– Вас, мистер Тенер, я помню, а вы кто?
– Гардемарин Гутри Смит, сэр, – представился сухопарый, с торчащими ушами юноша.
– Теперь я и вас вспомнил. Продолжайте.
– Может быть, вам нужна помощь, сэр? – выпалил Адам Тенер.
– Помощь?
– Простите, сэр, – покраснел он, – мне показалось, вы что-то ищете… Извините еще раз, что суюсь не в свое дело, но…
– Хватит, Адам, – сказал Томас Кин.
– Есть, мистер Кин. – Обычно гардемарины обращаются друг к другу по именам, но к старшему гардемарину, в знак уважения, – всегда по фамилии.
– Продолжайте, мистер Тенер, – приказал я.
– Да, сэр. То есть, я хотел сказать, есть, сэр, – снова затараторил Тенер. – Дело в том… Я подумал, что вам трудно без подсказки найти то, что вы ищете, ведь вы много лет не были в Фарсайде, только первый день здесь после такого длительного перерыва. Извините, капитан Сифорт. – Он помолчал, наливаясь румянцем, и опять бессвязно залопотал:
– Впрочем, вы и сами, наверно, все помните, извините еще раз за бестактность, я не подумал, не надо было мне это говорить, зря я…
– Он всегда такой? – повернулся я к Кину, вскинув бровь.
– Нет, сэр. Он болтлив лишь тогда, когда надо молчать. Извините, сэр, больше он не будет вас беспокоить.
Теперь болтуну Тенеру несдобровать. Перед капитаном гардемарины должны раскрывать рот только для ответа на вопросы и ни в коем случае не навязываться с разговорами. Учить этому их должен старший гардемарин, ему же и отвечать за проступки своих подопечных. Как видно, он прекрасно это понимал, потому и извинился передо мной.
Адам, вконец смущенный, прикусил язык и с жалким видом пялился в пол. Ничего, пара нарядов ему не повредит. Правда, он уже заработал четыре, когда вылетел на меня из-за угла на орбитальной станции. Если он не успеет их вовремя отработать и схлопочет еще четыре, вот тогда ему придется плохо. За десять нарядов положена порка. Обычно экзекуция проводится старшим лейтенантом, а провинившегося привязывают к скамье, которую по традиции называют бочкой.
Урок пойдет Тенеру впрок, впредь будет осмотрительнее. А все-таки жалко парня, ведь он хотел мне помочь. Надо как-то отвести от него грозу.
– Знаете, мистер Кин, – смягчился я, – мне и в самом деле хотелось найти кого-нибудь, кто мог бы показать мне базу. За несколько лет я подзабыл Фарсайд. Джентльмены не будут возражать, если я попрошу их стать на время моими экскурсоводами? – На самом деле мне хотелось прогуляться одному, но выхода не было.
– Разумеется, не будут, сэр. – А что еще он мог ответить? Приглашение капитана равносильно приказу.
Всей компанией мы двинулись осматривать учебные классы.
– Здесь размещены учебные тренажеры, сэр, – показал Гутри Смит очередное помещение.
Все было новым: самые современные широкоформатные дисплеи, на них компьютер мог выводить изображения нападающих космических рыб и их «наездников»; панели управления были точно такими же, как на боевых кораблях. Изображения рыб были позаимствованы из видеозаписей «Гибернии» и других судов, которым удалось уцелеть в схватках с чудищами.
– А это класс навигации, сэр.
Когда-то и я здесь занимался. Правда, звездную навигацию так и не постиг в совершенстве.
– Какой предмет вам больше всего нравится, мистер Кин? – поинтересовался я.
– Сверхсветовые двигатели, сэр. В этом учебном году мистер Вриз по моей просьбе будет преподавать мне устройство двигателей новых быстроходных кораблей.
– Он все еще здесь работает? – Двенадцать лет назад он казался мне стариком, хотя ему было не больше пятидесяти. – А вам что нравится, мистер Тенер?
До сих пор во время прогулки он самоотверженно молчал, но на прямой вопрос не мог не ответить.
– Навигация и пилотаж, сэр.
Чтобы продемонстрировать всем, что я не держу на него зла, мне пришлось продолжить расспросы:
– Наверно, по этим предметам вы добились больших успехов?
– Был лучшим в классе, сэр, – скромно ответил он, глядя в пол.
– В самом деле? – непритворно удивился я.
– Так точно, сэр. Я не всегда бываю глупым, как это могло вам показаться.
– Хватит, мистер Тенер, – предостерег его Кин.
– Все в порядке, мистер Кин, – вмешался я, – его можно понять. Вчера у нас с ним была интересная встреча. – От которой у меня до сих пор побаливало плечо. – А там что?
– Лестница на нижний уровень, сэр. Гравитроны и прочая техника. Нам туда вход запрещен.
– А там? – показал я в другую сторону.
– Служебный коридор. По нему можно выйти в столовую.
Мы пошли по плавно поднимавшемуся коридору на поверхность. По нему техники вели наверх уборочные машины и другое тяжелое оборудование.
– Это не единственный путь в учебный корпус и не самый короткий, но самый быстрый, что немаловажно, когда опаздываешь на занятия, – признался Адам Тенер. – Кадетам ходить по нему нельзя.
Я вообразил себе опаздывающего на занятия гардемарина, несущегося сломя голову по широкому коридору. По обычным коридорам бегать запрещено.
– А вот и столовая, сэр. Кадеты пользуются этой дверью.
– Помню. А к казармам – направо.
– Да, сэр.
Мы пошли к казармам.
– Давайте заглянем туда, – предложил я, выбрав наугад одно из помещений.
Едва открыв дверь, гардемарин Кин скомандовал:
– Смирно!
Кадеты выскочили из коек и быстро выстроились в шеренгу. А я почему-то думал, что в это каникулярное время казарма окажется пустой.
– Вольно! Ложитесь, это не проверка, – улыбнулся я.
Кин покосился на меня, как на шизанутого, мол, странный он какой-то, этот новый начальник Академии. Что он так сюсюкается с кадетами? Я решил, что при таких обстоятельствах ретироваться как ни в чем не бывало мне не к лицу, и с достоинством прошелся вдоль ряда коек. На одной из них стояла дорожная сумка.
– Койка Эдвардса? – спросил я девчонку с соседней кровати.
– Да, сэр.
Эта сумка простоит здесь всю ночь, а утром кадеты соберутся вокруг нее, выложат на кровать вещи. Кое-что друзья Эдвардса оставят себе на память, а остальное уберут обратно. Потом сумку отправят родителям. Такова традиция.
– А где мистер Арнвейл?
– С сержантом Радсом, сэр, – ответил кто-то из кадетов.
– Понятно. Пойдемте, джентльмены. – Я вышел из казармы.
– Хотите заглянуть в казарму, где вы жили несколько лет назад? – предложил Кин.
– А в сортире случайно не установили таблички с моим именем?
– Извините, сэр.
– Итак, всего здесь шестнадцать казарм?
– Теперь уже двадцать, – подал голос осмелевший Тенер.
– Некоторые, наверно, пустуют?
– Пока да, сэр. Но скоро прибудут первокурсники.
В каждой казарме тридцать коек, значит, база может принять шестьсот кадетов, хотя на самом деле часть коек всегда пустует. Еще пятьдесят коек на учебной орбитальной станции, триста восемьдесят кадетов в Земной Академии в Девоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– Гардемарин Гутри Смит, сэр, – представился сухопарый, с торчащими ушами юноша.
– Теперь я и вас вспомнил. Продолжайте.
– Может быть, вам нужна помощь, сэр? – выпалил Адам Тенер.
– Помощь?
– Простите, сэр, – покраснел он, – мне показалось, вы что-то ищете… Извините еще раз, что суюсь не в свое дело, но…
– Хватит, Адам, – сказал Томас Кин.
– Есть, мистер Кин. – Обычно гардемарины обращаются друг к другу по именам, но к старшему гардемарину, в знак уважения, – всегда по фамилии.
– Продолжайте, мистер Тенер, – приказал я.
– Да, сэр. То есть, я хотел сказать, есть, сэр, – снова затараторил Тенер. – Дело в том… Я подумал, что вам трудно без подсказки найти то, что вы ищете, ведь вы много лет не были в Фарсайде, только первый день здесь после такого длительного перерыва. Извините, капитан Сифорт. – Он помолчал, наливаясь румянцем, и опять бессвязно залопотал:
– Впрочем, вы и сами, наверно, все помните, извините еще раз за бестактность, я не подумал, не надо было мне это говорить, зря я…
– Он всегда такой? – повернулся я к Кину, вскинув бровь.
– Нет, сэр. Он болтлив лишь тогда, когда надо молчать. Извините, сэр, больше он не будет вас беспокоить.
Теперь болтуну Тенеру несдобровать. Перед капитаном гардемарины должны раскрывать рот только для ответа на вопросы и ни в коем случае не навязываться с разговорами. Учить этому их должен старший гардемарин, ему же и отвечать за проступки своих подопечных. Как видно, он прекрасно это понимал, потому и извинился передо мной.
Адам, вконец смущенный, прикусил язык и с жалким видом пялился в пол. Ничего, пара нарядов ему не повредит. Правда, он уже заработал четыре, когда вылетел на меня из-за угла на орбитальной станции. Если он не успеет их вовремя отработать и схлопочет еще четыре, вот тогда ему придется плохо. За десять нарядов положена порка. Обычно экзекуция проводится старшим лейтенантом, а провинившегося привязывают к скамье, которую по традиции называют бочкой.
Урок пойдет Тенеру впрок, впредь будет осмотрительнее. А все-таки жалко парня, ведь он хотел мне помочь. Надо как-то отвести от него грозу.
– Знаете, мистер Кин, – смягчился я, – мне и в самом деле хотелось найти кого-нибудь, кто мог бы показать мне базу. За несколько лет я подзабыл Фарсайд. Джентльмены не будут возражать, если я попрошу их стать на время моими экскурсоводами? – На самом деле мне хотелось прогуляться одному, но выхода не было.
– Разумеется, не будут, сэр. – А что еще он мог ответить? Приглашение капитана равносильно приказу.
Всей компанией мы двинулись осматривать учебные классы.
– Здесь размещены учебные тренажеры, сэр, – показал Гутри Смит очередное помещение.
Все было новым: самые современные широкоформатные дисплеи, на них компьютер мог выводить изображения нападающих космических рыб и их «наездников»; панели управления были точно такими же, как на боевых кораблях. Изображения рыб были позаимствованы из видеозаписей «Гибернии» и других судов, которым удалось уцелеть в схватках с чудищами.
– А это класс навигации, сэр.
Когда-то и я здесь занимался. Правда, звездную навигацию так и не постиг в совершенстве.
– Какой предмет вам больше всего нравится, мистер Кин? – поинтересовался я.
– Сверхсветовые двигатели, сэр. В этом учебном году мистер Вриз по моей просьбе будет преподавать мне устройство двигателей новых быстроходных кораблей.
– Он все еще здесь работает? – Двенадцать лет назад он казался мне стариком, хотя ему было не больше пятидесяти. – А вам что нравится, мистер Тенер?
До сих пор во время прогулки он самоотверженно молчал, но на прямой вопрос не мог не ответить.
– Навигация и пилотаж, сэр.
Чтобы продемонстрировать всем, что я не держу на него зла, мне пришлось продолжить расспросы:
– Наверно, по этим предметам вы добились больших успехов?
– Был лучшим в классе, сэр, – скромно ответил он, глядя в пол.
– В самом деле? – непритворно удивился я.
– Так точно, сэр. Я не всегда бываю глупым, как это могло вам показаться.
– Хватит, мистер Тенер, – предостерег его Кин.
– Все в порядке, мистер Кин, – вмешался я, – его можно понять. Вчера у нас с ним была интересная встреча. – От которой у меня до сих пор побаливало плечо. – А там что?
– Лестница на нижний уровень, сэр. Гравитроны и прочая техника. Нам туда вход запрещен.
– А там? – показал я в другую сторону.
– Служебный коридор. По нему можно выйти в столовую.
Мы пошли по плавно поднимавшемуся коридору на поверхность. По нему техники вели наверх уборочные машины и другое тяжелое оборудование.
– Это не единственный путь в учебный корпус и не самый короткий, но самый быстрый, что немаловажно, когда опаздываешь на занятия, – признался Адам Тенер. – Кадетам ходить по нему нельзя.
Я вообразил себе опаздывающего на занятия гардемарина, несущегося сломя голову по широкому коридору. По обычным коридорам бегать запрещено.
– А вот и столовая, сэр. Кадеты пользуются этой дверью.
– Помню. А к казармам – направо.
– Да, сэр.
Мы пошли к казармам.
– Давайте заглянем туда, – предложил я, выбрав наугад одно из помещений.
Едва открыв дверь, гардемарин Кин скомандовал:
– Смирно!
Кадеты выскочили из коек и быстро выстроились в шеренгу. А я почему-то думал, что в это каникулярное время казарма окажется пустой.
– Вольно! Ложитесь, это не проверка, – улыбнулся я.
Кин покосился на меня, как на шизанутого, мол, странный он какой-то, этот новый начальник Академии. Что он так сюсюкается с кадетами? Я решил, что при таких обстоятельствах ретироваться как ни в чем не бывало мне не к лицу, и с достоинством прошелся вдоль ряда коек. На одной из них стояла дорожная сумка.
– Койка Эдвардса? – спросил я девчонку с соседней кровати.
– Да, сэр.
Эта сумка простоит здесь всю ночь, а утром кадеты соберутся вокруг нее, выложат на кровать вещи. Кое-что друзья Эдвардса оставят себе на память, а остальное уберут обратно. Потом сумку отправят родителям. Такова традиция.
– А где мистер Арнвейл?
– С сержантом Радсом, сэр, – ответил кто-то из кадетов.
– Понятно. Пойдемте, джентльмены. – Я вышел из казармы.
– Хотите заглянуть в казарму, где вы жили несколько лет назад? – предложил Кин.
– А в сортире случайно не установили таблички с моим именем?
– Извините, сэр.
– Итак, всего здесь шестнадцать казарм?
– Теперь уже двадцать, – подал голос осмелевший Тенер.
– Некоторые, наверно, пустуют?
– Пока да, сэр. Но скоро прибудут первокурсники.
В каждой казарме тридцать коек, значит, база может принять шестьсот кадетов, хотя на самом деле часть коек всегда пустует. Еще пятьдесят коек на учебной орбитальной станции, триста восемьдесят кадетов в Земной Академии в Девоне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119