Шлем– на голову. Кислородный баллон – в гнездо. Патрон регенератора – до упора, клапан открыть. Аккумуляторный пояс – в зацеп. Пистолет-парализатор – в держак. И – бегом на десантную палубу.
– По капсулам! Первая секция – пошла!
Громко топая, первая дюжина оперов пробежала в хвост стратолета, боком проскальзывая мимо боевых капсул, сделанных в форме линз.
– Вторая пошла! Третья!
В командирскую капсулу Жилин вошел последним, устроился на ложементе, скупой усмешечкой ответил операм, скалящимся от избытка жизненных сил, и отжал фиксаторы.
– Цель захвачена, – прошло сообщение с боевых постов.
– Кормовой биопарализатор… – затянули в пилотской кабине. – Залп!
Тело у Жилина онемело, словно под общим наркозом, но скоро чувствительность вернулась – забегали мурашки. Обзорный экран раскололо голубым парализующим лучом. Лоолмаласин была такой малюсенькой, что биопарализатор накрыл ее одним импульсом.
– Залп!
Н-да. Tempora mutantur. Сокрушить орду убийц, никого не лишив жизни! Уметь надо. «Проблему бескровного воздействия» все решали по-разному. Патрульные дирижабли Австралазии, например, сбрасывали шашки с усыпляющим газом. Продвинутые евроамериканцы предпочитали стан-бомбы в оглушающем или иммобилизующем режимах. А Патрульная служба Евразии приняла на вооружение волновую психотехнику – тут мы впереди планеты всей…
– Боевым постам – дробь! – четко прозвучало в интеркоме. – Вернуть стволы в диаметральную плоскость. Внимание! Тридцать секунд до десантирования! Дать команду на закрытие переходного люка!
– Даю команду, – сказал Жилин. Транспарант «Внешний люк открыт» погас.
– Понял вас, – отреагировали в пилотской кабине. – Расстыковку разрешаю.
– Команда «Расстыковка» подана. Начать десантирование!
Толчок, рывок, и боевые капсулы одна за другой просыпались в необъятный синий простор. Зеленая саванна с лиловеющими горами и красными прожилками дорог накренилась, опрокинулась вверх и плавно скатилась на место.
– Идем по программе, – бубнил в наушниках голос Луната. – Маскировка включена, «антирадарка» работает.
На пульте вспыхнул транспарант «Признак „Спуск“».
– Все в норме.
– Выровнять строй, – приказал Жилин, – спускаемся «кольцом». Держать дистанцию!
– Есть держать дистанцию!
– Начинается забортный шум… Скоро пойдут вибрации.
– Перегрузка?
– Перегрузка три. Шум увеличивается. Вибрации тоже… Ждем торможения. Всем приготовиться к высадке!
– Всегда готовы, – сказал Разумов и подмигнул вольноопределяющемуся Иловайскому. – У нас ушки на макушке, а в ручонках погремушки!
Ушли вверх облака, и на экранчике пульта открылся Серенгети – горы Банаги и Серонеры мстились совсем крохотными, с краю видна была Ленгаи, «гора господня» в переводе с масайского, а с другой стороны светилась серебристая полоса озера Укуреве. Жилин почувствовал резкий прилив тяжести.
– Есть торможение! Высота пятьсот метров… Триста метров… Сто… Внимание! Сработали двигатели мягкой посадки!
Скакнула перегрузка, затемнив глаза, и капсулу резко ударило под днище. Ничего себе мягкая…
– Начать блокирование зоны! – отчеканил Жилин. – Пошли!
Сегментный люк отвалился трапом, и вся секция побежала вокруг капсулы, занимая круговую оборону. Левее и правее, выдвинув тонкие опоры, вязли в красном латерите капсулы Хруста и Бура. Закамуфлированные киберразведчики мчались по широким спиралям, высматривая опасность. Проявившись полупрозрачными чечевицами, с неба упали большие грузовые капсулы. Глухо загрохотав, вытянули до самой земли трепещущие факелы оранжевого огня. Мягко просели, выпустили шасси и скрылись в туче красной пыли. По откинувшимся сегментникам выкатились на гусеницах объемистые, мощные боевые киберы типа «Вий». Мгновенно перекрасившись по варианту «Саванна», «Вии» окружили деревню, и миниатюрный пульт управления у Жилина на обручье запестрел сигналами готовности.
А вокруг была Африка, цвела бешеным разноцветием, купалась в солнечном горении и пахла – горько, надсадно, одуряюще. Зелено-дымная саванна звенела, дышала, бурлила жизнью. Совсем рядом с командирской капсулой выпирал из земли массивный, чудовищной толщины ствол баобаба-мбуйу, невысоко распадаясь множеством огромных узловатых сучьев. Оплывшие бока гиганта были исчерчены бивнями слонов-тембо. Эти стояли рядышком – спины заляпаны птичьими кляксами, на боках светлые полосы царапин. Выдрав пучок травы с корнем, слоны околачивали землю о бивень или ногу и пихали в рот. Из-за кустов терновника и перистых ветвей казуарин выглядывали рога антилоп. Винтообразные, соображал Жилин, это куду. Отсюда не видно – большой или малый. Лировидные украшали импал, а ориксы покачивали рогами-«шпагами». Косматая гну, опустив к земле лошадиную морду и по-коровьи взбрыкивая ногами, запылила в тень тамаринда, спугивая желто-черно-белую газель Томпсона, по-простому – «томми».
На ветвях акаций, подле своих перевернутых гнезд, гомонили, качаясь вниз головой, ткачики. Леопард-чюи искусно прятался в развилке раскидистой сейбы, но его выдавал свесившийся хвост – он слегка подергивался, «кошке» снилась «мышь».
За сухим руслом речки, изрытым «слоновьими колодцами», пылилось давно не сеянное поле-шамба. Последние рядки подходили к боме, изгороди из срубленных колючих кустов, обносящей по кругу Лоолмаласин – нищую деревушку, убогую и вшивую, но с фаллическим силуэтом минарета над соломенными крышами.
– Выдвигаемся, – скомандовал Жилин. Крайний слон, обсыпавший себя пылью, вдруг оставил это занятие и встопорщил уши, неуверенно поднимая хобот – юркие киберразведчики, похожие на огромных богомолов, пугали серого великана. Жилин отозвал скибров. Слон похлопал ушами, подумал и вернулся к «банным процедурам».
– Строимся «клиньями»! – сказал Жилин. – «Вии» прикрывают тыл и фланги!
Шаг за шагом подкрадывались опера к деревушке, тошнотворно неопрятной, смрадной, унылой, с тучей ревущих мух, подкрадывались не к базе, не к лагерю – к загону, запакощенному, пыльному, заставленному круглыми хижинами, обмазанными навозом пополам с глиной, нездоровому, угрожающему, душному и чадному, полному одуревших тощих коров и злых людей, все никак не желавших сложить оружие и упорно продолжавших вредить… и вести свою бессмысленную войну… и убивать, убивать, убивать…
Главную улицу, пыльную и замусоренную, перегораживал полосатый бронеход пурпуров, зализанный, со свернутым набок метателем. Из люка свешивался усыпленный исполнитель в черном комбинезоне, перепачканном известкой. На широкой гусенице почивал, пуская слюни, вершитель в белом, измаранный копотью. Пахло гарью и раскаленным металлом.
– Нечетные секции чистят, – распорядился Жилин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
– По капсулам! Первая секция – пошла!
Громко топая, первая дюжина оперов пробежала в хвост стратолета, боком проскальзывая мимо боевых капсул, сделанных в форме линз.
– Вторая пошла! Третья!
В командирскую капсулу Жилин вошел последним, устроился на ложементе, скупой усмешечкой ответил операм, скалящимся от избытка жизненных сил, и отжал фиксаторы.
– Цель захвачена, – прошло сообщение с боевых постов.
– Кормовой биопарализатор… – затянули в пилотской кабине. – Залп!
Тело у Жилина онемело, словно под общим наркозом, но скоро чувствительность вернулась – забегали мурашки. Обзорный экран раскололо голубым парализующим лучом. Лоолмаласин была такой малюсенькой, что биопарализатор накрыл ее одним импульсом.
– Залп!
Н-да. Tempora mutantur. Сокрушить орду убийц, никого не лишив жизни! Уметь надо. «Проблему бескровного воздействия» все решали по-разному. Патрульные дирижабли Австралазии, например, сбрасывали шашки с усыпляющим газом. Продвинутые евроамериканцы предпочитали стан-бомбы в оглушающем или иммобилизующем режимах. А Патрульная служба Евразии приняла на вооружение волновую психотехнику – тут мы впереди планеты всей…
– Боевым постам – дробь! – четко прозвучало в интеркоме. – Вернуть стволы в диаметральную плоскость. Внимание! Тридцать секунд до десантирования! Дать команду на закрытие переходного люка!
– Даю команду, – сказал Жилин. Транспарант «Внешний люк открыт» погас.
– Понял вас, – отреагировали в пилотской кабине. – Расстыковку разрешаю.
– Команда «Расстыковка» подана. Начать десантирование!
Толчок, рывок, и боевые капсулы одна за другой просыпались в необъятный синий простор. Зеленая саванна с лиловеющими горами и красными прожилками дорог накренилась, опрокинулась вверх и плавно скатилась на место.
– Идем по программе, – бубнил в наушниках голос Луната. – Маскировка включена, «антирадарка» работает.
На пульте вспыхнул транспарант «Признак „Спуск“».
– Все в норме.
– Выровнять строй, – приказал Жилин, – спускаемся «кольцом». Держать дистанцию!
– Есть держать дистанцию!
– Начинается забортный шум… Скоро пойдут вибрации.
– Перегрузка?
– Перегрузка три. Шум увеличивается. Вибрации тоже… Ждем торможения. Всем приготовиться к высадке!
– Всегда готовы, – сказал Разумов и подмигнул вольноопределяющемуся Иловайскому. – У нас ушки на макушке, а в ручонках погремушки!
Ушли вверх облака, и на экранчике пульта открылся Серенгети – горы Банаги и Серонеры мстились совсем крохотными, с краю видна была Ленгаи, «гора господня» в переводе с масайского, а с другой стороны светилась серебристая полоса озера Укуреве. Жилин почувствовал резкий прилив тяжести.
– Есть торможение! Высота пятьсот метров… Триста метров… Сто… Внимание! Сработали двигатели мягкой посадки!
Скакнула перегрузка, затемнив глаза, и капсулу резко ударило под днище. Ничего себе мягкая…
– Начать блокирование зоны! – отчеканил Жилин. – Пошли!
Сегментный люк отвалился трапом, и вся секция побежала вокруг капсулы, занимая круговую оборону. Левее и правее, выдвинув тонкие опоры, вязли в красном латерите капсулы Хруста и Бура. Закамуфлированные киберразведчики мчались по широким спиралям, высматривая опасность. Проявившись полупрозрачными чечевицами, с неба упали большие грузовые капсулы. Глухо загрохотав, вытянули до самой земли трепещущие факелы оранжевого огня. Мягко просели, выпустили шасси и скрылись в туче красной пыли. По откинувшимся сегментникам выкатились на гусеницах объемистые, мощные боевые киберы типа «Вий». Мгновенно перекрасившись по варианту «Саванна», «Вии» окружили деревню, и миниатюрный пульт управления у Жилина на обручье запестрел сигналами готовности.
А вокруг была Африка, цвела бешеным разноцветием, купалась в солнечном горении и пахла – горько, надсадно, одуряюще. Зелено-дымная саванна звенела, дышала, бурлила жизнью. Совсем рядом с командирской капсулой выпирал из земли массивный, чудовищной толщины ствол баобаба-мбуйу, невысоко распадаясь множеством огромных узловатых сучьев. Оплывшие бока гиганта были исчерчены бивнями слонов-тембо. Эти стояли рядышком – спины заляпаны птичьими кляксами, на боках светлые полосы царапин. Выдрав пучок травы с корнем, слоны околачивали землю о бивень или ногу и пихали в рот. Из-за кустов терновника и перистых ветвей казуарин выглядывали рога антилоп. Винтообразные, соображал Жилин, это куду. Отсюда не видно – большой или малый. Лировидные украшали импал, а ориксы покачивали рогами-«шпагами». Косматая гну, опустив к земле лошадиную морду и по-коровьи взбрыкивая ногами, запылила в тень тамаринда, спугивая желто-черно-белую газель Томпсона, по-простому – «томми».
На ветвях акаций, подле своих перевернутых гнезд, гомонили, качаясь вниз головой, ткачики. Леопард-чюи искусно прятался в развилке раскидистой сейбы, но его выдавал свесившийся хвост – он слегка подергивался, «кошке» снилась «мышь».
За сухим руслом речки, изрытым «слоновьими колодцами», пылилось давно не сеянное поле-шамба. Последние рядки подходили к боме, изгороди из срубленных колючих кустов, обносящей по кругу Лоолмаласин – нищую деревушку, убогую и вшивую, но с фаллическим силуэтом минарета над соломенными крышами.
– Выдвигаемся, – скомандовал Жилин. Крайний слон, обсыпавший себя пылью, вдруг оставил это занятие и встопорщил уши, неуверенно поднимая хобот – юркие киберразведчики, похожие на огромных богомолов, пугали серого великана. Жилин отозвал скибров. Слон похлопал ушами, подумал и вернулся к «банным процедурам».
– Строимся «клиньями»! – сказал Жилин. – «Вии» прикрывают тыл и фланги!
Шаг за шагом подкрадывались опера к деревушке, тошнотворно неопрятной, смрадной, унылой, с тучей ревущих мух, подкрадывались не к базе, не к лагерю – к загону, запакощенному, пыльному, заставленному круглыми хижинами, обмазанными навозом пополам с глиной, нездоровому, угрожающему, душному и чадному, полному одуревших тощих коров и злых людей, все никак не желавших сложить оружие и упорно продолжавших вредить… и вести свою бессмысленную войну… и убивать, убивать, убивать…
Главную улицу, пыльную и замусоренную, перегораживал полосатый бронеход пурпуров, зализанный, со свернутым набок метателем. Из люка свешивался усыпленный исполнитель в черном комбинезоне, перепачканном известкой. На широкой гусенице почивал, пуская слюни, вершитель в белом, измаранный копотью. Пахло гарью и раскаленным металлом.
– Нечетные секции чистят, – распорядился Жилин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116