Есть, сэр!
– Как ты сказал, твоя фамилия? Стриц? Это ты, дерзкий щенок, посмел поднять руку на гардемарина?
– Так точно, сэр!
– Если бы мы были на корабле, я бы тебя… Знаешь, что бы я с тобой сделал? Вольно! – Я заткнулся и вышел вон из казармы.
Стюард налил нам кофе и вышел из конференц-зала. Я обвел взглядом собравшихся вокруг стола офицеров. Это было мое первое совещание в Фарсайде.
– С чего начнем? – спросил я.
– Раньше мы начинали с вопросов снабжения, – подсказала сержант Обуту.
– Хорошо. Так и сделаем.
Лейтенант Кроссберн включил свой карманный компьютер и, поглядывая на экранчик, начал доклад:
– С провиантом дело обстоит плоховато. Несмотря на мои регулярные звонки в Лунаполис, поставки задерживаются. Поскольку урожай наших залов гидропоники недостаточен, мы должны получать свежие овощи из Лунаполиса каждую вторую неделю, но нам не дают их вот уже два месяца. – Кроссберн умолк, ожидая реакции.
– Продолжайте, – сказал я.
– Вы не собираетесь принимать никаких мер? К вашим просьбам в Лунаполисе прислушаются.
Еще чего! Выполнять указания Кроссберна?! Пошел он…
– Разве в наших хранилищах мало запасов?
– Вполне достаточно, но…
– Тогда позвоните в Лунаполис еще раз, – резко перебил я. – Что еще? Кроссберн стушевался:
– Рабочие жалуются на гардемаринов, мол, захламляют служебный коридор банками из-под напитков.
– Мистер Паульсон, проведите разъяснительную беседу со старшим гардемарином Кином, – приказал я.
– Есть, сэр.
– Подробный отчет о положении дел со снабжением я переслал вам две недели назад, сэр, – закончил доклад Кроссберн.
– Ладно, почитаю. – А скорее всего, едва взгляну на него. Я перевел взгляд на старшего лейтенанта Паульсона. – Что у нас с системами жизнеобеспечения?
– Ничего нового, сэр, – доложил он. – Все системы работают нормально. Учебная станция временно законсервирована.
– Когда туда отправят кадетов?
– Через три недели, сэр. Первыми полетят кадеты сержанта Хиллмана.
– Когда вы собираетесь осмотреть станцию, сэр? – вклинился Кроссберн.
– Через день-два. А что?
– Я спросил об этом лишь для того, чтобы знать, к какому сроку подготовиться.
Уважительная причина, обругать Кроссберна было не за что, а так хотелось.
– Следующий, – сказал я.
– В этом месяце успеваемость кадетов слегка превысила среднегодовой уровень, – доложила лейтенант Нгу Бьен, заведующая преподаванием теоретических дисциплин. – В общем и целом все нормально, особых трудностей нет.
– В самом деле? – удивился я.
– Да, сэр.
– Хорошо. Тогда совещание закон… – В этот момент сержант Обуту вежливо кашлянула, явно собираясь что-то сказать. Я предоставил ей такую возможность:
– Слушаю вас, сержант.
– Извините, что перебила, сэр, но мне показалось, что вас заинтересует не только средняя успеваемость, но и некоторые подробности.
– Это входит в ваши обязанности, сержант? – спросила лейтенант Бьен, вперив в сержанта леденящий взгляд.
– Нет, мэм, – внешне спокойно ответила Обуту, но я заметил, как у нее под столом сжался кулак.
Я понял, что оказался меж двух огней, и пошел на хитрость:
– Вы сделали совершенно правильное замечание, мисс Бьен, сержант Обуту исполняет обязанности секретарши и не должна вмешиваться в ход совещания без достаточных на то оснований. – Мисс Бьен обиженно поджала губы, но тут я небрежно бросил:
– Кстати, мисс Бьен, раз уж зашла речь о подробностях… Вы готовы дать информацию об успеваемости по отдельным предметам?
– Да, сэр. Конечно, готова. – Покраснев, Нгу Бьен включила свой карманный компьютер.
Пока она искала нужный файл, я встретился взглядом с секретаршей, незаметно ей подмигнул и тут же перевел глаза обратно на Бьен.
– По навигации, сэр, – начала свой доклад лейтенант Бьен, – лучше всех успевает кадет Алишия Джонс. На втором месте Джеренс Бранстэд. Не справляются с учебной программой два кадета: Арнвейл и Стриц. По истории самые высокие оценки имеют кадеты Бенгхади, Гувир и Боланд, а самые низкие – Кил Дрю и Кевин Арнвейл.
– Дрю? Где-то я уже слышал эту фамилию.
– Это тот самый, который случайно разбил кадету Эдвардсу стекло шлема, – напомнил Паульсон.
– А… – протянул я, – вспомнил. А Кевин Арнвейл дружил с Дастином Эдвардсом. Давайте посмотрим их оценки за последние три месяца.
Оказалось, их успеваемость резко снизилась после гибели Эдвардса.
– Такое бывает, сэр, – комментировал Паульсон. – Со временем подтянутся.
– А если нет?
– Тогда их придется выгнать. Не слишком ли просто?
– Перерыв, соберемся через два часа, – объявил я. Вернувшись в кабинет, я полчаса размышлял, потом вышел в приемную поговорить с сержантом Обуту.
– Почему вы заострили вопрос об успеваемости кадетов? – спросил я.
– Мне не понравилось, что лейтенант Нгу Бьен говорила только о средних показателях, словно речь шла о машинах.
– Только это?
– Видите ли, сэр, хотя воспитание кадетов не входит в мои обязанности, я иногда говорю с ними о том о сем; порой они изливают мне свои души. Возможно, потому, что я женщина, а им так не хватает материнского тепла. Однажды я шла по коридору, когда Кил Дрю мыл пол.
Я остановилась, поговорила с беднягой. Это было спустя два дня после гибели Эдвардса.
– Понимаю, как ему тяжело.
– Очень тяжело! – воскликнула Обуту. – Кил убит горем. Он разрыдался и долго не мог успокоиться.
– Вам удалось его утешить?
– Такое горе быстро не проходит. Я говорила с ним в тот же день вечером, потом еще два раза.
– Вам надо было идти в психологи.
– Боже упаси! Знаете, сэр, в Академии с кадетами обращаются как со взрослыми, а они ведь еще дети. Многим подросткам здесь трудно.
– Знаю.
– Еще при Керси мне приходилось видеть, как из этого кабинета, теперь вашего, после порки выходят кадеты. Как жалко на них смотреть! Мне кажется, взрослые забывают, что они сами были детьми.
– Поверьте, я хорошо помню кадетскую жизнь. Могу вам признаться, она казштась мне невыносимой. Вы так добры, мисс Обуту.
– Спасибо.
– А она – жопа.
Сержант ошалела, но быстро взяла себя в руки.
– Мисс Бьен? Возражать против такой характеристики было бы с моей стороны невежливо… Хотя, почему бы и не возразить? Возможно, она просто увязла в канцелярщине. Работай мисс Бьен с кадетами, а не с бумагами, тогда, возможно, она воспринимала бы их горести совсем по-другому.
Мне стало стыдно. Как я мог так обозвать лейтенанта? Как мог так плохо о ней подумать?
– Вы правы, – согласился я.
Мы снова собрались в конференц-зале. Совещание продолжалось.
– Итак, взвалить на него дополнительные обязанности, загрузить работой, чтобы отвлечь от мрачных мыслей. Чем еще мы можем помочь кадету Дрю? – спросил я.
– Разве в нашем распоряжении есть другие средства?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
– Как ты сказал, твоя фамилия? Стриц? Это ты, дерзкий щенок, посмел поднять руку на гардемарина?
– Так точно, сэр!
– Если бы мы были на корабле, я бы тебя… Знаешь, что бы я с тобой сделал? Вольно! – Я заткнулся и вышел вон из казармы.
Стюард налил нам кофе и вышел из конференц-зала. Я обвел взглядом собравшихся вокруг стола офицеров. Это было мое первое совещание в Фарсайде.
– С чего начнем? – спросил я.
– Раньше мы начинали с вопросов снабжения, – подсказала сержант Обуту.
– Хорошо. Так и сделаем.
Лейтенант Кроссберн включил свой карманный компьютер и, поглядывая на экранчик, начал доклад:
– С провиантом дело обстоит плоховато. Несмотря на мои регулярные звонки в Лунаполис, поставки задерживаются. Поскольку урожай наших залов гидропоники недостаточен, мы должны получать свежие овощи из Лунаполиса каждую вторую неделю, но нам не дают их вот уже два месяца. – Кроссберн умолк, ожидая реакции.
– Продолжайте, – сказал я.
– Вы не собираетесь принимать никаких мер? К вашим просьбам в Лунаполисе прислушаются.
Еще чего! Выполнять указания Кроссберна?! Пошел он…
– Разве в наших хранилищах мало запасов?
– Вполне достаточно, но…
– Тогда позвоните в Лунаполис еще раз, – резко перебил я. – Что еще? Кроссберн стушевался:
– Рабочие жалуются на гардемаринов, мол, захламляют служебный коридор банками из-под напитков.
– Мистер Паульсон, проведите разъяснительную беседу со старшим гардемарином Кином, – приказал я.
– Есть, сэр.
– Подробный отчет о положении дел со снабжением я переслал вам две недели назад, сэр, – закончил доклад Кроссберн.
– Ладно, почитаю. – А скорее всего, едва взгляну на него. Я перевел взгляд на старшего лейтенанта Паульсона. – Что у нас с системами жизнеобеспечения?
– Ничего нового, сэр, – доложил он. – Все системы работают нормально. Учебная станция временно законсервирована.
– Когда туда отправят кадетов?
– Через три недели, сэр. Первыми полетят кадеты сержанта Хиллмана.
– Когда вы собираетесь осмотреть станцию, сэр? – вклинился Кроссберн.
– Через день-два. А что?
– Я спросил об этом лишь для того, чтобы знать, к какому сроку подготовиться.
Уважительная причина, обругать Кроссберна было не за что, а так хотелось.
– Следующий, – сказал я.
– В этом месяце успеваемость кадетов слегка превысила среднегодовой уровень, – доложила лейтенант Нгу Бьен, заведующая преподаванием теоретических дисциплин. – В общем и целом все нормально, особых трудностей нет.
– В самом деле? – удивился я.
– Да, сэр.
– Хорошо. Тогда совещание закон… – В этот момент сержант Обуту вежливо кашлянула, явно собираясь что-то сказать. Я предоставил ей такую возможность:
– Слушаю вас, сержант.
– Извините, что перебила, сэр, но мне показалось, что вас заинтересует не только средняя успеваемость, но и некоторые подробности.
– Это входит в ваши обязанности, сержант? – спросила лейтенант Бьен, вперив в сержанта леденящий взгляд.
– Нет, мэм, – внешне спокойно ответила Обуту, но я заметил, как у нее под столом сжался кулак.
Я понял, что оказался меж двух огней, и пошел на хитрость:
– Вы сделали совершенно правильное замечание, мисс Бьен, сержант Обуту исполняет обязанности секретарши и не должна вмешиваться в ход совещания без достаточных на то оснований. – Мисс Бьен обиженно поджала губы, но тут я небрежно бросил:
– Кстати, мисс Бьен, раз уж зашла речь о подробностях… Вы готовы дать информацию об успеваемости по отдельным предметам?
– Да, сэр. Конечно, готова. – Покраснев, Нгу Бьен включила свой карманный компьютер.
Пока она искала нужный файл, я встретился взглядом с секретаршей, незаметно ей подмигнул и тут же перевел глаза обратно на Бьен.
– По навигации, сэр, – начала свой доклад лейтенант Бьен, – лучше всех успевает кадет Алишия Джонс. На втором месте Джеренс Бранстэд. Не справляются с учебной программой два кадета: Арнвейл и Стриц. По истории самые высокие оценки имеют кадеты Бенгхади, Гувир и Боланд, а самые низкие – Кил Дрю и Кевин Арнвейл.
– Дрю? Где-то я уже слышал эту фамилию.
– Это тот самый, который случайно разбил кадету Эдвардсу стекло шлема, – напомнил Паульсон.
– А… – протянул я, – вспомнил. А Кевин Арнвейл дружил с Дастином Эдвардсом. Давайте посмотрим их оценки за последние три месяца.
Оказалось, их успеваемость резко снизилась после гибели Эдвардса.
– Такое бывает, сэр, – комментировал Паульсон. – Со временем подтянутся.
– А если нет?
– Тогда их придется выгнать. Не слишком ли просто?
– Перерыв, соберемся через два часа, – объявил я. Вернувшись в кабинет, я полчаса размышлял, потом вышел в приемную поговорить с сержантом Обуту.
– Почему вы заострили вопрос об успеваемости кадетов? – спросил я.
– Мне не понравилось, что лейтенант Нгу Бьен говорила только о средних показателях, словно речь шла о машинах.
– Только это?
– Видите ли, сэр, хотя воспитание кадетов не входит в мои обязанности, я иногда говорю с ними о том о сем; порой они изливают мне свои души. Возможно, потому, что я женщина, а им так не хватает материнского тепла. Однажды я шла по коридору, когда Кил Дрю мыл пол.
Я остановилась, поговорила с беднягой. Это было спустя два дня после гибели Эдвардса.
– Понимаю, как ему тяжело.
– Очень тяжело! – воскликнула Обуту. – Кил убит горем. Он разрыдался и долго не мог успокоиться.
– Вам удалось его утешить?
– Такое горе быстро не проходит. Я говорила с ним в тот же день вечером, потом еще два раза.
– Вам надо было идти в психологи.
– Боже упаси! Знаете, сэр, в Академии с кадетами обращаются как со взрослыми, а они ведь еще дети. Многим подросткам здесь трудно.
– Знаю.
– Еще при Керси мне приходилось видеть, как из этого кабинета, теперь вашего, после порки выходят кадеты. Как жалко на них смотреть! Мне кажется, взрослые забывают, что они сами были детьми.
– Поверьте, я хорошо помню кадетскую жизнь. Могу вам признаться, она казштась мне невыносимой. Вы так добры, мисс Обуту.
– Спасибо.
– А она – жопа.
Сержант ошалела, но быстро взяла себя в руки.
– Мисс Бьен? Возражать против такой характеристики было бы с моей стороны невежливо… Хотя, почему бы и не возразить? Возможно, она просто увязла в канцелярщине. Работай мисс Бьен с кадетами, а не с бумагами, тогда, возможно, она воспринимала бы их горести совсем по-другому.
Мне стало стыдно. Как я мог так обозвать лейтенанта? Как мог так плохо о ней подумать?
– Вы правы, – согласился я.
Мы снова собрались в конференц-зале. Совещание продолжалось.
– Итак, взвалить на него дополнительные обязанности, загрузить работой, чтобы отвлечь от мрачных мыслей. Чем еще мы можем помочь кадету Дрю? – спросил я.
– Разве в нашем распоряжении есть другие средства?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119