Даже если «Веселые вдовушки» до сих пор лежат в книжных магазинах (в чем я сомневаюсь, ибо книжка была издана больше двадцати лет назад, а миссис Мэллой говорила, что ранние детективы Мэри Грифф давно уже стали раритетами), никому в голову не придет связывать выдуманную историю с реальной. Разве что самим вдовам. Но и они вряд ли знают, соучастник мистер Дигби или всего лишь вдохновитель.
Примула закуталась в шаль. В комнате стало темнее.
– Элли, я понимаю, у вас не было ни минутки покоя – то болезни, то смерти, но вам не пришло в голову спросить леди Теодозию Эдем, зачем она в тот вечер заглянула в кабинет «Абигайль», где обнаружила бездыханное тело Чарльза Делакорта?
– С того дня мы с ней не разговаривали. Сегодня вечером, по дороге сюда, я встретила Тедди, но она поспешно перешла на другую сторону. В «Оратор дейли» я читала, что леди Эдем сказала полиции.
– Она заявила, что вошла в кабинет, перепутав его с туалетом. – Гиацинта задумчиво постукивала пальцем по зеленому блокноту. – Не вполне правдоподобно, но истина зачастую именно так и выглядит. Кстати, Элли, забрал ли мистер Дигби назад свой костюм?
– Да, на следующее утро после смерти Делакорта. Вы думаете, его поспешность неприлична и вызвана страстным желанием получить фото обратно?
Что со мной такое? Неужто я готова любой ценой восстановить доброе имя «Абигайль»? Ну… если мистера Дигби посадят за решетку, то Герцогиню кто-нибудь приютит.
Примула переглянулась с Гиацинтой и заметила:
– Страш вплотную займется мистером Дигби. Завтра же!
– Правильно. – Гиацинта разлила по чашкам остатки чая. – Ему придется проверить и леди Теодозию, а также Лайонела Шельмуса, который, по словам его жены, весьма склонен сочувствовать своим клиентам, в особенности клиенткам. Да и Наяду Шельмус не стоит отбрасывать – она ведь выскочила замуж (хотя злые языки отрицают наличие брачных уз) за человека, который ей в отцы годится. Какова причина этого неравного брака? Страсть, деньги или что-нибудь фрейдистское? И пусть Страш не забудет мистера Сидни Фаулера – его родитель сбежал, бросив сына в нежном возрасте, а у самого мистера Фаулера в юности была репутация Казановы…
– Скорее всего, именно он запер Бентли в ларе с картошкой во время игры в прятки, – внесла Примула свою лепту.
Гиацинта придвинула нам чашки.
– Спасибо, Прим, я сама обо всем помню. Надо перепроверить рекомендации Рокси Мэллой. Основатель слушает, как трава растет, если можно так выразиться, а возможности Рокси в этом отношении в силу ее профессии безграничны. – Гиацинта посмотрела на дверь. – Мне послышалось или кто-то позвонил?
Я встала и оперлась на стол. Чашки и блюдца дружно накренились и поехали ко мне.
– Странное совпадение, не правда ли: все подозреваемые – мои знакомые… – Глубокий вздох, чтобы успокоиться, и чашки замедлили скольжение. – Имена этих людей всплыли в нашем разговоре, и только на этом основании вы предположили, что один из них Основатель. Но ведь он – или она – мог никогда со мной не встречаться, не обменяться и словом!
Черные глаза Гиацинты прожигали во мне дырки.
– Моя дорогая Элли, я не предполагаю, я знаю! – Оранжевые губы расплылись в самодовольной ухмылке. – Вы получили букет роз наутро после смерти Чарльза Делакорта?
– Да.
– И к букету прилагалась карточка с единственным словом: «Сожалею». И никакой…
– …подписи. – Я окунулась в воспоминание, как в холодную воду.
* * *
… Я стою в холле Мерлин-корта, в руках у меня букет чайных роз, душу переполняет восторг. Бен любит меня…
Вихрем взлетела я в спальню и наткнулась на его каменное лицо.
– Галантный Роуленд не дремлет, – отвратительно приторным голосом проворковал супруг при моем появлении…
* * *
Ноги меня не держали, Примула ласково погладила мою руку.
– Моя дорогая Элли, бедный Чарльз Делакорт обязан был в тот вечер умереть. Такого случая они не могли упустить. Пусть это слабое утешение, но кто-то очень сожалел о необходимости причинить вам неприятность. Кто-то, кто вас знает, любит и – что очень возможно – восхищается вами.
– Подпись могли не поставить просто по рассеянности, – возразила я. – А как вы узнали про розы?
– Нам повезло. Мы подумали, что интересно было бы выяснить, кто прислал венки на похороны, поэтому попросили Страша проверить книгу заказов в цветочном магазине, что он и сделал прошлой ночью, – Примула тактично кашлянула, – днем он не хотел мешать продавцам работать.
– Очень предусмотрительно с его стороны.
С некоторым опозданием я собрала высыпавшийся из сумочки скарб. Если бы так же легко можно было собрать и разбежавшиеся мысли! Подозреваемые, мое предполагаемое знакомство с Основателем… Сестрицы Трамвелл были весьма последовательны – еще немного, и они наконец откроют, чего же хотят от меня. Внутренний голосок твердил: «Нет!» Подругой голосок, заикаясь, шептал: «Только подумай, это, может, твой последний шанс вернуть доброе имя „Абигайль“ и Бену, не говоря уже о сотнях жизней ни о чем не подозревающих гулящих мужей! Что значит толика страха и немного риска в сравнении со столь благородной целью!» О, если б я была слеплена по образу и подобию Жанны д'Арк!
– Допустим, Основатель существует на самом деле, – сказала я. – В таком случае я бы поставила на доктора Симона Бордо. Он-то уж точно знает, что стоит за всеми нервными расстройствами в санатории «Эдем». Но вряд ли доктор законченный негодяй, он ведь заботится об Алисе Спендер и ее матери, хотя наружность у него зловещая…
Гиацинта расправила плечи.
– Элли, мы точно знаем об Основателе только одно: он, или она, дьявольски хитер. В докторе Бордо, возможно, и в самом деле есть нечто дьявольское, но хитрости в нем ни на грош. Иначе он сумел бы отправить в мир иной десяток старушек, не возбуждая пересудов и слухов.
– Его никогда не привлекали к суду, – напомнила я.
– А вдруг он ни в чем и не повинен? Женщины, оставившие ему свои деньги, могли сделать это по доброй воле. Незаслуженно порочная репутация плохо вяжется с дьявольским умом, не так ли?
Гиацинта захлопнула свой зеленый гроссбух и положила его на стол. Сердце мое бешено стучало, ладони стали липкими, словно кто-то вымазал их клеем. Сестры собирались с духом, чтобы воззвать к благородству моей натуры. Сейчас они попросят рискнуть самым дорогим, что у меня есть… Ухватившись за первую попавшуюся мысль, я быстро спросила:
– А как насчет мисс Глэдис Шип? Разве она не под подозрением, как и все остальные? – Дверь гостиной приотворилась и вновь закрылась. Я услышала нерешительное покашливание Страша, но продолжала говорить: – «Девственные дебри», книга о подавленной женской сексуальности, однозначно утверждает, что…
– А почему бы вам не поговорить с самой мисс Шип?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Примула закуталась в шаль. В комнате стало темнее.
– Элли, я понимаю, у вас не было ни минутки покоя – то болезни, то смерти, но вам не пришло в голову спросить леди Теодозию Эдем, зачем она в тот вечер заглянула в кабинет «Абигайль», где обнаружила бездыханное тело Чарльза Делакорта?
– С того дня мы с ней не разговаривали. Сегодня вечером, по дороге сюда, я встретила Тедди, но она поспешно перешла на другую сторону. В «Оратор дейли» я читала, что леди Эдем сказала полиции.
– Она заявила, что вошла в кабинет, перепутав его с туалетом. – Гиацинта задумчиво постукивала пальцем по зеленому блокноту. – Не вполне правдоподобно, но истина зачастую именно так и выглядит. Кстати, Элли, забрал ли мистер Дигби назад свой костюм?
– Да, на следующее утро после смерти Делакорта. Вы думаете, его поспешность неприлична и вызвана страстным желанием получить фото обратно?
Что со мной такое? Неужто я готова любой ценой восстановить доброе имя «Абигайль»? Ну… если мистера Дигби посадят за решетку, то Герцогиню кто-нибудь приютит.
Примула переглянулась с Гиацинтой и заметила:
– Страш вплотную займется мистером Дигби. Завтра же!
– Правильно. – Гиацинта разлила по чашкам остатки чая. – Ему придется проверить и леди Теодозию, а также Лайонела Шельмуса, который, по словам его жены, весьма склонен сочувствовать своим клиентам, в особенности клиенткам. Да и Наяду Шельмус не стоит отбрасывать – она ведь выскочила замуж (хотя злые языки отрицают наличие брачных уз) за человека, который ей в отцы годится. Какова причина этого неравного брака? Страсть, деньги или что-нибудь фрейдистское? И пусть Страш не забудет мистера Сидни Фаулера – его родитель сбежал, бросив сына в нежном возрасте, а у самого мистера Фаулера в юности была репутация Казановы…
– Скорее всего, именно он запер Бентли в ларе с картошкой во время игры в прятки, – внесла Примула свою лепту.
Гиацинта придвинула нам чашки.
– Спасибо, Прим, я сама обо всем помню. Надо перепроверить рекомендации Рокси Мэллой. Основатель слушает, как трава растет, если можно так выразиться, а возможности Рокси в этом отношении в силу ее профессии безграничны. – Гиацинта посмотрела на дверь. – Мне послышалось или кто-то позвонил?
Я встала и оперлась на стол. Чашки и блюдца дружно накренились и поехали ко мне.
– Странное совпадение, не правда ли: все подозреваемые – мои знакомые… – Глубокий вздох, чтобы успокоиться, и чашки замедлили скольжение. – Имена этих людей всплыли в нашем разговоре, и только на этом основании вы предположили, что один из них Основатель. Но ведь он – или она – мог никогда со мной не встречаться, не обменяться и словом!
Черные глаза Гиацинты прожигали во мне дырки.
– Моя дорогая Элли, я не предполагаю, я знаю! – Оранжевые губы расплылись в самодовольной ухмылке. – Вы получили букет роз наутро после смерти Чарльза Делакорта?
– Да.
– И к букету прилагалась карточка с единственным словом: «Сожалею». И никакой…
– …подписи. – Я окунулась в воспоминание, как в холодную воду.
* * *
… Я стою в холле Мерлин-корта, в руках у меня букет чайных роз, душу переполняет восторг. Бен любит меня…
Вихрем взлетела я в спальню и наткнулась на его каменное лицо.
– Галантный Роуленд не дремлет, – отвратительно приторным голосом проворковал супруг при моем появлении…
* * *
Ноги меня не держали, Примула ласково погладила мою руку.
– Моя дорогая Элли, бедный Чарльз Делакорт обязан был в тот вечер умереть. Такого случая они не могли упустить. Пусть это слабое утешение, но кто-то очень сожалел о необходимости причинить вам неприятность. Кто-то, кто вас знает, любит и – что очень возможно – восхищается вами.
– Подпись могли не поставить просто по рассеянности, – возразила я. – А как вы узнали про розы?
– Нам повезло. Мы подумали, что интересно было бы выяснить, кто прислал венки на похороны, поэтому попросили Страша проверить книгу заказов в цветочном магазине, что он и сделал прошлой ночью, – Примула тактично кашлянула, – днем он не хотел мешать продавцам работать.
– Очень предусмотрительно с его стороны.
С некоторым опозданием я собрала высыпавшийся из сумочки скарб. Если бы так же легко можно было собрать и разбежавшиеся мысли! Подозреваемые, мое предполагаемое знакомство с Основателем… Сестрицы Трамвелл были весьма последовательны – еще немного, и они наконец откроют, чего же хотят от меня. Внутренний голосок твердил: «Нет!» Подругой голосок, заикаясь, шептал: «Только подумай, это, может, твой последний шанс вернуть доброе имя „Абигайль“ и Бену, не говоря уже о сотнях жизней ни о чем не подозревающих гулящих мужей! Что значит толика страха и немного риска в сравнении со столь благородной целью!» О, если б я была слеплена по образу и подобию Жанны д'Арк!
– Допустим, Основатель существует на самом деле, – сказала я. – В таком случае я бы поставила на доктора Симона Бордо. Он-то уж точно знает, что стоит за всеми нервными расстройствами в санатории «Эдем». Но вряд ли доктор законченный негодяй, он ведь заботится об Алисе Спендер и ее матери, хотя наружность у него зловещая…
Гиацинта расправила плечи.
– Элли, мы точно знаем об Основателе только одно: он, или она, дьявольски хитер. В докторе Бордо, возможно, и в самом деле есть нечто дьявольское, но хитрости в нем ни на грош. Иначе он сумел бы отправить в мир иной десяток старушек, не возбуждая пересудов и слухов.
– Его никогда не привлекали к суду, – напомнила я.
– А вдруг он ни в чем и не повинен? Женщины, оставившие ему свои деньги, могли сделать это по доброй воле. Незаслуженно порочная репутация плохо вяжется с дьявольским умом, не так ли?
Гиацинта захлопнула свой зеленый гроссбух и положила его на стол. Сердце мое бешено стучало, ладони стали липкими, словно кто-то вымазал их клеем. Сестры собирались с духом, чтобы воззвать к благородству моей натуры. Сейчас они попросят рискнуть самым дорогим, что у меня есть… Ухватившись за первую попавшуюся мысль, я быстро спросила:
– А как насчет мисс Глэдис Шип? Разве она не под подозрением, как и все остальные? – Дверь гостиной приотворилась и вновь закрылась. Я услышала нерешительное покашливание Страша, но продолжала говорить: – «Девственные дебри», книга о подавленной женской сексуальности, однозначно утверждает, что…
– А почему бы вам не поговорить с самой мисс Шип?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103