Но она определенно никуда не делась. Я о ней время от времени слышу.
– И что же ты слышишь?
– Она по-прежнему устраивает где-то в каньонах Калабасаса свои так называемые шабаши.
– А полиции об этом известно?
– Шерифу известно. Но кого это волнует? Колдовство ведь не запрещено. Пляшут сумасшедшие, раздевшись догола, над костром, целуя свою повелительницу в задний проход. Ну, и так далее.
– Но ведь на шабашах случаются и убийства.
– Разумеется. Но ведь и в среде демократов бывают убийства, а никто не запрещает из-за этого Демократическую партию. Понимаешь, о чем я?
– Но так случаются и по-настоящему отвратительные убийства.
– Убийство, оно и есть убийство, не правда ли? И оно не становится отвратительней из-за того, что люди подманивают падшие звезды кровью жертвенного козла, ну и так далее. Да и вообще, о чем мы с тобой спорим?
– Ну, и ты привез ей проституток?
– Конечно. Снял пару девочек – они тогда не висели гроздьями на каждом углу, как ныне, но у меня имелись свои источники – и привез их к Шойрен. Подумал, может, мне удастся что-нибудь подсмотреть. И убедиться в том, действительно ли ей удалось втянуть нордическую блондинку в то, во что она ее, по-моему, втягивала.
– И ей это удалось?
– Нордическая блондинка лежала обнаженная на подушках (на ней оставались только туфельки) и была готова принять на лоно кого угодно. Шойрен даже спросила у меня, не хочется ли мне ей вмастырить. Но я сказал, что без этого обойдусь.
– Может быть, у нее были ключи к этой женщине. Может быть, было чем ее шантажировать.
– Это, конечно, не исключено.
– А может быть, дама была наркоманкой.
– Весьма вероятно, – согласился Риальто. – Там, где тайные культы, секты, шабаши и тому подобное, без наркотиков дело никогда не обходится. А ты что, что-нибудь расследуешь? Хочешь выйти на какого-нибудь наркоторговца? В чем твой интерес?
– Она только что выложила тысячу наличными в залог за условно-досрочно освобожденного убийцу, которого задержали за нарушение условий условно-досрочного освобождения.
– Тысячу? – переспрашивая, повторил Риальто, и единственный его глаз засверкал в предвкушении возможной личной выгоды изо всей этой истории.
– Думаешь, она настолько богата, чтобы швыряться такими деньгами налево и направо?
– Она не сидит на деньгах. С трудом сводит концы с концами.
– Может быть, у нее есть богатые друзья? Риальто пораскинул мозгами.
– Послушай, Свистун, ты требуешь от меня важной информации. А она стоит денег.
– Я прошу о дружеском одолжении.
– Согласен. Вот уже десять минут я оказываю тебе дружеское одолжение.
– Ты со мной беседуешь. Ты со мной всего лишь беседуешь.
– И с большим удовольствием. Но сейчас ты потребовал у меня важную информацию.
– А кто навещал тебя в больнице, когда тебе в спину нож всадили?
– Ты, Свистун, кто же еще. Но когда это было! Ты требуешь у меня важную информацию, а для меня это профессия и вопрос заработка.
– А помнишь, как я заплатил тебе полсотни? Практически ни за что.
– Я продал тебе кое-какую информацию. Ясно? И сейчас намерен поступить точно так же. Хочешь обзавестись ценной информацией, изволь за нее заплатить. Только так.
Свистун извлек из кармана две двадцатки. Риальто, даже не поглядев на купюры, принял их, сложил пополам и сунул в карман.
– Ты знаешь Пола Хобби?
– Слышал о нем. А лично не знаком.
– Но тебе известно, что он собирается жениться?
– Прочитал об том в газете.
– Он собирается жениться, а перед этим он устроил холостяцкую вечеринку на пляже в Малибу. Собрал сотню гостей, а может, и больше, чтобы отпраздновать такое событие. Меня он не пригласил – и этого я не могу понять. Было время, когда он пользовался моими услугами… – Он мрачно махнул рукой, словно разгоняя мух, налетевших на тело мертвой дружбы. – Ну, да и черт с этим. И вот холостяцкая вечеринка. Только мужчины, если не считать стриптизерши и двадцати профессиональных проституток. И Ева Шойрен – единственная дама из числа приглашенных. Что бы ты сказал по этому поводу?
– А что бы сказал ты сам?
– Мне кажется, она, возможно, не слишком рада тому, что он решил жениться. Раз женится, значит, обрывает все прежние ниточки – или объявил, что обрывает. Вот, мне кажется, она и решила ухватить кое-что напоследок. Они ведь лет пятнадцать-шестнадцать назад крутили любовь. И она была научным консультантом на всех его картинах, связанных с сатанинскими культами. И говорили, он часто бывает в Калабасасе.
– Где она устраивает шабаши?
– Именно так.
– И за эту информацию я заплатил сорок долларов?
– А ты пораскинь мозгами. Я ведь вот о чем: если Шойрен решила бы выколотить из кого-нибудь крупную сумму, то Хобби является единственным идиотом, на которого она в этом смысле может рассчитывать. Правда, я не вижу никакой взаимосвязи. Разве что этот условно-досрочно освобожденный убийца – ее старый любовник или что-нибудь в этом роде. Как, ты говоришь, его фамилия?
– А ты сам не знаешь? По-твоему, по улицам разгуливает множество условно-досрочно освобожденных убийц сразу?
– Бывает и так.
– Его фамилия Янгер.
– Это Убийца из Лягушачьей Ямы, верно?
– Верно.
– И тебя интересует именно он? Свистун кивнул.
– И мне нужна взаимосвязь, которую ты упомянул. А ты не мог бы подсобить мне с этой Евой Шойрен?
– На условиях почасовой оплаты я мог бы последить за нею.
– Твои услуги мне не по карману. – Свистун поднялся с места. – Просто подскажи, что нюхать и где копать.
– А почему бы тебе не начать с виллы Хобби в колонии Малибу или с его дома в Брентвуде? – Риальто полез в карман за записной книжкой с отрывными листами и карандашом. Написал несколько адресов. – Вот его адрес. За бесплатно. Можешь сначала попытать счастья у нее на квартире. Скорее всего, Шойрен по-прежнему там живет. И не исключено, что она окажется дома. Может, вообще удалилась на покой и завела себе кошку. Знаешь ли, даже ведьмы не избавлены от старости.
Глава сорок четвертая
– А ты следишь за приютом, как предписал судья? – спросил Канаан.
– А тебя что, уже произвели в капитаны? – огрызнулся Хулигэн.
Он злился на Канаана, потому что именно тот заорал на него: «Нет!», когда сам Хулигэн опустил руку на плечо Янгеру и организовал его опознание придурком и малолетней потаскушкой, смазав тем самым законную следственную процедуру, конечным результатом' чего и стало бесстыдное освобождение убийцы.
А теперь он боялся того, что Канаан рано или поздно напомнит ему о том, каким мудаком он оказался. Поэтому, решил Хулигэн, лучше всего будет самому как можно скорее отшить старого пердуна.
– Или даже назначили начальником участка?
– Я спрашиваю у тебя, охраняют ли твои люди девочку.
– Ты хочешь сказать, маленькую поблядушку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– И что же ты слышишь?
– Она по-прежнему устраивает где-то в каньонах Калабасаса свои так называемые шабаши.
– А полиции об этом известно?
– Шерифу известно. Но кого это волнует? Колдовство ведь не запрещено. Пляшут сумасшедшие, раздевшись догола, над костром, целуя свою повелительницу в задний проход. Ну, и так далее.
– Но ведь на шабашах случаются и убийства.
– Разумеется. Но ведь и в среде демократов бывают убийства, а никто не запрещает из-за этого Демократическую партию. Понимаешь, о чем я?
– Но так случаются и по-настоящему отвратительные убийства.
– Убийство, оно и есть убийство, не правда ли? И оно не становится отвратительней из-за того, что люди подманивают падшие звезды кровью жертвенного козла, ну и так далее. Да и вообще, о чем мы с тобой спорим?
– Ну, и ты привез ей проституток?
– Конечно. Снял пару девочек – они тогда не висели гроздьями на каждом углу, как ныне, но у меня имелись свои источники – и привез их к Шойрен. Подумал, может, мне удастся что-нибудь подсмотреть. И убедиться в том, действительно ли ей удалось втянуть нордическую блондинку в то, во что она ее, по-моему, втягивала.
– И ей это удалось?
– Нордическая блондинка лежала обнаженная на подушках (на ней оставались только туфельки) и была готова принять на лоно кого угодно. Шойрен даже спросила у меня, не хочется ли мне ей вмастырить. Но я сказал, что без этого обойдусь.
– Может быть, у нее были ключи к этой женщине. Может быть, было чем ее шантажировать.
– Это, конечно, не исключено.
– А может быть, дама была наркоманкой.
– Весьма вероятно, – согласился Риальто. – Там, где тайные культы, секты, шабаши и тому подобное, без наркотиков дело никогда не обходится. А ты что, что-нибудь расследуешь? Хочешь выйти на какого-нибудь наркоторговца? В чем твой интерес?
– Она только что выложила тысячу наличными в залог за условно-досрочно освобожденного убийцу, которого задержали за нарушение условий условно-досрочного освобождения.
– Тысячу? – переспрашивая, повторил Риальто, и единственный его глаз засверкал в предвкушении возможной личной выгоды изо всей этой истории.
– Думаешь, она настолько богата, чтобы швыряться такими деньгами налево и направо?
– Она не сидит на деньгах. С трудом сводит концы с концами.
– Может быть, у нее есть богатые друзья? Риальто пораскинул мозгами.
– Послушай, Свистун, ты требуешь от меня важной информации. А она стоит денег.
– Я прошу о дружеском одолжении.
– Согласен. Вот уже десять минут я оказываю тебе дружеское одолжение.
– Ты со мной беседуешь. Ты со мной всего лишь беседуешь.
– И с большим удовольствием. Но сейчас ты потребовал у меня важную информацию.
– А кто навещал тебя в больнице, когда тебе в спину нож всадили?
– Ты, Свистун, кто же еще. Но когда это было! Ты требуешь у меня важную информацию, а для меня это профессия и вопрос заработка.
– А помнишь, как я заплатил тебе полсотни? Практически ни за что.
– Я продал тебе кое-какую информацию. Ясно? И сейчас намерен поступить точно так же. Хочешь обзавестись ценной информацией, изволь за нее заплатить. Только так.
Свистун извлек из кармана две двадцатки. Риальто, даже не поглядев на купюры, принял их, сложил пополам и сунул в карман.
– Ты знаешь Пола Хобби?
– Слышал о нем. А лично не знаком.
– Но тебе известно, что он собирается жениться?
– Прочитал об том в газете.
– Он собирается жениться, а перед этим он устроил холостяцкую вечеринку на пляже в Малибу. Собрал сотню гостей, а может, и больше, чтобы отпраздновать такое событие. Меня он не пригласил – и этого я не могу понять. Было время, когда он пользовался моими услугами… – Он мрачно махнул рукой, словно разгоняя мух, налетевших на тело мертвой дружбы. – Ну, да и черт с этим. И вот холостяцкая вечеринка. Только мужчины, если не считать стриптизерши и двадцати профессиональных проституток. И Ева Шойрен – единственная дама из числа приглашенных. Что бы ты сказал по этому поводу?
– А что бы сказал ты сам?
– Мне кажется, она, возможно, не слишком рада тому, что он решил жениться. Раз женится, значит, обрывает все прежние ниточки – или объявил, что обрывает. Вот, мне кажется, она и решила ухватить кое-что напоследок. Они ведь лет пятнадцать-шестнадцать назад крутили любовь. И она была научным консультантом на всех его картинах, связанных с сатанинскими культами. И говорили, он часто бывает в Калабасасе.
– Где она устраивает шабаши?
– Именно так.
– И за эту информацию я заплатил сорок долларов?
– А ты пораскинь мозгами. Я ведь вот о чем: если Шойрен решила бы выколотить из кого-нибудь крупную сумму, то Хобби является единственным идиотом, на которого она в этом смысле может рассчитывать. Правда, я не вижу никакой взаимосвязи. Разве что этот условно-досрочно освобожденный убийца – ее старый любовник или что-нибудь в этом роде. Как, ты говоришь, его фамилия?
– А ты сам не знаешь? По-твоему, по улицам разгуливает множество условно-досрочно освобожденных убийц сразу?
– Бывает и так.
– Его фамилия Янгер.
– Это Убийца из Лягушачьей Ямы, верно?
– Верно.
– И тебя интересует именно он? Свистун кивнул.
– И мне нужна взаимосвязь, которую ты упомянул. А ты не мог бы подсобить мне с этой Евой Шойрен?
– На условиях почасовой оплаты я мог бы последить за нею.
– Твои услуги мне не по карману. – Свистун поднялся с места. – Просто подскажи, что нюхать и где копать.
– А почему бы тебе не начать с виллы Хобби в колонии Малибу или с его дома в Брентвуде? – Риальто полез в карман за записной книжкой с отрывными листами и карандашом. Написал несколько адресов. – Вот его адрес. За бесплатно. Можешь сначала попытать счастья у нее на квартире. Скорее всего, Шойрен по-прежнему там живет. И не исключено, что она окажется дома. Может, вообще удалилась на покой и завела себе кошку. Знаешь ли, даже ведьмы не избавлены от старости.
Глава сорок четвертая
– А ты следишь за приютом, как предписал судья? – спросил Канаан.
– А тебя что, уже произвели в капитаны? – огрызнулся Хулигэн.
Он злился на Канаана, потому что именно тот заорал на него: «Нет!», когда сам Хулигэн опустил руку на плечо Янгеру и организовал его опознание придурком и малолетней потаскушкой, смазав тем самым законную следственную процедуру, конечным результатом' чего и стало бесстыдное освобождение убийцы.
А теперь он боялся того, что Канаан рано или поздно напомнит ему о том, каким мудаком он оказался. Поэтому, решил Хулигэн, лучше всего будет самому как можно скорее отшить старого пердуна.
– Или даже назначили начальником участка?
– Я спрашиваю у тебя, охраняют ли твои люди девочку.
– Ты хочешь сказать, маленькую поблядушку?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71