– Мне очень жаль, но, похоже, я не в силах исцелить загадочную болезнь.
– Постой! Но как же мой сон?..
– Я не знаю лекарства от этого недуга.
Грек горестно понурился.
– Но мой сон... Мне было сказано...
И тут лицо его просветлело, он засмеялся, хлопнул в ладоши и радостно вскричал:
– Как же я мог забыть?! Я же должен показать тебе рабыню!
– Рабыню? – нахмурился Гарун.
– Это правда, что ты до сих пор бездетен?
– Да. Ну и что?
Аль-Вакиль удивленно взглянул на купца, ибо вспомнил пророчество, данное в его собственном видении.
– Она понравится тебе, вот увидишь, – с улыбкой сказал христианин. – Поверь, такой красоты и грации ты еще не встречал.
Взяв Гаруна за руку, грек подвел его к окну, выходящему на улицу, и указал на стоявшую там девушку. Едва взглянув на юное создание, Гарун признал, что христианин отнюдь не преувеличивал. Ему еще не доводилось встречать столь прелестное смертное существо. Великолепная фигура, высокая грудь, тонкие, изящные руки и стройные ноги с маленькими ступнями – словом, само совершенство. Черные, как ночь, волосы, заплетенные в семь косичек, спускались почти до талии, на щеках горел нежный румянец, а за чуть приоткрытыми коралловыми губами сверкали сравнимые лишь с ослепительным жемчугом зубки. Черные миндалевидные глаза сияли ярче, чем у ангела.
Гарун аль-Вакиль почувствовал, что он, закаленный в битвах полководец, мудрец, познавший многие тайны наук, не в силах устоять перед поистине неземной красотой юной рабыни. Но в следующую минуту он помрачнел и вздрогнул, ибо вспомнил, что уже видел однажды почти столь же прекрасное лицо – лицо идола, богини, скрывавшейся в храме Города Проклятых.
Он постарался поскорее прогнать прочь мрачные мысли. Девушка, представшая его взору, казалась такой чувственной, соблазнительной и в то же время необыкновенно нежной, что в нее нельзя было не влюбиться с первого взгляда. Опьяненный страстью, Гарун повернулся к купцу.
– Скажи мне, какую цену назначишь ты за это прелестное создание?
– Ведь я уже сказал тебе: она твоя, – улыбнулся христианин.
– Но я не в силах победить напавший на тебя недуг.
– Это ты так говоришь, в то время как я совершенно уверен в обратном. Ибо не может быть, чтобы мой сон так точно исполнился даже в малейших деталях и оказался несбыточным лишь в одной-единственной, но едва ли не самой важной.
– Быть может, – ответствовал аль-Вакиль, – будет лучше, если ты во всех подробностях изложишь мне свой сон, а заодно сообщишь, где и каким образом сумел ты отыскать необыкновенную, поистине сказочную рабыню.
– Согласен. Коль скоро ты готов меня выслушать, я поведаю тебе обо всем.
Христианин опустился на пол, устроился поудобнее и начал свой рассказ.
История, поведанная христианским купцом
Узнайте же, мои благородные хозяева, что я всегда сохранял в памяти слова царя Соломона, учившего, что лучше умереть, чем быть бедным. Вот почему я неустанно путешествовал по всему свету, покупая или обменивая свои товары и радуясь каждой возможности приобрести что-либо редкое или особенно ценное и увеличить свое богатство. Правда, в странствия меня манила не только жажда наживы, но в той же мере и любознательность: я с детства мечтал побывать в дальних краях и увидеть диковины и чудеса, коими они славятся. Любопытство, естественно, привело меня в Египет, ибо в книгах мне довелось прочесть много увлекательного о долине Нила и сокрытых там сокровищах вековых тайнах. Больше всего мне хотелось увидеть древний город Фивы, некогда являвшийся столицей земли фараонов. Ныне он заброшен, здания лежат в развалинах, ставших обиталищем для шакалов и сов, остатки дворцов и храмов занесены песками, но даже руины поражают своим величием, заставляя задуматься о том, сколь могучими силами, несметными богатствами и дивными умениями обладали его древние строители.
Правда, нельзя сказать, что в наше время все эти богатства утрачены. Так, на противоположном от Фив берегу Нила есть деревушка – маленькая и жалкая с виду, – жители которой продают необычной красоты и формы украшения из серебра и золота, обильно усыпанные драгоценными камнями. Изделия эти мне полюбились, а поскольку торговля ими приносила хорошую прибыль, я стал часто посещать и Фивы, и эту деревеньку. Мне, разумеется, было интересно узнать, кто изготовил такие замечательные вещи, и, хотя местные жители предпочитали не рассказывать об источниках своего благосостояния, доброе греческое вино развязало одному из них язык, и он выдал секрет своих земляков.
Как выяснилось, неподалеку от развалин Фив находится долина, где древние погребали своих царей. Селянин утверждал, что эти цари до сих пор покоятся в своих великолепно убранных подземных гробницах, заполненных множеством различных предметов из серебра и золота. Но, предупредил меня этот человек, посещение долины смертельно опасно, ибо там до сих пор хозяйничают злые духи – он назвал их очень странным словом «удар». Должен сказать, что при одном только упоминании о них местный житель страшно побледнел.
Демонов долины боялся далеко не он один. В тот же вечер, едва солнце склонилось к закату, я приметил, что все жители деревни спешно возвращаются с полей: похоже, оставаться в сумерки за пределами селения никто не хотел. Около двух часов пополуночи меня разбудил дикий крик, а когда я выглянул из палатки, то мне показалось, будто во тьме блеснули два серебристых глаза. Само по себе неприятное происшествие едва ли могло заставить меня поверить в историю о гулах – мало ли кто может кричать ночами, и мало ли что привидится в темноте? – но на следующий день мне показали несчастного, павшего жертвой нападения злобных ночных тварей, чей предсмертный вопль, надо думать, и разбудил меня в ночи. Грудь его была разорвана – кто-то выгрыз оттуда плоть, но даже не это устрашало больше всего. Мой проводник молча указал на рану между ног убиенного, а потом нажал на живот. Плоть раздалась, и взору моему предстала кишащая масса – неисчислимое множество червей. Их появление, видимо, служило верным признаком нападения ночной нечисти. Насколько я понял, в оставленных ею ранах немедля во множестве заводились черви и личинки.
Разумеется, увиденное не могло не удивлять и не ужасать, однако в ходе своих странствий я хорошо уяснил, что рядом с любой драгоценной добычей непременно присутствует опасность. А в долине искали и, что главное, находили не только золото. На рынках Каира мне не раз предлагали купить – причем за весьма немалую цену – фрагменты иссохших тел древних царей. Местные жители называли эти останки «муммиях» и верили – да убережет Христос меня и моих близких от столь пагубных заблуждений, – будто части трупов, растворенные в особым способом приготовленном зелье, обладают магическими свойствами и могут способствовать продлению жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Постой! Но как же мой сон?..
– Я не знаю лекарства от этого недуга.
Грек горестно понурился.
– Но мой сон... Мне было сказано...
И тут лицо его просветлело, он засмеялся, хлопнул в ладоши и радостно вскричал:
– Как же я мог забыть?! Я же должен показать тебе рабыню!
– Рабыню? – нахмурился Гарун.
– Это правда, что ты до сих пор бездетен?
– Да. Ну и что?
Аль-Вакиль удивленно взглянул на купца, ибо вспомнил пророчество, данное в его собственном видении.
– Она понравится тебе, вот увидишь, – с улыбкой сказал христианин. – Поверь, такой красоты и грации ты еще не встречал.
Взяв Гаруна за руку, грек подвел его к окну, выходящему на улицу, и указал на стоявшую там девушку. Едва взглянув на юное создание, Гарун признал, что христианин отнюдь не преувеличивал. Ему еще не доводилось встречать столь прелестное смертное существо. Великолепная фигура, высокая грудь, тонкие, изящные руки и стройные ноги с маленькими ступнями – словом, само совершенство. Черные, как ночь, волосы, заплетенные в семь косичек, спускались почти до талии, на щеках горел нежный румянец, а за чуть приоткрытыми коралловыми губами сверкали сравнимые лишь с ослепительным жемчугом зубки. Черные миндалевидные глаза сияли ярче, чем у ангела.
Гарун аль-Вакиль почувствовал, что он, закаленный в битвах полководец, мудрец, познавший многие тайны наук, не в силах устоять перед поистине неземной красотой юной рабыни. Но в следующую минуту он помрачнел и вздрогнул, ибо вспомнил, что уже видел однажды почти столь же прекрасное лицо – лицо идола, богини, скрывавшейся в храме Города Проклятых.
Он постарался поскорее прогнать прочь мрачные мысли. Девушка, представшая его взору, казалась такой чувственной, соблазнительной и в то же время необыкновенно нежной, что в нее нельзя было не влюбиться с первого взгляда. Опьяненный страстью, Гарун повернулся к купцу.
– Скажи мне, какую цену назначишь ты за это прелестное создание?
– Ведь я уже сказал тебе: она твоя, – улыбнулся христианин.
– Но я не в силах победить напавший на тебя недуг.
– Это ты так говоришь, в то время как я совершенно уверен в обратном. Ибо не может быть, чтобы мой сон так точно исполнился даже в малейших деталях и оказался несбыточным лишь в одной-единственной, но едва ли не самой важной.
– Быть может, – ответствовал аль-Вакиль, – будет лучше, если ты во всех подробностях изложишь мне свой сон, а заодно сообщишь, где и каким образом сумел ты отыскать необыкновенную, поистине сказочную рабыню.
– Согласен. Коль скоро ты готов меня выслушать, я поведаю тебе обо всем.
Христианин опустился на пол, устроился поудобнее и начал свой рассказ.
История, поведанная христианским купцом
Узнайте же, мои благородные хозяева, что я всегда сохранял в памяти слова царя Соломона, учившего, что лучше умереть, чем быть бедным. Вот почему я неустанно путешествовал по всему свету, покупая или обменивая свои товары и радуясь каждой возможности приобрести что-либо редкое или особенно ценное и увеличить свое богатство. Правда, в странствия меня манила не только жажда наживы, но в той же мере и любознательность: я с детства мечтал побывать в дальних краях и увидеть диковины и чудеса, коими они славятся. Любопытство, естественно, привело меня в Египет, ибо в книгах мне довелось прочесть много увлекательного о долине Нила и сокрытых там сокровищах вековых тайнах. Больше всего мне хотелось увидеть древний город Фивы, некогда являвшийся столицей земли фараонов. Ныне он заброшен, здания лежат в развалинах, ставших обиталищем для шакалов и сов, остатки дворцов и храмов занесены песками, но даже руины поражают своим величием, заставляя задуматься о том, сколь могучими силами, несметными богатствами и дивными умениями обладали его древние строители.
Правда, нельзя сказать, что в наше время все эти богатства утрачены. Так, на противоположном от Фив берегу Нила есть деревушка – маленькая и жалкая с виду, – жители которой продают необычной красоты и формы украшения из серебра и золота, обильно усыпанные драгоценными камнями. Изделия эти мне полюбились, а поскольку торговля ими приносила хорошую прибыль, я стал часто посещать и Фивы, и эту деревеньку. Мне, разумеется, было интересно узнать, кто изготовил такие замечательные вещи, и, хотя местные жители предпочитали не рассказывать об источниках своего благосостояния, доброе греческое вино развязало одному из них язык, и он выдал секрет своих земляков.
Как выяснилось, неподалеку от развалин Фив находится долина, где древние погребали своих царей. Селянин утверждал, что эти цари до сих пор покоятся в своих великолепно убранных подземных гробницах, заполненных множеством различных предметов из серебра и золота. Но, предупредил меня этот человек, посещение долины смертельно опасно, ибо там до сих пор хозяйничают злые духи – он назвал их очень странным словом «удар». Должен сказать, что при одном только упоминании о них местный житель страшно побледнел.
Демонов долины боялся далеко не он один. В тот же вечер, едва солнце склонилось к закату, я приметил, что все жители деревни спешно возвращаются с полей: похоже, оставаться в сумерки за пределами селения никто не хотел. Около двух часов пополуночи меня разбудил дикий крик, а когда я выглянул из палатки, то мне показалось, будто во тьме блеснули два серебристых глаза. Само по себе неприятное происшествие едва ли могло заставить меня поверить в историю о гулах – мало ли кто может кричать ночами, и мало ли что привидится в темноте? – но на следующий день мне показали несчастного, павшего жертвой нападения злобных ночных тварей, чей предсмертный вопль, надо думать, и разбудил меня в ночи. Грудь его была разорвана – кто-то выгрыз оттуда плоть, но даже не это устрашало больше всего. Мой проводник молча указал на рану между ног убиенного, а потом нажал на живот. Плоть раздалась, и взору моему предстала кишащая масса – неисчислимое множество червей. Их появление, видимо, служило верным признаком нападения ночной нечисти. Насколько я понял, в оставленных ею ранах немедля во множестве заводились черви и личинки.
Разумеется, увиденное не могло не удивлять и не ужасать, однако в ходе своих странствий я хорошо уяснил, что рядом с любой драгоценной добычей непременно присутствует опасность. А в долине искали и, что главное, находили не только золото. На рынках Каира мне не раз предлагали купить – причем за весьма немалую цену – фрагменты иссохших тел древних царей. Местные жители называли эти останки «муммиях» и верили – да убережет Христос меня и моих близких от столь пагубных заблуждений, – будто части трупов, растворенные в особым способом приготовленном зелье, обладают магическими свойствами и могут способствовать продлению жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113