(А.И. Солженицын «Архипелаг Гулаг», ч. V, стр. 30–31).
Меня поражает во всей этой позиции А.И. Солженицына то, что он оправдывает действия тех, кто стал на сторону врага во время войны, войны не обычной, такой, скажем, какой была война 1914-1917-х годов, а войны, поставившей на карту судьбу русского народа, которому была уготовано рабство и физическое уничтожение. Мне кажется, что Солженицын ослеплен своей ненавистью к коммунизму. Она мешает ему видеть очевидное – он не может справиться с ней и не хочет считаться с фактами.
Вот что говорил Гитлер по поводу отношения к славянам (см. «Нюрнбергский процесс» том III, стр. 337 и 338):
«…в недалеком будущем мы оккупируем территорию с весьма высоким процентом славянского населения, от которого нам не удастся так скоро отделаться… Мы обязаны истреблять население, это входит в нашу миссию охраны германского населения. Нам придется развить технику истребления населения… Я имею в виду уничтожение целых расовых единиц… Если я посылаю цвет германской нации в пекло войны, без малейшей жалости проливая драгоценную немецкую кровь, то без сомнения, я имею право уничтожить миллионы людей низшей расы… Одна из основных задач… во все времена будет заключаться в предотвращении развития славянских рас. Естественные инстинкты всех живых существ подсказывают им не только побеждать своих врагов, но и уничтожать их».
В другом месте Гитлер говорил:
«Мы хотим произвести отбор слоя новых господ, чуждого морали жалости, слоя, который будет сознавать, что он имеет право на основе своей лучшей расы господствовать, слоя, который сумеет установить и сохранить без колебаний свое господство над широкой массой».
И наряду с такой позицией в отношении соотечественников, сотрудничавших с фашизмом, Солженицын занял прямо противоположную позицию в отношении тех, кто хочет сейчас сменить тоталитарный режим России на режим демократии. Почему, когда речь шла об опасности истребления русских и оттеснения России за Урал, Солженицын не побоялся за судьбу своего народа, а когда диссиденты поставили вопрос о демократизации страны, он испугался за судьбу России?
Солженицын с гордостью писал о том, что сам факт восстания соотечественников против батюшки Сталина уже является свидетельством свободолюбия русского народа.
Но не всякое восстание является показателем стремления народа к свободе. Наоборот, иные бунты только подчеркивают рабскую сущность бунтовщиков, если, например, в основе восстания лежит только чувство неудовлетворенной злобы и мести.
К чему могли привести такие бунты, о которых писал Солженицын? К нравственному оздоровлению России или к голому насилию и нравственному одичанию? Причины возникновения таких бунтов можно понять, но восхищаться ими нет никаких оснований. «Вождя» одного из таких восстаний против советской власти Марка Ретюнина, о котором упоминается в «Архипелаге Гулаге», я знал лично с января 1937 по апрель 1941 года на лесзаге «Касью» (см. соответствующую главу). Этот «свободолюбивый» герой был бывшим бандитом, осужденным за убийство по статье 59-3. Он был безграмотным, умеющим читать по складам и писать печатными буквами. Психология этого дремучего человека изменилась за время его пребывания в лагере только в том отношении, что он под влиянием бывших врагов революции сменил идею убийства ради ограбления на идею массового и беспощадного убийства людей, стоящих выше него на социальной лестнице.
Его захватывала «мысль», что наступит такое время, когда можно будет без опаски уничтожать людей. Он одинаково восхищался и Сталиным, и Гитлером, как людьми с сильным характером. «Вот это люди!» – восклицал он, при этом сжимая оба кулака, представляя этим жестом удушение человека.
По вине Ретюнина погибло много людей прекрасных и ни в чем не повинных, кроме того, что они знали Ретюнина. В их числе сильно пострадали Федя Муравьев, Маша Солнцева и др. От знакомства с произведениями и выступлениями Солженицына, об отношении его к фашизму, у меня осталось противоречивое впечатление. С одной стороны, он говорит, что те, кто, борясь с коммунизмом за национальное возрождение России, стали на сторону Гитлера, вскоре поняли, что попали из огня в полымя (V часть о Бранницком).
С другой стороны, он говорит, что с коммунистическим режимом не может сравниться никакой другой земной режим, ни даже ученический гитлеровский, к тому времени затмивший западу все глаза.
В итоге в моем сознании отложилось такое ощущение, что из двух зол коммунизма и фашизма " он выбрал последнее.
Только этим я могу объяснить, что он одобрял восстание русских людей против советской власти во время войны с гитлеровской Германией.
Солженицын прошел мимо таких фактов, как сжигание людей в газовых камерах, изготовление мыла из человеческих трупов и материала из человеческих волос для промышленных нужд, проведение медицинских опытов над детьми, по-видимому, потому, что операции такого рода, проводимые фашистами, не касались русских людей.
Но уничтожение шести миллионов евреев в газовых камерах и рвах, учиненное гитлеровской Германией с участием русских, украинских, белорусских, литовских и др. антисемитов, Солженицына, выражаясь его языком, не печет, а вот участие евреев в аппарате ЧК его печет.
И тут мне хочется остановиться на вопросе об отношении Солженицына к евреям. Антисемитом Солженицына назвать было бы неправильным, это мое твердое впечатление и убеждение, вынесенное из знакомства с его выступлениями, произведениями и другими публикациями. Субъективно, он, безусловно, не антисемит. Но объективно вся его философия, развернутая им во всех произведениях, и особенно в «Архипелаге Гулаге» и в книге «Бодался теленок с дубом», льет воду на мельницу антисемитов.
В зарубежном самиздате была распространена заметка за подписями Н. Гаенко и А. Карпова, в которой они писали:
«При чем тут Солженицын…. если он называл именно палачей, в большинстве бывших евреями. Не может же он отнести их, скажем, к туркменам, казахам, белорусам – этих Френкелей, Коганов, Раппопортов, Берманов, Ягод, Авербахов, Финкельштейнов и многие тысячи евреев, заливших страну невинной кровью».
Опасность солженицынского обобщения, как видим, состоит не в том, что он назвал имена евреев-чекистов, а в том, что это правильное упоминание их имен выделено от других имен, других наций и, главным образом, русских, и благодаря этому стало знаменем для истинных черносотенцев типа Гаенко и Карпова, или Скуратова, статья которого «Русский сионизм и национализм» была помещена в журнале «Вече». В этой статье последний говорит совершенно неправильно о захвате власти в 1917 году инородцами. В чьих руках в действительности была власть в первые два десятилетия советской власти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
Меня поражает во всей этой позиции А.И. Солженицына то, что он оправдывает действия тех, кто стал на сторону врага во время войны, войны не обычной, такой, скажем, какой была война 1914-1917-х годов, а войны, поставившей на карту судьбу русского народа, которому была уготовано рабство и физическое уничтожение. Мне кажется, что Солженицын ослеплен своей ненавистью к коммунизму. Она мешает ему видеть очевидное – он не может справиться с ней и не хочет считаться с фактами.
Вот что говорил Гитлер по поводу отношения к славянам (см. «Нюрнбергский процесс» том III, стр. 337 и 338):
«…в недалеком будущем мы оккупируем территорию с весьма высоким процентом славянского населения, от которого нам не удастся так скоро отделаться… Мы обязаны истреблять население, это входит в нашу миссию охраны германского населения. Нам придется развить технику истребления населения… Я имею в виду уничтожение целых расовых единиц… Если я посылаю цвет германской нации в пекло войны, без малейшей жалости проливая драгоценную немецкую кровь, то без сомнения, я имею право уничтожить миллионы людей низшей расы… Одна из основных задач… во все времена будет заключаться в предотвращении развития славянских рас. Естественные инстинкты всех живых существ подсказывают им не только побеждать своих врагов, но и уничтожать их».
В другом месте Гитлер говорил:
«Мы хотим произвести отбор слоя новых господ, чуждого морали жалости, слоя, который будет сознавать, что он имеет право на основе своей лучшей расы господствовать, слоя, который сумеет установить и сохранить без колебаний свое господство над широкой массой».
И наряду с такой позицией в отношении соотечественников, сотрудничавших с фашизмом, Солженицын занял прямо противоположную позицию в отношении тех, кто хочет сейчас сменить тоталитарный режим России на режим демократии. Почему, когда речь шла об опасности истребления русских и оттеснения России за Урал, Солженицын не побоялся за судьбу своего народа, а когда диссиденты поставили вопрос о демократизации страны, он испугался за судьбу России?
Солженицын с гордостью писал о том, что сам факт восстания соотечественников против батюшки Сталина уже является свидетельством свободолюбия русского народа.
Но не всякое восстание является показателем стремления народа к свободе. Наоборот, иные бунты только подчеркивают рабскую сущность бунтовщиков, если, например, в основе восстания лежит только чувство неудовлетворенной злобы и мести.
К чему могли привести такие бунты, о которых писал Солженицын? К нравственному оздоровлению России или к голому насилию и нравственному одичанию? Причины возникновения таких бунтов можно понять, но восхищаться ими нет никаких оснований. «Вождя» одного из таких восстаний против советской власти Марка Ретюнина, о котором упоминается в «Архипелаге Гулаге», я знал лично с января 1937 по апрель 1941 года на лесзаге «Касью» (см. соответствующую главу). Этот «свободолюбивый» герой был бывшим бандитом, осужденным за убийство по статье 59-3. Он был безграмотным, умеющим читать по складам и писать печатными буквами. Психология этого дремучего человека изменилась за время его пребывания в лагере только в том отношении, что он под влиянием бывших врагов революции сменил идею убийства ради ограбления на идею массового и беспощадного убийства людей, стоящих выше него на социальной лестнице.
Его захватывала «мысль», что наступит такое время, когда можно будет без опаски уничтожать людей. Он одинаково восхищался и Сталиным, и Гитлером, как людьми с сильным характером. «Вот это люди!» – восклицал он, при этом сжимая оба кулака, представляя этим жестом удушение человека.
По вине Ретюнина погибло много людей прекрасных и ни в чем не повинных, кроме того, что они знали Ретюнина. В их числе сильно пострадали Федя Муравьев, Маша Солнцева и др. От знакомства с произведениями и выступлениями Солженицына, об отношении его к фашизму, у меня осталось противоречивое впечатление. С одной стороны, он говорит, что те, кто, борясь с коммунизмом за национальное возрождение России, стали на сторону Гитлера, вскоре поняли, что попали из огня в полымя (V часть о Бранницком).
С другой стороны, он говорит, что с коммунистическим режимом не может сравниться никакой другой земной режим, ни даже ученический гитлеровский, к тому времени затмивший западу все глаза.
В итоге в моем сознании отложилось такое ощущение, что из двух зол коммунизма и фашизма " он выбрал последнее.
Только этим я могу объяснить, что он одобрял восстание русских людей против советской власти во время войны с гитлеровской Германией.
Солженицын прошел мимо таких фактов, как сжигание людей в газовых камерах, изготовление мыла из человеческих трупов и материала из человеческих волос для промышленных нужд, проведение медицинских опытов над детьми, по-видимому, потому, что операции такого рода, проводимые фашистами, не касались русских людей.
Но уничтожение шести миллионов евреев в газовых камерах и рвах, учиненное гитлеровской Германией с участием русских, украинских, белорусских, литовских и др. антисемитов, Солженицына, выражаясь его языком, не печет, а вот участие евреев в аппарате ЧК его печет.
И тут мне хочется остановиться на вопросе об отношении Солженицына к евреям. Антисемитом Солженицына назвать было бы неправильным, это мое твердое впечатление и убеждение, вынесенное из знакомства с его выступлениями, произведениями и другими публикациями. Субъективно, он, безусловно, не антисемит. Но объективно вся его философия, развернутая им во всех произведениях, и особенно в «Архипелаге Гулаге» и в книге «Бодался теленок с дубом», льет воду на мельницу антисемитов.
В зарубежном самиздате была распространена заметка за подписями Н. Гаенко и А. Карпова, в которой они писали:
«При чем тут Солженицын…. если он называл именно палачей, в большинстве бывших евреями. Не может же он отнести их, скажем, к туркменам, казахам, белорусам – этих Френкелей, Коганов, Раппопортов, Берманов, Ягод, Авербахов, Финкельштейнов и многие тысячи евреев, заливших страну невинной кровью».
Опасность солженицынского обобщения, как видим, состоит не в том, что он назвал имена евреев-чекистов, а в том, что это правильное упоминание их имен выделено от других имен, других наций и, главным образом, русских, и благодаря этому стало знаменем для истинных черносотенцев типа Гаенко и Карпова, или Скуратова, статья которого «Русский сионизм и национализм» была помещена в журнале «Вече». В этой статье последний говорит совершенно неправильно о захвате власти в 1917 году инородцами. В чьих руках в действительности была власть в первые два десятилетия советской власти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165