).
Из состава Политбюро при Ленине был только Сталин; Калинин был известное время кандидатом. Большинство остальных членов Политбюро, как Молотов, Андреев, Ворошилов, Каганович, Микоян – не молодые люди, таланты которых обнаружились в последний период… Они сохраняются в Политбюро во-первых, потому, что полностью показали свою покорность, во-вторых, потому, что в качестве «старых большевиков могут составить некоторое прикрытие для проходимцев типа Вышинского, Берия, Потемкина и др.».
Остальные члены и кандидаты ЦК были, как уже сказано выше, «молодые», выдвинувшиеся на борьбе со старой партийной гвардией и сделавшие на этом карьеру.
По инициативе и указанию Сталина подобранный таким образом слой ответственных работников был выделен в так называемую «номенклатуру», состоящую на особом учете в ЦК. Из этой номенклатуры подбирались кадры для выдвижения на любую самую высокую ответственную должность в аппарате партии и государства. Для просеивания кадров среднего и низшего уровней во всех обкомах, райкомах, во всех предприятиях и учреждениях были созданы спецотделы, а отделы кадров реорганизовали и укомплектовали бывшими работниками МГБ. Любой поступавший на работу проходил тщательную проверку (при Ленине отделы кадров занимались просто регистрацией рабочих и служащих).
Еще в 1932 году Сталин восстановил паспортную систему, отмененную революцией 1917 года. В органах МГБ была заведена картотека на всех граждан, попавших почему либо в поле зрения ГПУ-НКВД-МГБ. Прием таких людей на работу, перемещение их по службе, переход в другое учреждение или переезд в другой город, и уж, конечно, допуск к секретной информации – все это находилось под постоянным контролем «недреманного ока» и проходило по схеме: паспорт – трудовая книжка – картотека МГБ.
Руководящая головка в центре и на местах («номенклатура») полностью отгородилась от партийных и трудящихся масс. Человек, попавший в номенклатуру, мог быть выключен из нее только в результате ареста или, во всяком случае, недовольства им «сверху». Таланты, знания, соответствие занимаемой должности, мнение руководимых им людей – все это в расчет не принималось. Процедура «выборности» все больше становилась комедией – как в партийных, так и в советских органах. Если добавить к этому то, что номенклатурные работники были поставлены в привилегированное материальное положение (особое снабжение, жилье, лечение и пр.), картина становится законченной. Бюрократия стала полностью зависимой от олигархической верхушки (Сталина – в первую очередь) и полностью независимой от партии и народа.
Это Сталину и было нужно. Он, конечно, произносил речи о вреде бюрократизма и при этом цитировал при случае Ленина, но с бюрократизмом он не боролся: он его насаждал.
16. Равенство и социализм
Марксисты всегда считали недопустимым разрыв в материальных условиях жизни между руководителями и трудящимися.
Во введении к «Гражданской войне во Франции», написанной в 1890 году, Ф. Энгельс писал:
«Против неизбежного во всех существовавших до сих пор государствах превращения государства и органов государства из слуг общества в господ над обществом, Коммуна… платила всем должностным лицам, как высшим, так и низшим, лишь такую плату, которую получали другие рабочие. Самое высокое жалованье, которое вообще платила Коммуна, было 6000 франков. Таким образом была создана надежная помеха погоне за местечками и карьеризму». (ПСС К. Маркса и Ф.Энгельса, т. XXII, стр.200).
В первые годы Советской власти оплата труда руководящему составу партии и государства устанавливалась в соответствии с принципами Парижской Коммуны – не выше оклада квалифицированного рабочего. Исключение делалось для крупных специалистов, но на коммунистов это исключение не распространялось. В резолюции IX Всероссийской конференции РКП(б) «О задачах партийного строительства» было специально записано:
"П.17. Ответственные работники коммунисты не имеют права получать персональные ставки, а равно премии и сверхурочную оплату.
П.18. Выработать вполне годные практические мероприятия к устранению неравенства (в условиях жизни, в размерах заработка и т. п.) между «спецами» и ответственными работниками с одной стороны и трудящейся массой с другой стороны…
Это неравенство нарушает демократизм и является источником разложения партии и понижения авторитета коммунистов".
Х съезд РКП(б) подтвердил это решение:
«Съезд подтверждает решение Всероссийской партийной конференции 1920 года и вменяет ЦК и контрольным комиссиям в обязанность вести решительную борьбу с злоупотреблениями со стороны членов партии своим положением и материальными преимуществами. Съезд целиком подтверждает курс на уравнительность в области материального положения членов партии». («КПСС в резолюциях», ч. 1, стр.521).
Последний раз такого рода решение было подтверждено ХII-м съездом партии.
Нельзя сказать, что в первой половине 20-х годов, при Ленине, проблема равенства была решена. Уже тогда, в начале НЭПа, усиливалась тенденция к неравенству – не только между привилегированными специалистами и рабочими, но и в партийной среде, между партийными чиновниками и рядовыми членами партии. Уже тогда крупные сановники пользовались выделенными им дачами, закрепленными за ними машинами, лечились в особых больницах и поликлиниках. Но тогда это было редкими, отдельными отступлениями от нормы, а при Сталине – стало нормой. Тогда докладчик от ЦКК А. Сольц специально говорил на Х-м съезде об отступлениях от принципа равенства и осуждал эти отступления, а делегаты съезда, выступая, констатировали отрыв ряда партийных и советских чиновников от партии и рабочего класса и говорили о выходе из партии рабочих, возмущенных отклонениями от принципов равенства.
При Сталине принципом стало неравенство. Стремление к равенству клеймили презрительным словечком «уравниловка», а разговоры о привилегиях почитались за контрреволюцию. Чем б льшими были привилегии, тем тщательнее они скрывались, хотя скрыть это было невозможно: слишком большая обслуга требовалась для все растущей касты бюрократов, подкупленных высокими постами и материальными благами. Так созданный революцией идейный аппарат партии и государства был заменен аппаратом, состоящим из послушных карьеристов, трусливых приспособленцев, корыстных циников.
Общественный, социальный строй СССР, вместо того, чтобы развиваться в направлении равенства возможностей, стал развиваться в сторону создания привилегированного меньшинства. И это решило судьбу революции и социализма.
В книге «Революция, которую предали», Л.Д. Троцкий дал следующий анализ этого процесса перерождения общественного строя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165
Из состава Политбюро при Ленине был только Сталин; Калинин был известное время кандидатом. Большинство остальных членов Политбюро, как Молотов, Андреев, Ворошилов, Каганович, Микоян – не молодые люди, таланты которых обнаружились в последний период… Они сохраняются в Политбюро во-первых, потому, что полностью показали свою покорность, во-вторых, потому, что в качестве «старых большевиков могут составить некоторое прикрытие для проходимцев типа Вышинского, Берия, Потемкина и др.».
Остальные члены и кандидаты ЦК были, как уже сказано выше, «молодые», выдвинувшиеся на борьбе со старой партийной гвардией и сделавшие на этом карьеру.
По инициативе и указанию Сталина подобранный таким образом слой ответственных работников был выделен в так называемую «номенклатуру», состоящую на особом учете в ЦК. Из этой номенклатуры подбирались кадры для выдвижения на любую самую высокую ответственную должность в аппарате партии и государства. Для просеивания кадров среднего и низшего уровней во всех обкомах, райкомах, во всех предприятиях и учреждениях были созданы спецотделы, а отделы кадров реорганизовали и укомплектовали бывшими работниками МГБ. Любой поступавший на работу проходил тщательную проверку (при Ленине отделы кадров занимались просто регистрацией рабочих и служащих).
Еще в 1932 году Сталин восстановил паспортную систему, отмененную революцией 1917 года. В органах МГБ была заведена картотека на всех граждан, попавших почему либо в поле зрения ГПУ-НКВД-МГБ. Прием таких людей на работу, перемещение их по службе, переход в другое учреждение или переезд в другой город, и уж, конечно, допуск к секретной информации – все это находилось под постоянным контролем «недреманного ока» и проходило по схеме: паспорт – трудовая книжка – картотека МГБ.
Руководящая головка в центре и на местах («номенклатура») полностью отгородилась от партийных и трудящихся масс. Человек, попавший в номенклатуру, мог быть выключен из нее только в результате ареста или, во всяком случае, недовольства им «сверху». Таланты, знания, соответствие занимаемой должности, мнение руководимых им людей – все это в расчет не принималось. Процедура «выборности» все больше становилась комедией – как в партийных, так и в советских органах. Если добавить к этому то, что номенклатурные работники были поставлены в привилегированное материальное положение (особое снабжение, жилье, лечение и пр.), картина становится законченной. Бюрократия стала полностью зависимой от олигархической верхушки (Сталина – в первую очередь) и полностью независимой от партии и народа.
Это Сталину и было нужно. Он, конечно, произносил речи о вреде бюрократизма и при этом цитировал при случае Ленина, но с бюрократизмом он не боролся: он его насаждал.
16. Равенство и социализм
Марксисты всегда считали недопустимым разрыв в материальных условиях жизни между руководителями и трудящимися.
Во введении к «Гражданской войне во Франции», написанной в 1890 году, Ф. Энгельс писал:
«Против неизбежного во всех существовавших до сих пор государствах превращения государства и органов государства из слуг общества в господ над обществом, Коммуна… платила всем должностным лицам, как высшим, так и низшим, лишь такую плату, которую получали другие рабочие. Самое высокое жалованье, которое вообще платила Коммуна, было 6000 франков. Таким образом была создана надежная помеха погоне за местечками и карьеризму». (ПСС К. Маркса и Ф.Энгельса, т. XXII, стр.200).
В первые годы Советской власти оплата труда руководящему составу партии и государства устанавливалась в соответствии с принципами Парижской Коммуны – не выше оклада квалифицированного рабочего. Исключение делалось для крупных специалистов, но на коммунистов это исключение не распространялось. В резолюции IX Всероссийской конференции РКП(б) «О задачах партийного строительства» было специально записано:
"П.17. Ответственные работники коммунисты не имеют права получать персональные ставки, а равно премии и сверхурочную оплату.
П.18. Выработать вполне годные практические мероприятия к устранению неравенства (в условиях жизни, в размерах заработка и т. п.) между «спецами» и ответственными работниками с одной стороны и трудящейся массой с другой стороны…
Это неравенство нарушает демократизм и является источником разложения партии и понижения авторитета коммунистов".
Х съезд РКП(б) подтвердил это решение:
«Съезд подтверждает решение Всероссийской партийной конференции 1920 года и вменяет ЦК и контрольным комиссиям в обязанность вести решительную борьбу с злоупотреблениями со стороны членов партии своим положением и материальными преимуществами. Съезд целиком подтверждает курс на уравнительность в области материального положения членов партии». («КПСС в резолюциях», ч. 1, стр.521).
Последний раз такого рода решение было подтверждено ХII-м съездом партии.
Нельзя сказать, что в первой половине 20-х годов, при Ленине, проблема равенства была решена. Уже тогда, в начале НЭПа, усиливалась тенденция к неравенству – не только между привилегированными специалистами и рабочими, но и в партийной среде, между партийными чиновниками и рядовыми членами партии. Уже тогда крупные сановники пользовались выделенными им дачами, закрепленными за ними машинами, лечились в особых больницах и поликлиниках. Но тогда это было редкими, отдельными отступлениями от нормы, а при Сталине – стало нормой. Тогда докладчик от ЦКК А. Сольц специально говорил на Х-м съезде об отступлениях от принципа равенства и осуждал эти отступления, а делегаты съезда, выступая, констатировали отрыв ряда партийных и советских чиновников от партии и рабочего класса и говорили о выходе из партии рабочих, возмущенных отклонениями от принципов равенства.
При Сталине принципом стало неравенство. Стремление к равенству клеймили презрительным словечком «уравниловка», а разговоры о привилегиях почитались за контрреволюцию. Чем б льшими были привилегии, тем тщательнее они скрывались, хотя скрыть это было невозможно: слишком большая обслуга требовалась для все растущей касты бюрократов, подкупленных высокими постами и материальными благами. Так созданный революцией идейный аппарат партии и государства был заменен аппаратом, состоящим из послушных карьеристов, трусливых приспособленцев, корыстных циников.
Общественный, социальный строй СССР, вместо того, чтобы развиваться в направлении равенства возможностей, стал развиваться в сторону создания привилегированного меньшинства. И это решило судьбу революции и социализма.
В книге «Революция, которую предали», Л.Д. Троцкий дал следующий анализ этого процесса перерождения общественного строя:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165