Но для осуществления этой утопии придется забраться в постель к Бену, который наотрез отверг мой чай и жадно проглотил горячее молоко, доставленное Мамулей.
Ночевать в кресле глупо. Гордо удалиться в другую спальню – значит навести Мамулю на подозрения. Выключив ночник, я скользнула под одеяло и вытянулась доской. Мое раскаяние дало микроскопическую трещину.
Тьму ночи прорезал голос Бена:
– Ничего не забыла, дорогая?
Усталость помешала мне расцвести в счастливой улыбке.
– А что? – Я на миллиметр придвинулась к нему.
– Метелку для пыли. Да, кстати…
– Что?
– Обещаю не будить тебя, даже если буду умирать. Ты должна выспаться, чтобы завтра хорошо выглядеть.
Бен отвернулся и закрыл глаза. Какая жестокость! Чудовище! Как же я теперь засну?! Вдруг он умрет ночью, а я буду сладко спать? Доктор Мелроуз заверил меня, что для полного выздоровления Бену требуется лишь несколько дней постельного режима. Но я знала Бена: если он что вобьет себе в голову…
Завтра наступит новый день, горько думала я. Под стать сегодняшнему. Еще один день войны. Увидев кухню, Рокси наверняка закатит скандал. Пуся с пронзительным лаем будет носиться по дому, гремя когтями по мраморным плитам и впадая в истерику всякий раз, когда кто-нибудь уронит на пол газету. И как это я не приметила милую крошку в лондонской квартирке Хаскеллов?..
* * *
Как поведал Папуля на следующее утро, Пуся – приобретение свежее. То есть относительно свежее. Подержанная собака, купленная с рук у какого-то типа, ехавшего с Папулей из Лондона. У самой кассы тип перерыл все карманы и обнаружил, что ему не хватает денег на билет для Пуси.
– Подарок жене? – Я попыталась улыбнуться Пусе, но та зарычала в ответ.
– Мэгги собак ненавидит.
Пуся, должно быть, его не слышала. Стоило Мамуле в восемь утра появиться на кухне, как Папуля ретировался в холл. Мерзкая собачонка принялась вертеться у ног Магдалины, жалобно скуля и бросая косые взгляды на меня.
– Бедная брошенная малютка! – Мамуля щурилась, пытаясь разглядеть, что это, собственно, за существо.
Десять секунд спустя подлая зверушка уже влезла к Магдалине на колени и в сердце.
Надо отдать должное чертовке: Пуся сумела-таки выманить Мамулю из дому. Свекровь отложила в сторону грязную мочалку, бросила один-единственный взгляд на вавилонскую башню грязной посуды и поджала губы. Она не собиралась придираться. Это было ясно и слепому. Вместо этого она надела пальто, нахлобучила пеструю беретку, пристегнула поводок к ошейнику собачонки, расправила тщедушные плечи и сообщила мне, что не желает больше идти на поводу у разыгравшихся нервов.
– Вряд ли ты поймешь, Жизель, но я пряталась от призраков.
– Правда, Магдалина?!
Я тотчас ощутила семейную близость. Ведь и меня душили ночные кошмары с гамбургерами-людоедами и Человеком в Плаще.
Очень хотелось спросить, как выглядят призраки Мамули, но Пуся уже подвывала у двери в сад. Свекровь с собакой исчезли, вместо них на пороге возникла Рокси. На полчаса раньше. Проклятье! Будь у меня время, можно было бы попытаться замаскировать грязь и саму кухню тоже.
Я надела два фартука – один на спину, другой на грудь – и завязала тесемки.
– Если угодно, можете сослаться на головную боль, миссис Мэллой.
Она почмокала алыми губами, напоминавшими гигантский бант, и закатала рукава пальто. Бархатная шляпка со стеклянной брошкой и боа из перьев остались при ней.
– Даже не представляю, что сказал бы санитарный инспектор, загляни он к вам. Хорошо, что Рокси Мэллой умеет держать язык за зубами.
Ее рекорд в этой области составил 1, 024 секунды. Я пустила воду в мойку и сказала, что уплачу по двойной ставке.
– А, бросьте! – Фиолетовые веки затрепетали. – Уж вам досталось вчера, исторические дамы шастали по всему дому, а потом проваливались в подземелье! Вечером за бинго я номеров не слышала, все только об этом и галдели. Но если придет охота, миссис X., и вы сунете в мой карман пару бумажек, пока я не вижу, хватать за руку не стану, тем более обижаться. А тут вам еще свекровь на голову свалилась…
– Меня кто-то поминал? – С черного хода вошла Магдалина: носик покраснел от ветра, берет натянут на ушки.
Пуся рвалась с поводка, норовя вцепиться мне в ногу.
– Я слышала, чайник свистел… Обычно я всегда пью чай в это время, Жизель… О-о, я вижу, чайник еще и не ставили. Ничего, обойдусь без чая. Должна тебе сказать, Жизель, что я передумала насчет сегодняшнего вечера.
– Как мило, Магдалина. Позвольте представить вам миссис Мэллой.
– Очень приятно, – церемонно кивнула Мамуля и кротко улыбнулась Рокси. – Наверное, вам не стоит приходить так часто, пока я здесь. Так вот, Жизель, пока я сидела на скамейке и смотрела на деревья – Божьи создания – и думала, что они нуждаются в подрезке, я поняла, в чем состоит мой долг. Я обязана пойти на этот прием и проследить, чтобы ресторан моего единственного сына открылся как полагается.
Должна признаться, я не была без ума от родительницы Бена, но в мужестве отказать ей не могла.
– Рада познакомиться, мадам! – встряла обиженная невниманием Рокси. – А теперь, если вы чуток сдвинетесь, я подотру пол. Надеюсь, миссис X., я вас предупредила, что за собаками не убираю?
Только эти слова сорвались с ее губ, как Пуся недвусмысленно присела.
Это славное животное на две трети состояло из воды.
* * *
16.28. Я извивалась внутри черного платья, стараясь водворить плечи на их законное место. Управившись с платьем, отыскала жемчужные серьги, однако туфли без каблуков никак не попадались на глаза. Мне будет легче разгуливать на шпильках, зная, что в сумке припасена нормальная обувь. Я страшилась подняться наверх и попрощаться с мужчинами. В последний раз Бен обвинил меня в сговоре с доктором Мелроузом. Зловещий смех мужа все еще звенел в ушах: «Меня не удержать в постели в самый главный день моей жизни!»
Выходит, свадьба отошла на второй план.
16.34. Я улиткой взобралась по лестнице и тихонько приотворила дверь спальни. Там царила безмятежная идиллия. Бен мирно лежал в кровати, Папуля сидел в старинном кресле, вырезая деревянные украшения для бутафорского торта. Он наотрез отверг мое робкое предложение ограничиться картоном. Атмосфера – как в «Антикварной лавке Делакорта», слишком благостная. У меня возникло мерзкое предчувствие, что Бен немедленно помчится в «Абигайль», стоит нашей машине пропасть за поворотом в облаке выхлопных газов. В критический момент от Папули не будет никакого толку. Даже крикнуть: «Стой!» – было бы изменой принципам.
Я на цыпочках прокралась, чмокнула воздух в полуметре от лица собственного мужа и была такова.
16.45. Когда я выскочила во двор, хлынул дождь. Магдалина сидела на переднем сиденье, прижимая к груди серебряную чашу для пунша, завернутую в газету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Ночевать в кресле глупо. Гордо удалиться в другую спальню – значит навести Мамулю на подозрения. Выключив ночник, я скользнула под одеяло и вытянулась доской. Мое раскаяние дало микроскопическую трещину.
Тьму ночи прорезал голос Бена:
– Ничего не забыла, дорогая?
Усталость помешала мне расцвести в счастливой улыбке.
– А что? – Я на миллиметр придвинулась к нему.
– Метелку для пыли. Да, кстати…
– Что?
– Обещаю не будить тебя, даже если буду умирать. Ты должна выспаться, чтобы завтра хорошо выглядеть.
Бен отвернулся и закрыл глаза. Какая жестокость! Чудовище! Как же я теперь засну?! Вдруг он умрет ночью, а я буду сладко спать? Доктор Мелроуз заверил меня, что для полного выздоровления Бену требуется лишь несколько дней постельного режима. Но я знала Бена: если он что вобьет себе в голову…
Завтра наступит новый день, горько думала я. Под стать сегодняшнему. Еще один день войны. Увидев кухню, Рокси наверняка закатит скандал. Пуся с пронзительным лаем будет носиться по дому, гремя когтями по мраморным плитам и впадая в истерику всякий раз, когда кто-нибудь уронит на пол газету. И как это я не приметила милую крошку в лондонской квартирке Хаскеллов?..
* * *
Как поведал Папуля на следующее утро, Пуся – приобретение свежее. То есть относительно свежее. Подержанная собака, купленная с рук у какого-то типа, ехавшего с Папулей из Лондона. У самой кассы тип перерыл все карманы и обнаружил, что ему не хватает денег на билет для Пуси.
– Подарок жене? – Я попыталась улыбнуться Пусе, но та зарычала в ответ.
– Мэгги собак ненавидит.
Пуся, должно быть, его не слышала. Стоило Мамуле в восемь утра появиться на кухне, как Папуля ретировался в холл. Мерзкая собачонка принялась вертеться у ног Магдалины, жалобно скуля и бросая косые взгляды на меня.
– Бедная брошенная малютка! – Мамуля щурилась, пытаясь разглядеть, что это, собственно, за существо.
Десять секунд спустя подлая зверушка уже влезла к Магдалине на колени и в сердце.
Надо отдать должное чертовке: Пуся сумела-таки выманить Мамулю из дому. Свекровь отложила в сторону грязную мочалку, бросила один-единственный взгляд на вавилонскую башню грязной посуды и поджала губы. Она не собиралась придираться. Это было ясно и слепому. Вместо этого она надела пальто, нахлобучила пеструю беретку, пристегнула поводок к ошейнику собачонки, расправила тщедушные плечи и сообщила мне, что не желает больше идти на поводу у разыгравшихся нервов.
– Вряд ли ты поймешь, Жизель, но я пряталась от призраков.
– Правда, Магдалина?!
Я тотчас ощутила семейную близость. Ведь и меня душили ночные кошмары с гамбургерами-людоедами и Человеком в Плаще.
Очень хотелось спросить, как выглядят призраки Мамули, но Пуся уже подвывала у двери в сад. Свекровь с собакой исчезли, вместо них на пороге возникла Рокси. На полчаса раньше. Проклятье! Будь у меня время, можно было бы попытаться замаскировать грязь и саму кухню тоже.
Я надела два фартука – один на спину, другой на грудь – и завязала тесемки.
– Если угодно, можете сослаться на головную боль, миссис Мэллой.
Она почмокала алыми губами, напоминавшими гигантский бант, и закатала рукава пальто. Бархатная шляпка со стеклянной брошкой и боа из перьев остались при ней.
– Даже не представляю, что сказал бы санитарный инспектор, загляни он к вам. Хорошо, что Рокси Мэллой умеет держать язык за зубами.
Ее рекорд в этой области составил 1, 024 секунды. Я пустила воду в мойку и сказала, что уплачу по двойной ставке.
– А, бросьте! – Фиолетовые веки затрепетали. – Уж вам досталось вчера, исторические дамы шастали по всему дому, а потом проваливались в подземелье! Вечером за бинго я номеров не слышала, все только об этом и галдели. Но если придет охота, миссис X., и вы сунете в мой карман пару бумажек, пока я не вижу, хватать за руку не стану, тем более обижаться. А тут вам еще свекровь на голову свалилась…
– Меня кто-то поминал? – С черного хода вошла Магдалина: носик покраснел от ветра, берет натянут на ушки.
Пуся рвалась с поводка, норовя вцепиться мне в ногу.
– Я слышала, чайник свистел… Обычно я всегда пью чай в это время, Жизель… О-о, я вижу, чайник еще и не ставили. Ничего, обойдусь без чая. Должна тебе сказать, Жизель, что я передумала насчет сегодняшнего вечера.
– Как мило, Магдалина. Позвольте представить вам миссис Мэллой.
– Очень приятно, – церемонно кивнула Мамуля и кротко улыбнулась Рокси. – Наверное, вам не стоит приходить так часто, пока я здесь. Так вот, Жизель, пока я сидела на скамейке и смотрела на деревья – Божьи создания – и думала, что они нуждаются в подрезке, я поняла, в чем состоит мой долг. Я обязана пойти на этот прием и проследить, чтобы ресторан моего единственного сына открылся как полагается.
Должна признаться, я не была без ума от родительницы Бена, но в мужестве отказать ей не могла.
– Рада познакомиться, мадам! – встряла обиженная невниманием Рокси. – А теперь, если вы чуток сдвинетесь, я подотру пол. Надеюсь, миссис X., я вас предупредила, что за собаками не убираю?
Только эти слова сорвались с ее губ, как Пуся недвусмысленно присела.
Это славное животное на две трети состояло из воды.
* * *
16.28. Я извивалась внутри черного платья, стараясь водворить плечи на их законное место. Управившись с платьем, отыскала жемчужные серьги, однако туфли без каблуков никак не попадались на глаза. Мне будет легче разгуливать на шпильках, зная, что в сумке припасена нормальная обувь. Я страшилась подняться наверх и попрощаться с мужчинами. В последний раз Бен обвинил меня в сговоре с доктором Мелроузом. Зловещий смех мужа все еще звенел в ушах: «Меня не удержать в постели в самый главный день моей жизни!»
Выходит, свадьба отошла на второй план.
16.34. Я улиткой взобралась по лестнице и тихонько приотворила дверь спальни. Там царила безмятежная идиллия. Бен мирно лежал в кровати, Папуля сидел в старинном кресле, вырезая деревянные украшения для бутафорского торта. Он наотрез отверг мое робкое предложение ограничиться картоном. Атмосфера – как в «Антикварной лавке Делакорта», слишком благостная. У меня возникло мерзкое предчувствие, что Бен немедленно помчится в «Абигайль», стоит нашей машине пропасть за поворотом в облаке выхлопных газов. В критический момент от Папули не будет никакого толку. Даже крикнуть: «Стой!» – было бы изменой принципам.
Я на цыпочках прокралась, чмокнула воздух в полуметре от лица собственного мужа и была такова.
16.45. Когда я выскочила во двор, хлынул дождь. Магдалина сидела на переднем сиденье, прижимая к груди серебряную чашу для пунша, завернутую в газету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103