А чуть поодаль, привалившись к стене, сидела Сова и мокрыми, заляпанными в его крови руками размазывала по лицу красные слезы. Он впервые видел, чтобы она плакала.
Встать она уже не смогла. После нервного перенапряжения ноги ниже коленей потеряли всякую чувствительность, а заодно и способность двигаться. Хирурги ее предупреждали: при сильном переутомлении головного мозга скульптурно восстановленные конечности откажут первыми – периферический паралич. Лорис примчался к храму из столичного госпиталя через пятнадцать минут после взрыва, когда Сову на носилках уже грузили в правительственный глайдер. Симаргл шел сам. Под прикрытием трех машин транспорт с ранеными взял курс к башне. Индрис Гари наотрез отверг предложение Лориса лететь прямо в госпиталь, вручил ему рацию и приказал организовать доставку необходимого медицинского оборудования к телевидеоцентру. Приказ был отдан таким тоном, что Лорис не позволил себе ни одного слова против. Даже смотреть на Гари сейчас было страшно, не то что спорить с ним. Сове приходилось видеть людей на грани нервного срыва, но Индрис Гари, всецело принявший вину за покушение на себя, сорваться не мог – его некем было заменить. Вместо этого он своим малым весом легко раздвинул плотные фигуры телохранителей, кольцом обступивших Симаргла, и исчез за их мощными спинами, а изнутри кольца раздалось неожиданное:
– Я где приказал стоять?
Сова представила себе сцену выговора и попыталась хихикнуть, но не вышло. Вместо смеха получился судорожный всхлип. Слезы все еще текли, не переставая. Если это была истерика, то это была очень спокойная и тихая истерика. Сова лежала на носилках, разглядывая сквозь пелену слез текстуру потолка кабины глайдера, а неконтролируемая жидкость стекала по вискам вниз, щекоча кожу. Иногда Сова на секунду закрывала глаза, и тогда вниз скатывалась целая волна, а потолок на некоторое время становился четче виден. Но потом он вновь начинал блекнуть и расплываться, она закрывала глаза, по вискам скатывался новый водопадик, и глаза можно было открывать. Можно было и не открывать. Она попробовала, но прозрачная жидкость скапливалась под веками, и Сове казалось, что она может утонуть. Или захлебнуться.
Ее разместили в одной из комнат башни, где раньше, вероятно, был кабинет редактора. У редактора был диван. Лорис осмотрел Сову и с оптимизмом констатировал, что могло быть и хуже. Потом повздыхал, подержал ее за руку и попытался погрузить в сон. Сова сделала вид, что задремала. Лорис вышел, притворившись, что поверил. Впрочем, ей все-таки удалось заснуть.
Когда она открыла глаза, около нее на стуле за компанию спал Командор. Впрочем, стоило ей пошевелиться, как он тут же проснулся и немедленно потребовал ответа:
– Ты как?
– Сносно, – поведала Сова, спуская ноги с дивана и с сомнением на них поглядывая. – Как Симаргл?
– Лучше тебя, – сердито буркнул Командор, критически осматривая Сову. – В очередной раз явил себя широкой общественности – выступил по телевидению. Ругал заговорщиков, грозил виселицами. Бодрый, здоровый, без единой царапины. Гари уже арестовал кого-то из охраны, так что виселицы – это отнюдь не образное выражение.
Сова оперлась на плечо Командора и попыталась встать. Но покачнулась и бесславно шмякнулась обратно на диван.
– Лежи. – Командор пресек вторую попытку подняться. – Лорис приказал тебя караулить, чтобы ты не порывалась на новые подвиги. Пара дней в постели тебе не помешает. Вид у тебя, мягко говоря, потрепанный. Да, Лорис сказал, что тебе полезны положительные эмоции. Я как раз готов тебя порадовать.
– Ну радуй, – согласилась она, подозрительно прислушиваясь к собственным ощущениям.
Ощущения были странные: предложение провести несколько дней в кровати впервые не вызывало у Совы ни малейшего протеста
Командор полез в карман и к ее удивлению вытащил оттуда небольшой складной ножик. Сова заинтересованно вытянула шею.
– Смотри! – И резко полоснул лезвием по своей руке.
Сова вздрогнула, но вскрикнуть от испуга не успела. То, что она увидела, оказалось до боли знакомым. До самой настоящей боли, от которой вдруг заныла собственная ладонь. Закапала кровь, но ее поток быстро иссяк. Командор бесцеремонно вытер испачканную ладонь о штаны и показал Сове. Неглубокий порез затягивался прямо на глазах. Кожа регенерировала медленнее мышечной ткани, красная полоса сужалась до ширины царапины, наконец, образовался шрам, он посветлел, но не исчез, а остался ровной белой линией, не слишком бросающейся в глаза. Командор не убирал руку, давая возможность Сове насладиться всей значимостью произошедшего. Потом победоносно пошевелил пальцами, пару раз сжал руку в кулак и остался доволен. Сова не двигалась. Наконец она с шумным выдохом откинулась на спинку дивана и стерла со лба пот.
– Слава Двуглавому!
– Ты рада? – Командор жаждал заслуженных похвал.
Она улыбнулась.
– Конечно. Я бы просто не перенесла, если бы ты принялся стареть без меня, – фыркнула Сова.
– Это – твой мозг. Лорис считает, что из-за ментального взаимодействия он подстраивает нас под тебя. Так что со временем твои аномалии станут нашим общим достоянием.
– А кровь? – Сова встревожилась. – Дыхание? Пульс?
– Нет. Все в норме: и у меня, и у Лориса. Поэтому он считает, что причины ускоренной регенерации нужно искать вовсе не на уровне физиологии. Лаборатория в Ордене все равно топчется на месте в этом вопросе.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, это же по твоей милости мне приходится общаться с профессором Гауфманом. Кстати, он тебе кое-что передал.
– Что именно?
– Если честно, я не понял. Он сказал: «Передай ей, что последняя часть кода – это поколение номер «три», генетическая линия «сто семнадцать».
– Это все?
– Нет. Он сообщил, что линия составлялась на Земле по запросу директората проекта «Колыбель» в три тысячи сто пятидесятом году. И передал тебе список личностей, чьи гены вошли в эту линию. Там пять академиков, восемь шахматистов, штук сорок политиков, четыре лауреата художественных премий Киферона, актеры, спортсмены и даже один покоритель какой-то окраинной планетки. Представить себе не могу, кого можно было выращивать из такого пестрого набора наследственностей.
– Что представлять? Именно этому пестрому набору наследственностей ты подарил целых три своих радиобакена.
– Симаргл? Он – землянин?
– Не совсем. Проект «Колыбель» базировался не на Земле.
Она успела рассказать не так уж и много, когда голова вдруг закружилась и мир без разрешения поплыл куда-то в сторону. Сова вцепилась рукой в поручень дивана, пытаясь вернуть контроль над собственным телом.
– Что с тобой? – встревоженно нагнулся к ней Командор.
– Что-то я себя странно чувствую, – призналась Сова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Встать она уже не смогла. После нервного перенапряжения ноги ниже коленей потеряли всякую чувствительность, а заодно и способность двигаться. Хирурги ее предупреждали: при сильном переутомлении головного мозга скульптурно восстановленные конечности откажут первыми – периферический паралич. Лорис примчался к храму из столичного госпиталя через пятнадцать минут после взрыва, когда Сову на носилках уже грузили в правительственный глайдер. Симаргл шел сам. Под прикрытием трех машин транспорт с ранеными взял курс к башне. Индрис Гари наотрез отверг предложение Лориса лететь прямо в госпиталь, вручил ему рацию и приказал организовать доставку необходимого медицинского оборудования к телевидеоцентру. Приказ был отдан таким тоном, что Лорис не позволил себе ни одного слова против. Даже смотреть на Гари сейчас было страшно, не то что спорить с ним. Сове приходилось видеть людей на грани нервного срыва, но Индрис Гари, всецело принявший вину за покушение на себя, сорваться не мог – его некем было заменить. Вместо этого он своим малым весом легко раздвинул плотные фигуры телохранителей, кольцом обступивших Симаргла, и исчез за их мощными спинами, а изнутри кольца раздалось неожиданное:
– Я где приказал стоять?
Сова представила себе сцену выговора и попыталась хихикнуть, но не вышло. Вместо смеха получился судорожный всхлип. Слезы все еще текли, не переставая. Если это была истерика, то это была очень спокойная и тихая истерика. Сова лежала на носилках, разглядывая сквозь пелену слез текстуру потолка кабины глайдера, а неконтролируемая жидкость стекала по вискам вниз, щекоча кожу. Иногда Сова на секунду закрывала глаза, и тогда вниз скатывалась целая волна, а потолок на некоторое время становился четче виден. Но потом он вновь начинал блекнуть и расплываться, она закрывала глаза, по вискам скатывался новый водопадик, и глаза можно было открывать. Можно было и не открывать. Она попробовала, но прозрачная жидкость скапливалась под веками, и Сове казалось, что она может утонуть. Или захлебнуться.
Ее разместили в одной из комнат башни, где раньше, вероятно, был кабинет редактора. У редактора был диван. Лорис осмотрел Сову и с оптимизмом констатировал, что могло быть и хуже. Потом повздыхал, подержал ее за руку и попытался погрузить в сон. Сова сделала вид, что задремала. Лорис вышел, притворившись, что поверил. Впрочем, ей все-таки удалось заснуть.
Когда она открыла глаза, около нее на стуле за компанию спал Командор. Впрочем, стоило ей пошевелиться, как он тут же проснулся и немедленно потребовал ответа:
– Ты как?
– Сносно, – поведала Сова, спуская ноги с дивана и с сомнением на них поглядывая. – Как Симаргл?
– Лучше тебя, – сердито буркнул Командор, критически осматривая Сову. – В очередной раз явил себя широкой общественности – выступил по телевидению. Ругал заговорщиков, грозил виселицами. Бодрый, здоровый, без единой царапины. Гари уже арестовал кого-то из охраны, так что виселицы – это отнюдь не образное выражение.
Сова оперлась на плечо Командора и попыталась встать. Но покачнулась и бесславно шмякнулась обратно на диван.
– Лежи. – Командор пресек вторую попытку подняться. – Лорис приказал тебя караулить, чтобы ты не порывалась на новые подвиги. Пара дней в постели тебе не помешает. Вид у тебя, мягко говоря, потрепанный. Да, Лорис сказал, что тебе полезны положительные эмоции. Я как раз готов тебя порадовать.
– Ну радуй, – согласилась она, подозрительно прислушиваясь к собственным ощущениям.
Ощущения были странные: предложение провести несколько дней в кровати впервые не вызывало у Совы ни малейшего протеста
Командор полез в карман и к ее удивлению вытащил оттуда небольшой складной ножик. Сова заинтересованно вытянула шею.
– Смотри! – И резко полоснул лезвием по своей руке.
Сова вздрогнула, но вскрикнуть от испуга не успела. То, что она увидела, оказалось до боли знакомым. До самой настоящей боли, от которой вдруг заныла собственная ладонь. Закапала кровь, но ее поток быстро иссяк. Командор бесцеремонно вытер испачканную ладонь о штаны и показал Сове. Неглубокий порез затягивался прямо на глазах. Кожа регенерировала медленнее мышечной ткани, красная полоса сужалась до ширины царапины, наконец, образовался шрам, он посветлел, но не исчез, а остался ровной белой линией, не слишком бросающейся в глаза. Командор не убирал руку, давая возможность Сове насладиться всей значимостью произошедшего. Потом победоносно пошевелил пальцами, пару раз сжал руку в кулак и остался доволен. Сова не двигалась. Наконец она с шумным выдохом откинулась на спинку дивана и стерла со лба пот.
– Слава Двуглавому!
– Ты рада? – Командор жаждал заслуженных похвал.
Она улыбнулась.
– Конечно. Я бы просто не перенесла, если бы ты принялся стареть без меня, – фыркнула Сова.
– Это – твой мозг. Лорис считает, что из-за ментального взаимодействия он подстраивает нас под тебя. Так что со временем твои аномалии станут нашим общим достоянием.
– А кровь? – Сова встревожилась. – Дыхание? Пульс?
– Нет. Все в норме: и у меня, и у Лориса. Поэтому он считает, что причины ускоренной регенерации нужно искать вовсе не на уровне физиологии. Лаборатория в Ордене все равно топчется на месте в этом вопросе.
– Откуда ты знаешь?
– Ну, это же по твоей милости мне приходится общаться с профессором Гауфманом. Кстати, он тебе кое-что передал.
– Что именно?
– Если честно, я не понял. Он сказал: «Передай ей, что последняя часть кода – это поколение номер «три», генетическая линия «сто семнадцать».
– Это все?
– Нет. Он сообщил, что линия составлялась на Земле по запросу директората проекта «Колыбель» в три тысячи сто пятидесятом году. И передал тебе список личностей, чьи гены вошли в эту линию. Там пять академиков, восемь шахматистов, штук сорок политиков, четыре лауреата художественных премий Киферона, актеры, спортсмены и даже один покоритель какой-то окраинной планетки. Представить себе не могу, кого можно было выращивать из такого пестрого набора наследственностей.
– Что представлять? Именно этому пестрому набору наследственностей ты подарил целых три своих радиобакена.
– Симаргл? Он – землянин?
– Не совсем. Проект «Колыбель» базировался не на Земле.
Она успела рассказать не так уж и много, когда голова вдруг закружилась и мир без разрешения поплыл куда-то в сторону. Сова вцепилась рукой в поручень дивана, пытаясь вернуть контроль над собственным телом.
– Что с тобой? – встревоженно нагнулся к ней Командор.
– Что-то я себя странно чувствую, – призналась Сова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128