Умолчание о тайне малыша стало началом всего.
Базз погрозил пальцем могильному камню. Факты, только факты.
Первое. Когда полиция вскрыла квартиру Ап-шо, там все было перевернуто вверх дном. Посмертную экспертизу проводил сам Норт Лейман. На всем барахле и мебели были отпечатки пальцев одного Дэнни, и он пришел к выводу, что в последние минуты жизни малыш впал в безумие. В полицейском рапорте с описью имущества, найденного в квартире, нет упоминания ни о документах большого жюри, ни о личных бумагах Дэнни по его расследованию. Он сам тайком пробирался туда, тоже все просмотрел самым тщательным образом и никакого тайника с документами не нашел. Мал был там, когда обнаружили труп, и говорил, что полиция ничего в его комнатах не тронула, забрали только тело и нож.
Второе. Вечером накануне смерти ему позвонил Дэнни: его поразило, что два его дела пересеклись на контактах Чарлза Хартшорна и Рейнольдса Лоф-тиса:
«Помшерифа, не хочешь ли ты сказать, что подозреваешь в убийстве Лофтиса?» — «Может быть. Очень может быть. Он подходит под описания убийцы… идеально подходит».
Однако Дэнни Апшо убил себя, а никакой не убийца. И квартиру он перевернул сам, а не вор, укравший его бумаги. Дадли Смит непонятно почему настроен против малыша, но выкрадывать документы ему было ни к чему, а если бы он сделал это, то обставил бы это как грабеж.
Значит, имеем дело еще с одним неизвестным лицом — значит, есть с кем расквитаться, а это уже хорошо.
Базз отыскал Мала во дворе дома Эллиса Лоу: он сидел на софе под солнцем и перебирал бумаги. Кожа да кости — будто морил себя голодом, чтобы согнать вес до категории «пера».
— Привет, босс.
Мал молча кивнул и продолжил свое занятие.
— Надо поговорить, — сказал Базз.
— О чем?
— Да уж не о заговоре комми.
Мал обвел карандашом цепочку фамилий:
— Знаю, ты это не воспринимаешь серьезно, а дело это серьезное.
— Серьезное в смысле деньжат, я бы так сказал. И свою долю получить мне, конечно, хочется. Хочу поговорить о другом.
— О чем же?
— Скажем, об Апшо.
Мал отложил бумаги и карандаш:
— Это теперь дело полиции Лос-Анджелеса.
— Босс, я уверен, что не он убил Найлза.
— С этим все покончено, Базз. Это дело рук Микки или Джека Д., а доказать нам это не удастся и за тысячу лет.
Базз присел рядом на софу. От нее пахло плесенью, кто-то из охотников за красными гасил сигареты об ее подлокотники.
— Мал, помнишь, Апшо говорил нам о личном деле, которое завел на убитых педов?
— Конечно помню.
— Его выкрали вместе с копией пакета документов по большому жюри.
— Что?
— Я знаю точно. Ты говорил, что полиция опечатала его квартиру, ничего не взяв, а я посмотрел его стол в отделении Западного Голливуда. Полно всяких бумаг, но ни одной по 187-му и большому жюри. Ты так увлекся охотой на красных, что, видно, не подумал об этом.
Мал постучал по руке Базза карандашом:
— Ты прав. А ты что задумал? Малыш в могиле, он погорел на том, что вскрыл ту квартиру. И это значило — конец карьере. А он мог бы стать лучшим из лучших. Жаль его, но он сам вырыл себе могилу.
Базз накрыл рукой руку Мала:
— Босс, это мы вырыли ему могилу. Ты с этой де Хейвен, а я… да что там… — Он выругался.
Мал высвободил руку.
— А ты что?
— Малыш все думал о Рейнольдсе Лофтисе. Вечером накануне его смерти мы говорили с ним по телефону. Он прочел в газетах про самоубийство Чарлза Хартшорна, там говорилось, что он был адвокатом Комитета защиты Сонной Лагуны, а Апшо разрабатывал его по убойному делу — Хартшорна однажды шантажировал один из убитых. Я рассказал ему, что Хартшорна еще в 44-м замели как педа вместе с Лофтисом, и малыш просто чуть с ума не сошел. Он не знал, что Хартшорн был связан с Сонной Лагуной, и это, кажется, его просто с ног свалило. Я спросил его, подозревает ли он Лофтиса, и он сказал: «Очень может быть».
— А ты не говорил об этом с Шортеллом?
— Нет, он в отпуске, в Монтане.
— А с Майком Брюнингом?
— Я ему не верю, не скажет он правды. Помнишь, Дэнни говорил, что он отлынивает и только мешает ему?
— Что же ты мне сразу не сказал, Микс!
— Да я все прикидывал, думал, как к этому лучше подойти.
— И как же? Базз усмехнулся:
— Может, Лофтис — главный подозреваемый, а может, и нет. Я достану убийцу педов, кто бы он ни был.
Теперь усмехнулся Мал:
— А дальше что?
— Арестую его или убью.
— Ты рехнулся.
— А я думал, может, ты тоже подключишься, У рехнувшегося капитана больше шансов…
— У меня большое жюри, Микс. А послезавтра — суд по опеке.
Базз хрустнул пальцами:
— Подключишься?
— Нет. Это чистое безумие. И ты не похож на человека, склонного сентиментальничать.
— Я считаю себя его должником. Оба мы должники.
— Ты совершаешь ошибку, Микс.
— Взгляни на это так, капитан: предположим, Лофтис — убийца-психопат. Ты берешь его до созыва большого жюри, и тогда УАЕС шустро низвергается вниз вместе с водой в унитазе.
Мал рассмеялся. Базз тоже рассмеялся:
— Нам понадобится всего неделька. Возьмем, что сможем из материалов большого жюри, поговорим с Шортеллом, узнаем, что есть у него. Берем Лофтиса, а дальше — как бог даст.
— Большое жюри — дело серьезное, Микс.
— Комми Лофтис, за которым числится четыре «мокряка», сделает тебя таким героем, что ни один судья в штате не посмеет вякнуть против тебя в деле об опеке. Подумай.
Мал переломил карандаш пополам.
— Мне нужна отсрочка суда, позарез нужна, а на Лофтиса мне наплевать.
— Значит, договорились?
— Не знаю.
Базз решил взять быка за рога:
— Ну хорошо, капитан. Я думал пронять тебя карьерой, но, видно, ошибся. Тогда подумай об Апшо.
Как важно ему было распутать это дело, и как ты вон из шкуры лез, посылая его против Клэр де Хейвен. Теперь подумай, что они с Лофтисом могли сделать с мальчишкой, что он после этого перерезал себе горло. Тогда ты…
Мал отвесил ему звонкую пощечину.
Базз еле сдержался, чтоб не дать сдачи.
Мал бросил листок с фамилиями на траву:
— Я с тобой. Но если из-за этого сорвется мое большое жюри, пеняй на себя! Это я тебе прямо говорю.
Базз улыбнулся:
— Слушаюсь, капитан!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Значит, на этот раз, как я полагаю, ни обмана, ни притворства не будет, — сказала Клэр де Хейвен.
Слабенько для начала: Мал знал, что она раскрыла Апшо, но большое жюри уже на подходе.
— Нет. Дело касается четырех убийств.
— Вот как!
— Где Рейнольде Лофтис? Мне надо с ним побеседовать.
— Его нет, а я уже вам говорила, что ни он, ни я никаких имен не называем.
Когда Мал вошел в дом Клэр, он увидел на кресле «Геральд» за прошлую среду. Значит, она уже видела заметку о смерти Дэнни, которую сопровождало его фото в форме курсанта полицейской академии. Клэр закрыла дверь. Больше никакого притворства: она хочет знать, что ему надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Базз погрозил пальцем могильному камню. Факты, только факты.
Первое. Когда полиция вскрыла квартиру Ап-шо, там все было перевернуто вверх дном. Посмертную экспертизу проводил сам Норт Лейман. На всем барахле и мебели были отпечатки пальцев одного Дэнни, и он пришел к выводу, что в последние минуты жизни малыш впал в безумие. В полицейском рапорте с описью имущества, найденного в квартире, нет упоминания ни о документах большого жюри, ни о личных бумагах Дэнни по его расследованию. Он сам тайком пробирался туда, тоже все просмотрел самым тщательным образом и никакого тайника с документами не нашел. Мал был там, когда обнаружили труп, и говорил, что полиция ничего в его комнатах не тронула, забрали только тело и нож.
Второе. Вечером накануне смерти ему позвонил Дэнни: его поразило, что два его дела пересеклись на контактах Чарлза Хартшорна и Рейнольдса Лоф-тиса:
«Помшерифа, не хочешь ли ты сказать, что подозреваешь в убийстве Лофтиса?» — «Может быть. Очень может быть. Он подходит под описания убийцы… идеально подходит».
Однако Дэнни Апшо убил себя, а никакой не убийца. И квартиру он перевернул сам, а не вор, укравший его бумаги. Дадли Смит непонятно почему настроен против малыша, но выкрадывать документы ему было ни к чему, а если бы он сделал это, то обставил бы это как грабеж.
Значит, имеем дело еще с одним неизвестным лицом — значит, есть с кем расквитаться, а это уже хорошо.
Базз отыскал Мала во дворе дома Эллиса Лоу: он сидел на софе под солнцем и перебирал бумаги. Кожа да кости — будто морил себя голодом, чтобы согнать вес до категории «пера».
— Привет, босс.
Мал молча кивнул и продолжил свое занятие.
— Надо поговорить, — сказал Базз.
— О чем?
— Да уж не о заговоре комми.
Мал обвел карандашом цепочку фамилий:
— Знаю, ты это не воспринимаешь серьезно, а дело это серьезное.
— Серьезное в смысле деньжат, я бы так сказал. И свою долю получить мне, конечно, хочется. Хочу поговорить о другом.
— О чем же?
— Скажем, об Апшо.
Мал отложил бумаги и карандаш:
— Это теперь дело полиции Лос-Анджелеса.
— Босс, я уверен, что не он убил Найлза.
— С этим все покончено, Базз. Это дело рук Микки или Джека Д., а доказать нам это не удастся и за тысячу лет.
Базз присел рядом на софу. От нее пахло плесенью, кто-то из охотников за красными гасил сигареты об ее подлокотники.
— Мал, помнишь, Апшо говорил нам о личном деле, которое завел на убитых педов?
— Конечно помню.
— Его выкрали вместе с копией пакета документов по большому жюри.
— Что?
— Я знаю точно. Ты говорил, что полиция опечатала его квартиру, ничего не взяв, а я посмотрел его стол в отделении Западного Голливуда. Полно всяких бумаг, но ни одной по 187-му и большому жюри. Ты так увлекся охотой на красных, что, видно, не подумал об этом.
Мал постучал по руке Базза карандашом:
— Ты прав. А ты что задумал? Малыш в могиле, он погорел на том, что вскрыл ту квартиру. И это значило — конец карьере. А он мог бы стать лучшим из лучших. Жаль его, но он сам вырыл себе могилу.
Базз накрыл рукой руку Мала:
— Босс, это мы вырыли ему могилу. Ты с этой де Хейвен, а я… да что там… — Он выругался.
Мал высвободил руку.
— А ты что?
— Малыш все думал о Рейнольдсе Лофтисе. Вечером накануне его смерти мы говорили с ним по телефону. Он прочел в газетах про самоубийство Чарлза Хартшорна, там говорилось, что он был адвокатом Комитета защиты Сонной Лагуны, а Апшо разрабатывал его по убойному делу — Хартшорна однажды шантажировал один из убитых. Я рассказал ему, что Хартшорна еще в 44-м замели как педа вместе с Лофтисом, и малыш просто чуть с ума не сошел. Он не знал, что Хартшорн был связан с Сонной Лагуной, и это, кажется, его просто с ног свалило. Я спросил его, подозревает ли он Лофтиса, и он сказал: «Очень может быть».
— А ты не говорил об этом с Шортеллом?
— Нет, он в отпуске, в Монтане.
— А с Майком Брюнингом?
— Я ему не верю, не скажет он правды. Помнишь, Дэнни говорил, что он отлынивает и только мешает ему?
— Что же ты мне сразу не сказал, Микс!
— Да я все прикидывал, думал, как к этому лучше подойти.
— И как же? Базз усмехнулся:
— Может, Лофтис — главный подозреваемый, а может, и нет. Я достану убийцу педов, кто бы он ни был.
Теперь усмехнулся Мал:
— А дальше что?
— Арестую его или убью.
— Ты рехнулся.
— А я думал, может, ты тоже подключишься, У рехнувшегося капитана больше шансов…
— У меня большое жюри, Микс. А послезавтра — суд по опеке.
Базз хрустнул пальцами:
— Подключишься?
— Нет. Это чистое безумие. И ты не похож на человека, склонного сентиментальничать.
— Я считаю себя его должником. Оба мы должники.
— Ты совершаешь ошибку, Микс.
— Взгляни на это так, капитан: предположим, Лофтис — убийца-психопат. Ты берешь его до созыва большого жюри, и тогда УАЕС шустро низвергается вниз вместе с водой в унитазе.
Мал рассмеялся. Базз тоже рассмеялся:
— Нам понадобится всего неделька. Возьмем, что сможем из материалов большого жюри, поговорим с Шортеллом, узнаем, что есть у него. Берем Лофтиса, а дальше — как бог даст.
— Большое жюри — дело серьезное, Микс.
— Комми Лофтис, за которым числится четыре «мокряка», сделает тебя таким героем, что ни один судья в штате не посмеет вякнуть против тебя в деле об опеке. Подумай.
Мал переломил карандаш пополам.
— Мне нужна отсрочка суда, позарез нужна, а на Лофтиса мне наплевать.
— Значит, договорились?
— Не знаю.
Базз решил взять быка за рога:
— Ну хорошо, капитан. Я думал пронять тебя карьерой, но, видно, ошибся. Тогда подумай об Апшо.
Как важно ему было распутать это дело, и как ты вон из шкуры лез, посылая его против Клэр де Хейвен. Теперь подумай, что они с Лофтисом могли сделать с мальчишкой, что он после этого перерезал себе горло. Тогда ты…
Мал отвесил ему звонкую пощечину.
Базз еле сдержался, чтоб не дать сдачи.
Мал бросил листок с фамилиями на траву:
— Я с тобой. Но если из-за этого сорвется мое большое жюри, пеняй на себя! Это я тебе прямо говорю.
Базз улыбнулся:
— Слушаюсь, капитан!
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ
— Значит, на этот раз, как я полагаю, ни обмана, ни притворства не будет, — сказала Клэр де Хейвен.
Слабенько для начала: Мал знал, что она раскрыла Апшо, но большое жюри уже на подходе.
— Нет. Дело касается четырех убийств.
— Вот как!
— Где Рейнольде Лофтис? Мне надо с ним побеседовать.
— Его нет, а я уже вам говорила, что ни он, ни я никаких имен не называем.
Когда Мал вошел в дом Клэр, он увидел на кресле «Геральд» за прошлую среду. Значит, она уже видела заметку о смерти Дэнни, которую сопровождало его фото в форме курсанта полицейской академии. Клэр закрыла дверь. Больше никакого притворства: она хочет знать, что ему надо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135