– Хотя несколько месяцев я был в шоке. Если бы не ваше дружеское участие…
Я сидел в задумчивости, погрузившись в воспоминания.
– Ник, у тебя других дел хватает – что ты ради него причиняешь самому себе столько беспокойства?
– Не ради него, а ради своего старого боевого товарища. Я в долгу перед Алексом.
– Он был и моим близким другом, после тебя. – Дерек уставился в свою рюмку. – В офицерской кают-компании с Ваксом Хольцером было… трудновато. И Алекс мне помогал.
– Расскажи ему, этому мальчику.
– Об этом трудно рассказать. Но мы были хорошими друзьями. А позже, после того как ты покинул «Дерзкого», было ужасно. Я боялся, что Алекс не сдержится и выразит свое презрение к адмиралу.
– Он никогда мне об этом не рассказывал.
– Он много о чем тебе не рассказывал. – Дерек задумался. – Да ладно. Те времена давно прошли. Так ты думаешь, тебе удастся повлиять на мальчика?
– Вряд ли. Если только ты мне поможешь.
– А почему надо мною заниматься? – остановился Майкл в дверях.
– «Почему, сэр», – сказал я, не поворачиваясь.
– Почему, сэр? – неохотно проговорил он.
– Потому что ты невоспитанный и упрямый, и ты мне не нравишься. Потому что ты никогда не увидишь мистера Кэрра после того, как он уедет домой. Тебе единственный раз в жизни предоставлена такая возможность, а ты ее не ценишь. Потому что… – Я воздел руки к небу.
– А почему я? – спросил Дерек. – Ты ведь тоже служил с Алексом.
– Он тебе поверит. И никогда не будет считать, будто я его обманываю.
– Я никогда этого не говорил, – раздраженно проговорил Майкл.
– А и не надо было говорить.
– Я не хочу делать физические упражнения.
– Ну, и не делай, приятель. Гардемарин, во сколько вы начинаете?
– В полдевятого, сэр.
– Или приходи сюда, или нет, по своему выбору. Перед тем как уйти, пожелай всем вежливо доброй ночи.
Кипя от злости, Майкл сделал то, что я ему велел.
– Дерек, если твои переговоры пострадают, я тебе помогу. Заведем речь о транспортных тарифах или… – Зазвонил мой мобильник. Я покорно поднял его:
– Да?
– Это Бранстэд. Что вы думаете?
– О голосовании? Обо всем, что мы смогли…
– О сообщении, посланном к вам на компьютер. Вы видели его?
– Нет.
– Прочтите. Вы этого долго добивались. Я поговорю с вами позже. – И он отключился.
– Кресло, ко мне в кабинет. – Я был слишком утомлен, чтобы самому крутить колеса.
Сообщение высветилось на включенном мониторе:
«Господин Генеральный секретарь Сифорт!
С большим сожалением, по личным причинам, я ухожу в отставку с поста начальника службы безопасности Генерального секретаря. Желаю Вам удачи во всех Ваших делах.
Марк Тилниц».
– Проклятье! – Моя кавалерийская атака на Нью-Йорк стала последней каплей, переполнившей чашу его терпения.
– Проблемы, сэр? – спросил Ансельм от дверей. Я не осознавал, что выругался вслух.
– Нет. То есть да. Войди и сиди тихо. – Я позвонил своему дежурному секретарю в Нью-Йорк. – Вы можете соединить меня с Тилницем?
– Секунду, сэр. Щелчок. Другой.
– Карен Варне.
– Я просил Тилница.
– Я понимаю, что он опустил детали. – Ее голос был холодным. – Но я полагаю, он не отменит своего решения.
– Отлично.
– Я буду в Вашингтоне через три часа. Вы собираетесь куда-нибудь завтра?
– Ничего не запланировано.
– Я знала, что так случится, господин Генеральный секретарь.
Так-так. Варне была тоже раздражена моей импульсивностью. Могут последовать массовые отставки, но я не должен стать узником моей охраны. Недовольные друг другом, мы положили трубки. Я набрал номер Бранстэда.
– Сможем мы его вернуть?
– А вы дадите возможность вас охранять? Я заколебался:
– Джеренс, секьюрити сводят меня с ума.
– Скоро и совсем сведут, – послышался шепот рядом. Я взвился. Гардемарин изучал потолок.
– Я все слышал. Пятьдесят отжиманий от пола!
– Слушаюсь, сэр. – Он начал ослаблять галстук.
– Что там у вас происходит?
– Небольшой мятеж.
Было ли дело в моем кресле на колесиках? Или в расслабляющей атмосфере самой резиденции? В чем-то еще, что носилось в воздухе? Не только Ансельм, но и Бевин, и, если на то пошло, Майкл чувствовали себя вправе говорить все, что им придет в голову.
Невыносимо. Почему же мне тогда так весело? Почему я не испытываю враждебности к гардемарину? Почему это напоминает мне времена, когда Филип был маленьким?
– Джеренс, ты не можешь найти компромисс с Марком?
– Чтобы он заботился только о том, как бы вы не прибавили в весе? О, я люблю пошутить, но это не смешно. Никто из нас не хочет, чтобы вы были убиты. – Гардемарин хмыкнул, наполовину выполнив свои отжимания. – Господин Генеральный секретарь, я поговорю с ним, но в этом вопросе я на стороне Марка.
– Знаю, Джеренс.
– Между прочим, вы выиграли не только голосование, вы отыграли себе прессу. Заголовки такие: «Генсек стремглав спасает правительство», «Неожиданный визит перевернул голосование», «Сифорт спасает дело „зеленых“».
Я хмыкнул.
– Закончил, сэр.
– Еще тридцать. Сними свою куртку. – Пусть упрекнет меня потом, ему позарез захочется. Пора бы ему узнать, что все имеет свою цену. – Передохни немного, если надо, – грубовато добавил я.
– Мы получаем сообщения о поддержке. И это не только сторонники Уинстеда. Вдруг все стали выступать за «зеленый» закон. Пакистанский премьер-министр, Филиппины. Завтрашний номер «Калькутта Тайме» назовет это важнейшим политическим событием десятилетия. Эндрюс Бевин из Совета по защите окружающей среды воздает хвалы вашей стойкости лидера. Знаете, земельщики плохо все рассчитали.
– Хм-м-м. – Что бы было, если бы «зеленые» не наседали на меня со всех сторон.
– Это поистине широкая общественная поддержка, – сказал Бранстэд, словно для того, чтобы совсем вывести меня из себя. – Движение «Матери за здоровое будущее», шведский «Союз лучших правительств», Совет по малому бизнесу…
– Хорошо, Джеренс, хватит, – потряс я руками. – Пришли мне обобщение.
– Будет сделано, сэр. Примите поздравления. Когда мы закончили разговор, Ансельм совсем выбился из сил.
– Сядь. Если ты на самом деле такой нахал, незачем стоять как на параде.
Он покраснел:
– Я не давал вам повода так обо мне говорить.
– Ты уверен? Его глаза забегали:
– Ну… не совсем так, сэр.
Внезапно его озорство напомнило мне Алекса, когда тот был мальчиком. Опечаленный, я спросил:
– Ты не знаешь, что происходит с Майклом Тамаровым?
– Разве дело не в том, что он потерял отца?
– Может, что-то еще?
– А разве может быть что-нибудь хуже? – подавленно проговорил он.
У меня язык отнялся. Я никогда не просматривал его личного дела, никогда ни о чем не спрашивал.
– Расскажи мне.
– Три года назад. Я был тогда в Академии… Суборбитальный над Берлином…
Я вздрогнул. Проржавевший обтекатель двигателя, стоянка шаттла у волгоградского завода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
Я сидел в задумчивости, погрузившись в воспоминания.
– Ник, у тебя других дел хватает – что ты ради него причиняешь самому себе столько беспокойства?
– Не ради него, а ради своего старого боевого товарища. Я в долгу перед Алексом.
– Он был и моим близким другом, после тебя. – Дерек уставился в свою рюмку. – В офицерской кают-компании с Ваксом Хольцером было… трудновато. И Алекс мне помогал.
– Расскажи ему, этому мальчику.
– Об этом трудно рассказать. Но мы были хорошими друзьями. А позже, после того как ты покинул «Дерзкого», было ужасно. Я боялся, что Алекс не сдержится и выразит свое презрение к адмиралу.
– Он никогда мне об этом не рассказывал.
– Он много о чем тебе не рассказывал. – Дерек задумался. – Да ладно. Те времена давно прошли. Так ты думаешь, тебе удастся повлиять на мальчика?
– Вряд ли. Если только ты мне поможешь.
– А почему надо мною заниматься? – остановился Майкл в дверях.
– «Почему, сэр», – сказал я, не поворачиваясь.
– Почему, сэр? – неохотно проговорил он.
– Потому что ты невоспитанный и упрямый, и ты мне не нравишься. Потому что ты никогда не увидишь мистера Кэрра после того, как он уедет домой. Тебе единственный раз в жизни предоставлена такая возможность, а ты ее не ценишь. Потому что… – Я воздел руки к небу.
– А почему я? – спросил Дерек. – Ты ведь тоже служил с Алексом.
– Он тебе поверит. И никогда не будет считать, будто я его обманываю.
– Я никогда этого не говорил, – раздраженно проговорил Майкл.
– А и не надо было говорить.
– Я не хочу делать физические упражнения.
– Ну, и не делай, приятель. Гардемарин, во сколько вы начинаете?
– В полдевятого, сэр.
– Или приходи сюда, или нет, по своему выбору. Перед тем как уйти, пожелай всем вежливо доброй ночи.
Кипя от злости, Майкл сделал то, что я ему велел.
– Дерек, если твои переговоры пострадают, я тебе помогу. Заведем речь о транспортных тарифах или… – Зазвонил мой мобильник. Я покорно поднял его:
– Да?
– Это Бранстэд. Что вы думаете?
– О голосовании? Обо всем, что мы смогли…
– О сообщении, посланном к вам на компьютер. Вы видели его?
– Нет.
– Прочтите. Вы этого долго добивались. Я поговорю с вами позже. – И он отключился.
– Кресло, ко мне в кабинет. – Я был слишком утомлен, чтобы самому крутить колеса.
Сообщение высветилось на включенном мониторе:
«Господин Генеральный секретарь Сифорт!
С большим сожалением, по личным причинам, я ухожу в отставку с поста начальника службы безопасности Генерального секретаря. Желаю Вам удачи во всех Ваших делах.
Марк Тилниц».
– Проклятье! – Моя кавалерийская атака на Нью-Йорк стала последней каплей, переполнившей чашу его терпения.
– Проблемы, сэр? – спросил Ансельм от дверей. Я не осознавал, что выругался вслух.
– Нет. То есть да. Войди и сиди тихо. – Я позвонил своему дежурному секретарю в Нью-Йорк. – Вы можете соединить меня с Тилницем?
– Секунду, сэр. Щелчок. Другой.
– Карен Варне.
– Я просил Тилница.
– Я понимаю, что он опустил детали. – Ее голос был холодным. – Но я полагаю, он не отменит своего решения.
– Отлично.
– Я буду в Вашингтоне через три часа. Вы собираетесь куда-нибудь завтра?
– Ничего не запланировано.
– Я знала, что так случится, господин Генеральный секретарь.
Так-так. Варне была тоже раздражена моей импульсивностью. Могут последовать массовые отставки, но я не должен стать узником моей охраны. Недовольные друг другом, мы положили трубки. Я набрал номер Бранстэда.
– Сможем мы его вернуть?
– А вы дадите возможность вас охранять? Я заколебался:
– Джеренс, секьюрити сводят меня с ума.
– Скоро и совсем сведут, – послышался шепот рядом. Я взвился. Гардемарин изучал потолок.
– Я все слышал. Пятьдесят отжиманий от пола!
– Слушаюсь, сэр. – Он начал ослаблять галстук.
– Что там у вас происходит?
– Небольшой мятеж.
Было ли дело в моем кресле на колесиках? Или в расслабляющей атмосфере самой резиденции? В чем-то еще, что носилось в воздухе? Не только Ансельм, но и Бевин, и, если на то пошло, Майкл чувствовали себя вправе говорить все, что им придет в голову.
Невыносимо. Почему же мне тогда так весело? Почему я не испытываю враждебности к гардемарину? Почему это напоминает мне времена, когда Филип был маленьким?
– Джеренс, ты не можешь найти компромисс с Марком?
– Чтобы он заботился только о том, как бы вы не прибавили в весе? О, я люблю пошутить, но это не смешно. Никто из нас не хочет, чтобы вы были убиты. – Гардемарин хмыкнул, наполовину выполнив свои отжимания. – Господин Генеральный секретарь, я поговорю с ним, но в этом вопросе я на стороне Марка.
– Знаю, Джеренс.
– Между прочим, вы выиграли не только голосование, вы отыграли себе прессу. Заголовки такие: «Генсек стремглав спасает правительство», «Неожиданный визит перевернул голосование», «Сифорт спасает дело „зеленых“».
Я хмыкнул.
– Закончил, сэр.
– Еще тридцать. Сними свою куртку. – Пусть упрекнет меня потом, ему позарез захочется. Пора бы ему узнать, что все имеет свою цену. – Передохни немного, если надо, – грубовато добавил я.
– Мы получаем сообщения о поддержке. И это не только сторонники Уинстеда. Вдруг все стали выступать за «зеленый» закон. Пакистанский премьер-министр, Филиппины. Завтрашний номер «Калькутта Тайме» назовет это важнейшим политическим событием десятилетия. Эндрюс Бевин из Совета по защите окружающей среды воздает хвалы вашей стойкости лидера. Знаете, земельщики плохо все рассчитали.
– Хм-м-м. – Что бы было, если бы «зеленые» не наседали на меня со всех сторон.
– Это поистине широкая общественная поддержка, – сказал Бранстэд, словно для того, чтобы совсем вывести меня из себя. – Движение «Матери за здоровое будущее», шведский «Союз лучших правительств», Совет по малому бизнесу…
– Хорошо, Джеренс, хватит, – потряс я руками. – Пришли мне обобщение.
– Будет сделано, сэр. Примите поздравления. Когда мы закончили разговор, Ансельм совсем выбился из сил.
– Сядь. Если ты на самом деле такой нахал, незачем стоять как на параде.
Он покраснел:
– Я не давал вам повода так обо мне говорить.
– Ты уверен? Его глаза забегали:
– Ну… не совсем так, сэр.
Внезапно его озорство напомнило мне Алекса, когда тот был мальчиком. Опечаленный, я спросил:
– Ты не знаешь, что происходит с Майклом Тамаровым?
– Разве дело не в том, что он потерял отца?
– Может, что-то еще?
– А разве может быть что-нибудь хуже? – подавленно проговорил он.
У меня язык отнялся. Я никогда не просматривал его личного дела, никогда ни о чем не спрашивал.
– Расскажи мне.
– Три года назад. Я был тогда в Академии… Суборбитальный над Берлином…
Я вздрогнул. Проржавевший обтекатель двигателя, стоянка шаттла у волгоградского завода.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137