Почему террор и насилие в нашей стране идут рядом с ложью и обманом народа? Потому, что социалистическая форма государственного строя находится в противоречии с националистической сущностью советского государства и прикрывает, маскирует его. Со стороны фасада наша страна рекламируется как социалистическая держава, а в действительности она является националистическим тоталитарным строем, и ничего общего с подлинным социализмом и интернационализмом не имеет. Это стали понимать коммунисты западных стран, компартии социалистических государств, которые пока в осторожной форме постепенно отмежевываются от советской модели социализма. Начало этого отхода от интернационализма отметила Н.К. Крупская, в своем выступлении на ХIV-ом съезде партии против Сталина и Бухарина, которые, прикрываясь именем Ленина, обосновывали теорию строительства социализма в одной отдельно взятой стране.
"Я думаю, – сказала Н.К. Крупская, – что тут не уместны крики о том, что то или иное " это истинный ленинизм. В последние дни я, между прочим, перечитала первую главу книжки Владимира Ильича «Государство и революция». Там он писал:
«В истории были случаи, что учения великих революционеров искажались после их смерти. Из них делали безвредные иконы, но, представляя их имени почет, притупляли революционное острие их учения». Я думаю, что эта горькая цитата заставляет нас не покрывать те или другие наши взгляды кличкой «ленинизма». (ХIV-ый съезд РКП(б), 1926 год).
Это как раз тот случай, о котором идет у нас речь. Подводя итоги этому разделу главы о насилии, я считаю, что львиную долю всех репрессий, которые Солженицын записал в адрес революционного марксизма, следует переадресовать на имя тех, кто потрудился для торжества идей великорусского национализма, кто во имя этого уничтожил миллионы людей, воспитанных на идеях социализма: писателей, ученых, военных, учителей, инженеров, врачей, хозяйственников, партийных и советских работников и других лиц, выдвинувшихся в революции, а также рабочих и колхозников, выразивших свою преданность революции. Среди репрессированных были тысячи и десятки тысяч талантливых людей, ставших на сторону социализма.
Если мы проанализируем перечень всех репрессий, который дан в книге А.И. Солженицына «Архипелаг Гулаг», осуществленных, по его мнению, во имя торжества коммунизма, то мы увидим, что по времени, к преступлениям, совершенным при ленинском руководстве, приведено ничтожно мало фактов, и то происшедших на раннем этапе революции, когда и вожди, и средний состав партийных и советских работников, вследствие новизны обстановки еще не нашли правильной линии поведения, когда к господствующей партии присосалось много людей с авантюристическим складом характера, проверить которых и осуществить контроль за их работой партия была не в состоянии, наконец, когда под влиянием быстро возникающих ситуаций сами вожди находили не всегда адекватную и продуманную реакцию.
Все остальные репрессии, перечисленные Солженицыным, произведены Сталиным и руководимым им чекистским аппаратом в процессе его отхода от марксизма, и по своему характеру связаны с подавлением лиц, сопротивлявшихся его личной власти, либо использованных им для своего оправдания перед народом.
В своей практической деятельности Сталин исходил из некоторых общих принципов, из которых здесь мне хочется отметить только два: вождь никогда не ошибается; директивы вождя не должны обсуждаться, а безоговорочно выполняться всеми – от рядового гражданина до члена Политбюро. Это не пролетарские, а нечаевские принципы.
Он окружал себя такими людьми, которые были готовы не только принять его вину на себя, но и прославлять имя его и выполнять любой его приказ.
Всех сопротивляющихся его власти, – независимо от того, был ли это отдельный человек, группа людей, класс или нация, – он беспощадно подавлял, не останавливаясь ни перед чем. Сталин потому и применил в широких масштабах репрессии, что ему нужно было убрать с пути всех тех, кто знал историю партии и его роль в ней, чтобы скрыть от молодых членов партии и граждан СССР свой отход от интернационализма, а также с целью отвлечь внимание от своих ошибок.
Аресты и суды над так называемыми вредителями, бывшими меньшевиками, эсерами и другими группировками, в период 1927–1929 годов должны были служить не абстрактным задачам марксистов, а прикрытием тех его ошибок и просчетов, которые он сделал из-за неспособности справиться с хозяйственными затруднениями.
Принудительная коллективизация и раскулачивание были осуществлены Сталиным не для того, чтобы осуществить программу партии по переходу от индивидуальных к коллективным формам земледелия, а в целях подавления сопротивления мужика, не желавшего подчиняться власти при сдаче хлеба государству, на условиях последнего.
Убийство Кирова и связанные с ним репрессии против партии и ее руководящих органов были осуществлены Сталиным для окончательного разгрома ее идейных кадров и перехода на новую стратегию.
Ни одно из перечисленных мероприятий не вызывалось интересами социалистического строительства. Дух всех сталинских репрессий по своему характеру и методам был противен учению основоположников марксизма и исходил не из интересов социализма, а из интересов укрепления личной власти и могущества державы.
«Против всех этих интриг, – говорил Маркс о нечаевщине, – есть только одно средство, обладающее одной сокрушительной силой, – это полнейшая гласность». (Маркс и Энгельс, ПСС, изд. 1, том XIII, ч. II, стр. 540).
Все благие христианские и гуманные рассуждения Солженицына о недопустимости насилия были им отброшены, как только он увидел те последствия, к которым приводит «деятельность» стукачей. Я тоже в эти годы находился в лагере, и не только понимаю, но и разделяю гнев Солженицына против стукачей.
"Убей стукача! Вот оно звено, – писал А.И. Солженицын в V части «Архипелага Гулага», – нож в грудь стукача! Делать ножи и резать стукачей вот оно!
Сейчас, когда я пишу эту главу, ряды гуманных книг нависают надо мной с настенных полок и тускло посверкивающими не новыми корешками укоризненно мерцают, как звезды сквозь облака: ничего в мире нельзя добиваться насилием!
Взявши меч, нож, винтовку – мы быстро сравняемся с нашими палачами и насильниками. И не будет конца…
Не будет конца… Здесь, за столом, в тепле и в чистоте, я с этим вполне согласен.
Но надо получить двадцать пять лет ни за что, надеть на себя четыре номера, руки держать всегда назад, утром и вечером обыскиваться, изнемогать в работе, быть таскаемым в БУР по доносам, безвозвратно затаптываться в землю – чтобы оттуда, из ямы этой, все речи великих гуманистов показались бы болтовней сытых вольняшек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165