грабители наткнулись на одно из таких захоронений, ничто не мешало кому-либо еще наткнуться на другое. На это требовались лишь время, ресурсы и терпение, так что я имел право надеяться на великое открытие и заслуженную славу. Времени и терпения мне было не занимать. Проблему могли составить лишь ресурсы, поскольку Служба древностей обилием финансов не располагала, а собственных средств у меня, понятное дело, не было, и быть не могло. Не было, однако, и намерения смириться с возможностью крушения надежд и планов по столь прозаической причине. Я был полон энтузиазма и, как кажется, уже нашел приемлемое решение.
* * *
Сегодня полнолуние. Сидя за письменным столом и глядя в окно, я вижу горы, тронутые призрачным серебром. В такую ночь нетрудно поверить в существование духов мертвых: они бесшумно скользят по тропе, делающей изгиб у моего дома, и бледным леденящим потоком устремляются к перевалу, что ведет в Долину царей. Разумеется, у археологов не принято сознаваться в том, что их посещают подобные фантазии, но и отрицать это напрочь те из них, кто честен перед собой, не станут. Ведь что, в конце концов, движет энтузиастами изучения древности, как не вера в то, что они в известном смысле способны воскресить прошлое, даровав ему новую жизнь? Можно сказать, что эта вера роднит нас с создателями гробниц.
Сознаюсь и в другом: как бы порой ни раздражали меня наиболее идиотские сказки и небылицы, я никогда не относился с презрением к притягательной силе легенд, привлекающих в эти края столь многих людей. Да и то сказать, лишь глупец не воспользуется сказкой, если она способна принести вполне осязаемую пользу. Сейчас, глядя на серебрящиеся в мертвенном лунном сиянии исполинские сооружения храмового комплекса Карнака, я нашел способ заполучить то, в чем в первую очередь нуждался. Подвизаясь в качестве гида любознательных богачей, я давно убедился: ничто не развязывает кошелек лучше, чем тайна. Ну а Карнак, особенно осененный призрачным мерцанием, походит на обитель бесплотных духов минувшего больше, чем любое другое место на земле.
В тот вечер моим спутником в блужданиях по бесконечным дворам и коридорам храма был американец по имени Теодор Дэвис. Вышедший на отдых юрист, он впервые прибыл в Египет, надеясь поправить здесь здоровье. Однако безделье на борту плавучей гостиницы ему быстро наскучило, и любознательный от природы джентльмен пристрастился к прогулкам по Фивам. Вскоре этот низенький эксцентричный человечек с топорщащимися седыми усами и неизменной сигаретой в зубах превратился в завсегдатая Долины царей, а его общительность, доходящая порой до назойливости, и, главное, толстый кошелек стали известны многим.
Не удивительно, что проявленный столь примечательной личностью интерес к Долине не прошел мимо моего внимания. Я часто беседовал с ним, рассказывал о проводимых работах, старался лично демонстрировать ему самые свежие находки и с удовольствием отмечал, как вспыхивают порой восторгом его проницательные глаза.
– Все это великолепно! – громогласно восклицал он. – Великолепно, но мало. Наверняка земля скрывает гораздо больше чудес!
Я, разумеется, его не разочаровывал, но до той ночи в Карнаке особо и не обнадеживал. Мне казалось, что приманкой лучше размахивать перед носом подольше, дабы быть уверенным, что добыча не ускользнет.
И вот наконец в тот вечер, когда мы стояли среди массивных колонн храма, я понял, что он готов заглотнуть приманку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Увы, усыпальница оказалась разграбленной еще в глубокой древности. Внутри ее нам удалось обнаружить лишь обломки погребальной утвари. Следует добавить, что мы не встретили там ничего такого, что могло бы объяснить смертельный ужас в глазах молодого воришки. Однако страх этот был так очевиден и так силен, что его никак нельзя было объяснить одной лишь боязнью темноты или замкнутого пространства. Быть может, он слышал историю, которую поведал мне Ахмед Гиригар? Не она ли пробудила в нем такой ужас? Это, разумеется, было всего лишь мое предположение, но доводы в его пользу имелись, и достаточно веские. Юноша указывал на фигуру Осириса, того самого бога, который, по понятиям древних, являлся владыкой и верховным судьей загробного мира и перед образом которого во всех других гробницах непременно оставляли амулет с изображением Атона. Забегая вперед, скажу, что через пару дней я и здесь обнаружил перед фигурой Осириса точно такой же амулет. Кто его туда положил, так и осталось секретом.
Вся эта вроде бы окончившаяся ничем история преисполнила меня оптимизма: теперь можно было почти с уверенностью сказать, что моя первоначальная гипотеза соответствовала действительности и местные жители давным-давно нашли гробницу, украшенную символикой, связанной с Атоном. Это открытие по какой-то причине оказало на них существенное воздействие – иначе как объяснить тот факт, что они, понятия не имея, кто таков Атон и даже не зная такого слова, по сей день используют его знак для защиты от злых демонов, оберегающих покой мертвецов. Меня, конечно же, забавляла мысль о том, что туземцы, похоже, уверенно причисляли к демонам и Осириса. Трудно сказать, что именно заставило их сделать такой вывод, но, во всяком случае, дух Эхнатона, судя по всему, против этого не возражал.
Конечно, я понятия не имел, чью усыпальницу потревожили местные любители наживы. Гробница отца Эхнатона – великого фараона Аменхотепа Третьего – была разграблена в незапамятные времена, но захоронения нескольких членов семьи царя-отступника среди найденных не числились. Если грабители наткнулись на одно из таких захоронений, ничто не мешало кому-либо еще наткнуться на другое. На это требовались лишь время, ресурсы и терпение, так что я имел право надеяться на великое открытие и заслуженную славу. Времени и терпения мне было не занимать. Проблему могли составить лишь ресурсы, поскольку Служба древностей обилием финансов не располагала, а собственных средств у меня, понятное дело, не было, и быть не могло. Не было, однако, и намерения смириться с возможностью крушения надежд и планов по столь прозаической причине. Я был полон энтузиазма и, как кажется, уже нашел приемлемое решение.
* * *
Сегодня полнолуние. Сидя за письменным столом и глядя в окно, я вижу горы, тронутые призрачным серебром. В такую ночь нетрудно поверить в существование духов мертвых: они бесшумно скользят по тропе, делающей изгиб у моего дома, и бледным леденящим потоком устремляются к перевалу, что ведет в Долину царей. Разумеется, у археологов не принято сознаваться в том, что их посещают подобные фантазии, но и отрицать это напрочь те из них, кто честен перед собой, не станут. Ведь что, в конце концов, движет энтузиастами изучения древности, как не вера в то, что они в известном смысле способны воскресить прошлое, даровав ему новую жизнь? Можно сказать, что эта вера роднит нас с создателями гробниц.
Сознаюсь и в другом: как бы порой ни раздражали меня наиболее идиотские сказки и небылицы, я никогда не относился с презрением к притягательной силе легенд, привлекающих в эти края столь многих людей. Да и то сказать, лишь глупец не воспользуется сказкой, если она способна принести вполне осязаемую пользу. Сейчас, глядя на серебрящиеся в мертвенном лунном сиянии исполинские сооружения храмового комплекса Карнака, я нашел способ заполучить то, в чем в первую очередь нуждался. Подвизаясь в качестве гида любознательных богачей, я давно убедился: ничто не развязывает кошелек лучше, чем тайна. Ну а Карнак, особенно осененный призрачным мерцанием, походит на обитель бесплотных духов минувшего больше, чем любое другое место на земле.
В тот вечер моим спутником в блужданиях по бесконечным дворам и коридорам храма был американец по имени Теодор Дэвис. Вышедший на отдых юрист, он впервые прибыл в Египет, надеясь поправить здесь здоровье. Однако безделье на борту плавучей гостиницы ему быстро наскучило, и любознательный от природы джентльмен пристрастился к прогулкам по Фивам. Вскоре этот низенький эксцентричный человечек с топорщащимися седыми усами и неизменной сигаретой в зубах превратился в завсегдатая Долины царей, а его общительность, доходящая порой до назойливости, и, главное, толстый кошелек стали известны многим.
Не удивительно, что проявленный столь примечательной личностью интерес к Долине не прошел мимо моего внимания. Я часто беседовал с ним, рассказывал о проводимых работах, старался лично демонстрировать ему самые свежие находки и с удовольствием отмечал, как вспыхивают порой восторгом его проницательные глаза.
– Все это великолепно! – громогласно восклицал он. – Великолепно, но мало. Наверняка земля скрывает гораздо больше чудес!
Я, разумеется, его не разочаровывал, но до той ночи в Карнаке особо и не обнадеживал. Мне казалось, что приманкой лучше размахивать перед носом подольше, дабы быть уверенным, что добыча не ускользнет.
И вот наконец в тот вечер, когда мы стояли среди массивных колонн храма, я понял, что он готов заглотнуть приманку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113