– Жестокосердная! – схватился Фредди за сердце. – А я-то указал тебя в качестве рекомендателя! – Он перевел взгляд на Бена. – Ну, что скажешь, старина? Она командует тобой на работе и дома?
Я прижалась к мужу, взяла его под руку и улыбнулась. Бен уставился на заявление.
– Собственно говоря, ты на какую работу рассчитывал, Фредди?
Глупо думать, что тебя предали. Бен, разумеется, старался из-за меня. Полагал, что я умираю от желания помочь Фредди, но стесняюсь навязывать родственников с первых же дней семейной жизни. А руку я отняла просто потому, что она затекла. Фредди расцвел в победной улыбочке и покосился на меня – мол, останемся друзьями, слабачка!
– Если честно, Бен… то есть сэр, я намеревался начать с самого верха и своим трудом проложить себе путь вниз, если нужно. Я собираюсь сделать карьеру и утереть нос Джилл, когда она приползет на коленях, умоляя простить ее.
Поглядывая то на меня, то на Фредди, Бен сделал из заявления Фредди самолетик и пустил его в мойку.
– В настоящий момент все, что я могу предложить, – роль Пятницы при Робинзоне. Поможешь мне привести ресторан в приличное состояние, займешься бумажной работой и освоишь азы кулинарии.
Фредди поднял руку:
– У меня только один вопрос, сэр, мне полагается машина?
– Боюсь, что нет, – буркнула я, – но мы расщедримся на пристройку над гаражом.
Я определенно не собиралась оставлять в доме Фредди и его электрогитару. Вы только посмотрите на это сокровище! Уже залез в холодильник и шарит там почем зря!
– Как насчет того, чтобы поставить чайничек, Элли? Или вы предпочитаете шампанское? Мне все равно! – И кузен гнусно ухмыльнулся.
* * *
Если я и злилась на Бена, то злость испарилась, когда мы погасили свет в спальне и фазаны на обоях нахохлились в красноватых отблесках камина. Я заснула, уткнувшись в плечо мужа, и мне приснилась свекровь. Лица ее я не видела, но голос слышался ясно. Кто-то уносил ее в туман, а она кричала: «Помогите! Караул! Убивают!» Вся сцена словно явилась из фильмов сороковых годов, где за юными вдовами и их состояниями охотятся мошенники-брюнеты. В отдалении топтались люди, они рыдали и завывали. Вдруг весь экран заполонило что-то длинное и темное, оно все надвигалось и надвигалось… Это был гроб, и я знала, кто внутри. «Неудивительно, что она не смогла прийти на свадьбу», – подумалось мне.
Я проснулась оттого, что ветер молотил бордовыми бархатными гардинами по стенам, а на подоконник стекали капли дождя. Из-за клаустрофобии Бена приходилось спать с открытыми окнами.
На следующий день позвонил Папуля. Трубку снял Бен. Когда на его «алло!» не последовало никакого ответа, Бен тут же передал трубку мне.
– Это ты, Элли? Я не могу долго разговаривать, надо разгрузить ящик бананов… Но я подумал, ты рада была бы узнать, что Марсель получил сегодня утром открытку от Мэгги. Она пишет, что все еще сидит в этом тихом местечке у моря.
– А где именно у моря?
– Не знаю, открытка без картинки.
– А штемпель?
Бен мешал слушать: он мельтешил рядом и дышал мне в ухо.
– Смазан.
– А про вас она вспомнила?
– Да. Велела Марселю следить, чтобы я принимал рыбий жир.
Я ободряюще промычала что-то Бену.
– Отрадно слышать! Значит, есть надежда.
– Почем знать! – фыркнул Папуля. – Может, она плеснула яду в пузырек с рыбьим жиром!
Телефон умолк.
– Не сегодня-завтра я получу от Мамули открытку. – Бен старался говорить веселым тоном, но вид у него был несчастный.
Мамуля не написала. И от «Чертополох-пресс» не было ни слуху ни духу.
К счастью, у Бена не оставалось времени торчать возле почтового ящика: вместе с Фредди они целые дни проводили в будущем ресторане. Бен клялся, что еще немного – и мы сможем гордиться Фредди. Тот и впрямь энергично взялся за дело. Иногда им случалось даже пропустить обед, и они перекусывали в «Темной лошадке». Я не обижалась… то есть не очень.
У меня тоже хватало дел, и я радовалась, что могу уделить побольше времени Доркас и Джонасу. Жизнь с Беном была полным блаженством, но если ты сидишь на диете, как на цепи, а рядом болтается шеф-повар – врагу такого не пожелаешь. Когда Бен произносил слова вроде «фламбе» или «фрикасе», в меня тут же проникала порция калорий.
Время летело быстро. Почти ежедневно я ползала по «Абигайль» с рулеткой, образцами тканей и обоев, вместе с Доркас совершала налеты на магазины и скандалила с Джонасом, требуя, чтобы он снял мерку для нового костюма. Его «воскресный прикид» был старше меня.
Пятнадцатого декабря, накануне Отъезда, Бен приготовил сказочный обед. Столовая сияла мореным дубом, серебром и праздничным фарфором. К нам, конечно же, присоединился и Фредди, выглядевший, как ни странно, вполне презентабельно. Даже ногти почистил.
– Ни дать ни взять – форменный денди! – проворчал Джонас, наряженный в клетчатую рубашку и ботиночный шнурок вместо галстука.
Доркас маршировала вокруг стола.
– Ненаглядные вы мои! На всю жизнь запомню этот прощальный час!
– Не надо! – пискнула я, едва не добавив: «Не уезжайте!»
Я же взрослая, замужняя женщина. Разве вправе я портить удовольствие путешественникам? И отодвигать Бена на второй план? А вот и он, легок на помине… Что это он там несет? Ага, индейка, украшенная остролистом! Все дружно проорали «ура!» – все, кроме меня. Джонас старательно заправил салфетку за воротник, Доркас подвинулась, чтобы дать место Фредди.
Кузен качнулся на стуле и прошипел:
– Ты сегодня очень красивая, Элли.
– Да? Спасибо…
Вот не ожидала. Джонас и Доркас звучно клацнули ложками.
– Хотя на шее еще остались следы от клыков вампира… Извини, – Фредди отпрянул от меня вместе со стулом, чтобы я его не достала. – Но иногда мне не хватает прежней Элли. Мне жаль ее, – траурно провозгласил он. – Худышка одолела Толстушку!
Ну что за идиот этот Фредди! Неужто не понимает, что призрак Толстухи Элли все еще бродит за мной по пятам? Я взяла у Бена блюдо с овощным гарниром и посмотрела любимому в глаза.
– А мы вовсе по ней не скучаем, правда, дорогой?
– Правда.
– Но мы будем очень скучать по нашим ненаглядным Доркас и Джонасу. – Я подняла бокал. – Возвращайтесь поскорее!
Перед моим взором все расплывалось, и мне показалось, что у моих отважных путешественников глаза тоже на мокром месте.
* * *
Добродетель сама себе награда. Лежа на серебристо-серых простынях, я чувствовала, как меня ласкают ночной ветерок и руки Бена, и радовалась, что не уступила петрушке в масле и бисквитам с шерри. Интересно, можно обезжирить брюссельскую капусту? Фазаны на обоях затрепетали, когда я почувствовала колючую щеку Бена на моей, его учащенное дыхание и эти удивительные руки… Я блаженно улыбалась, глядя в потолок…
Они поджидали меня во сне. Два гамбургера-гуманоида.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103