Она была одета как знатная дама – в серебристо-синее платье, отделанное золотом, с длинными, свободно свисающими рукавами – и представляла собой миниатюрную копию императрицы со своими приближенными.
– Прошу прощения, ваше высочество. Чем могу служить?
Принцесса Мария-Терезия застенчиво улыбнулась.
– Вы видите, у меня тоже есть мой личный философ. – Девочка указала назад на человечка в красном.
– Да, ваше высочество, – ответил Бен. – Он просто великолепен.
– Я тоже так считаю, – сказала девочка несколько недовольным голосом. – Но его научные изобретения не такие смешные, как ваши.
Бен посмотрел в сторону карлика, который изо всех сил старался выглядеть польщенным, но ему удалось изобразить только скромную признательность.
– У нас, философов, есть свои радости и свои беды, – ответил Бен.
– Я догадываюсь. Но я бы хотела, господин Франклин, чтобы вы присоединились к моей свите.
– О принцесса, я весьма польщен таким предложением, но боюсь, мне уже определили должность при дворе.
– Ну так оставьте ее. – Она сделала недовольную гримасу. – У моего отца и так много ученых. Я тоже хочу иметь хотя бы одного.
– А-а-а… но как вы сказали…
– Нет, хочу настоящего, – настаивала девочка, – такого, как вы.
– Я, наверное, не совсем подойду вашей свите, я слишком большого роста, – уговаривал ее Бен.
– Вы будете моим великаном. У моего отца есть великан. И потом, я же не всегда буду маленькой. Я же когда-нибудь вырасту.
– Боюсь, что сейчас я должен выполнять то, что мне скажет ваш отец, император, – сказал Бен. – Если вам удастся его убедить… – И тут ему в голову пришла мысль, от которой он просто ужаснулся. А что, если ей действительно удастся убедить своего отца и его заставят целыми днями ходить с этой процессией карликов?! Бен откашлялся и заговорил тихим и таинственным голосом: – Принцесса, мне в голову пришла мысль. Что если я стану вашим тайным придворным философом? Это будет очень интересно.
– Нет, – ответила девочка, – я не нахожу в этом ничего интересного.
– Нет, нет, это будет очень интересно. Мы будем встречаться тайно, и я смогу показывать вам такие изобретения, которые еще никто не видел. И об этом будем знать только вы, я и ваши телохранители.
– И даже мой отец не будет знать об этом?
– Даже он не будет знать, – солгал Бен.
– Ум-м, возможно, это и интересно.
– Если вы согласны, то тогда пришлите мне секретное послание через вашего самого доверенного слугу. И не забывайте, что вокруг много турецких шпионов, они следят за каждым нашим шагом.
– Мне это не нравится.
– Именно поэтому мы должны быть очень осторожными. Давайте придумаем пароль, чтобы ни один турок не смог выдать себя за меня и перехватить ваше послание.
Принцесса захлопала в крошечные ладошки:
– И какой же у нас будет пароль?
– Поскольку вы принцесса, то вам и нужно его придумать.
– Очень хорошо. Тогда пусть будет… ммм… я не знаю. Я приказываю вам выбрать пароль.
– Хорошо. Пусть это будет… Реазет Рамаи.
– Реазет Рамаи? Но это звучит как-то по-турецки.
– Вот и хорошо, ваше высочество. Это еще больше их запутает. По-турецки Реазет Роман значит… ммм… «все хорошо». Но на самом деле это ваше имя.
– Мое имя? Это глупо.
– Нет, нет, это, вы понимаете, анаграмма. «Реазет» значит Терезия, а «Рамаи» – Мария. Поэтому, когда мне скажут, что мне письмо от Реазет Роман, я буду знать, что оно от вас, а турок услышит только, что «все хорошо».
– А, теперь я поняла. Это очень занятно.
Бен учтиво склонил голову.
– Я с нетерпением буду ждать от вас сообщения, принцесса Рамаи.
Девочка кивнула, вид у нее был очень довольный. Окно закрылось, и процессия карликов продолжила свой путь.
Заметив, что Ньютон все еще вовлечен в какую-то беседу, Бен прошел весь двор и вышел на улицу, затем направился в сторону Порохового моста. На мосту он остановился и посмотрел вниз, в темно-зеленые глубины Оленьего рва, раздумывая, что же ему делать. К Катарине нельзя ни в коем случае. И у него есть хороший предлог, чтобы не появляться там долгое время или вообще больше никогда не появляться. Кроме того, он был голоден и мог думать в первую очередь о еде, а не о женщинах. И решил, что ему лучше разыскать Роберта или, если получится, этого капитана Фриска, с кем-нибудь из них отправиться в таверну и хорошенько перекусить. А потом уже можно будет и горничной заняться, не важно, как там ее зовут. Она, скорее всего, будет держаться с ним холодно и высокомерно, и она к тому же не красавица, но складки ее платья скрывали то, на что ему так сильно хотелось взглянуть.
Там лежали ключи от комнат Ньютона.
Что-то на дне рва задвигалось. Олений ров представлял собой глубокий и узкий овраг, засаженный лимонными, фиговыми и прочими экзотическими деревьями.
Бен увидел тень, скользившую между деревьями. Это был не олень и не дикий кабан, а гибкая черная пантера. Даже на таком большом расстоянии она внушала опасность, будто прикосновение к ее гладкому блестящему телу могло стать смертельным.
Пантера подняла голову и посмотрела на Бена, словно знала, что он стоит на мосту, и на мгновение в ее глазах вспыхнули красные огоньки. Бен ахнул и отпрянул от края моста, сердце у него колотилось. Он уже видел такие глаза раньше, они принадлежали человеку по имени Брейсуэл, который убил его брата и пытался убить его. Но не глаза пантеры так его поразили – он видел, как в темноте горят глаза собак и домашних кошек, – здесь было что-то иное. Над головой пантеры он заметил смутные очертания огненного ока, оно на мгновение открылось и тут же будто растворилось в воздухе.
Это было одно из тех существ, которых Ньютон называл malakim. И они повсюду сопровождали убийцу его брата.
Набравшись духу, он снова посмотрел вниз.
Ни пантеры, ни странного ока там уже не было.
– Что-то интересное увидели в овраге? – раздался голос у самого уха.
Бен дернулся во второй раз: он не слышал, как к нему тихо, подобно пантере, подошел принц Савойский.
– Кажется, ваше высочество… кажется, это просто игра света, – ответил Бен, раскланиваясь, но уже не таким сложным образом, как перед императором.
Принц понимающе кивнул:
– В Праге никто никогда не знает, что он видит краем глаза. Город похож на постоялый двор, и я очень неуютно себя здесь чувствую.
– И я тоже, – ответил Бен, снова заглядывая в овраг.
– Признаюсь, не ожидал. Я думал, что ученый человек сочтет привидения, населяющие Прагу, весьма занятными или даже очаровательными.
– Привидения? Это образное выражение, сэр?
Евгений Савойский пожал узкими, сутулыми плечами:
– Возможно. Думаю, я имел в виду приметы прошлого. Безумный Рудольф наводнил Прагу магами и волшебниками, так что сам воздух города пропитался алхимией и колдовством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
– Прошу прощения, ваше высочество. Чем могу служить?
Принцесса Мария-Терезия застенчиво улыбнулась.
– Вы видите, у меня тоже есть мой личный философ. – Девочка указала назад на человечка в красном.
– Да, ваше высочество, – ответил Бен. – Он просто великолепен.
– Я тоже так считаю, – сказала девочка несколько недовольным голосом. – Но его научные изобретения не такие смешные, как ваши.
Бен посмотрел в сторону карлика, который изо всех сил старался выглядеть польщенным, но ему удалось изобразить только скромную признательность.
– У нас, философов, есть свои радости и свои беды, – ответил Бен.
– Я догадываюсь. Но я бы хотела, господин Франклин, чтобы вы присоединились к моей свите.
– О принцесса, я весьма польщен таким предложением, но боюсь, мне уже определили должность при дворе.
– Ну так оставьте ее. – Она сделала недовольную гримасу. – У моего отца и так много ученых. Я тоже хочу иметь хотя бы одного.
– А-а-а… но как вы сказали…
– Нет, хочу настоящего, – настаивала девочка, – такого, как вы.
– Я, наверное, не совсем подойду вашей свите, я слишком большого роста, – уговаривал ее Бен.
– Вы будете моим великаном. У моего отца есть великан. И потом, я же не всегда буду маленькой. Я же когда-нибудь вырасту.
– Боюсь, что сейчас я должен выполнять то, что мне скажет ваш отец, император, – сказал Бен. – Если вам удастся его убедить… – И тут ему в голову пришла мысль, от которой он просто ужаснулся. А что, если ей действительно удастся убедить своего отца и его заставят целыми днями ходить с этой процессией карликов?! Бен откашлялся и заговорил тихим и таинственным голосом: – Принцесса, мне в голову пришла мысль. Что если я стану вашим тайным придворным философом? Это будет очень интересно.
– Нет, – ответила девочка, – я не нахожу в этом ничего интересного.
– Нет, нет, это будет очень интересно. Мы будем встречаться тайно, и я смогу показывать вам такие изобретения, которые еще никто не видел. И об этом будем знать только вы, я и ваши телохранители.
– И даже мой отец не будет знать об этом?
– Даже он не будет знать, – солгал Бен.
– Ум-м, возможно, это и интересно.
– Если вы согласны, то тогда пришлите мне секретное послание через вашего самого доверенного слугу. И не забывайте, что вокруг много турецких шпионов, они следят за каждым нашим шагом.
– Мне это не нравится.
– Именно поэтому мы должны быть очень осторожными. Давайте придумаем пароль, чтобы ни один турок не смог выдать себя за меня и перехватить ваше послание.
Принцесса захлопала в крошечные ладошки:
– И какой же у нас будет пароль?
– Поскольку вы принцесса, то вам и нужно его придумать.
– Очень хорошо. Тогда пусть будет… ммм… я не знаю. Я приказываю вам выбрать пароль.
– Хорошо. Пусть это будет… Реазет Рамаи.
– Реазет Рамаи? Но это звучит как-то по-турецки.
– Вот и хорошо, ваше высочество. Это еще больше их запутает. По-турецки Реазет Роман значит… ммм… «все хорошо». Но на самом деле это ваше имя.
– Мое имя? Это глупо.
– Нет, нет, это, вы понимаете, анаграмма. «Реазет» значит Терезия, а «Рамаи» – Мария. Поэтому, когда мне скажут, что мне письмо от Реазет Роман, я буду знать, что оно от вас, а турок услышит только, что «все хорошо».
– А, теперь я поняла. Это очень занятно.
Бен учтиво склонил голову.
– Я с нетерпением буду ждать от вас сообщения, принцесса Рамаи.
Девочка кивнула, вид у нее был очень довольный. Окно закрылось, и процессия карликов продолжила свой путь.
Заметив, что Ньютон все еще вовлечен в какую-то беседу, Бен прошел весь двор и вышел на улицу, затем направился в сторону Порохового моста. На мосту он остановился и посмотрел вниз, в темно-зеленые глубины Оленьего рва, раздумывая, что же ему делать. К Катарине нельзя ни в коем случае. И у него есть хороший предлог, чтобы не появляться там долгое время или вообще больше никогда не появляться. Кроме того, он был голоден и мог думать в первую очередь о еде, а не о женщинах. И решил, что ему лучше разыскать Роберта или, если получится, этого капитана Фриска, с кем-нибудь из них отправиться в таверну и хорошенько перекусить. А потом уже можно будет и горничной заняться, не важно, как там ее зовут. Она, скорее всего, будет держаться с ним холодно и высокомерно, и она к тому же не красавица, но складки ее платья скрывали то, на что ему так сильно хотелось взглянуть.
Там лежали ключи от комнат Ньютона.
Что-то на дне рва задвигалось. Олений ров представлял собой глубокий и узкий овраг, засаженный лимонными, фиговыми и прочими экзотическими деревьями.
Бен увидел тень, скользившую между деревьями. Это был не олень и не дикий кабан, а гибкая черная пантера. Даже на таком большом расстоянии она внушала опасность, будто прикосновение к ее гладкому блестящему телу могло стать смертельным.
Пантера подняла голову и посмотрела на Бена, словно знала, что он стоит на мосту, и на мгновение в ее глазах вспыхнули красные огоньки. Бен ахнул и отпрянул от края моста, сердце у него колотилось. Он уже видел такие глаза раньше, они принадлежали человеку по имени Брейсуэл, который убил его брата и пытался убить его. Но не глаза пантеры так его поразили – он видел, как в темноте горят глаза собак и домашних кошек, – здесь было что-то иное. Над головой пантеры он заметил смутные очертания огненного ока, оно на мгновение открылось и тут же будто растворилось в воздухе.
Это было одно из тех существ, которых Ньютон называл malakim. И они повсюду сопровождали убийцу его брата.
Набравшись духу, он снова посмотрел вниз.
Ни пантеры, ни странного ока там уже не было.
– Что-то интересное увидели в овраге? – раздался голос у самого уха.
Бен дернулся во второй раз: он не слышал, как к нему тихо, подобно пантере, подошел принц Савойский.
– Кажется, ваше высочество… кажется, это просто игра света, – ответил Бен, раскланиваясь, но уже не таким сложным образом, как перед императором.
Принц понимающе кивнул:
– В Праге никто никогда не знает, что он видит краем глаза. Город похож на постоялый двор, и я очень неуютно себя здесь чувствую.
– И я тоже, – ответил Бен, снова заглядывая в овраг.
– Признаюсь, не ожидал. Я думал, что ученый человек сочтет привидения, населяющие Прагу, весьма занятными или даже очаровательными.
– Привидения? Это образное выражение, сэр?
Евгений Савойский пожал узкими, сутулыми плечами:
– Возможно. Думаю, я имел в виду приметы прошлого. Безумный Рудольф наводнил Прагу магами и волшебниками, так что сам воздух города пропитался алхимией и колдовством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128