Уже минуло почти две недели с тех пор, как он вытряхивал показания из тамошних обитателей, теперь в этой одежде его, наверное, никто не узнает, к тому же ОН был вчера поблизости, на южном конце Стрипа.
— Я люблю джаз. А вы?
— Обожаю, и знаю отличное место в Голливуде.
— А я могу показать места на юге Сентрал, там играют настоящий бибоп. Ну как?
Немного поколебавшись, Клэр сказала:
— Мысль интересная. Едем!
Свернули с Уилшир, проехали Норманди. Дэнни вел машину быстро, думая о предстоящей в полночь встрече с Консидайном и о том, как ему лучше объяснить драку с Найлзом. При этом он поглядывал в зеркало заднего вида, то и дело улыбаясь Клэр, чтобы показать, что он думает о ней. Ничего тревожного в зеркале не отражалось, а перед глазами стояло лицо Лофтиса. У Дэнни мелькнула мысль, что его лицо подходит к тому, у кого не было лица,-и эта мысль не оставляла его. Клэр курила, одну сигарету за другой и постукивала ногтями по приборной доске.
Молчание оправдано: два идеалиста погружены в глубокую задумчивость. Свернули на Слосон, и вот они на Сентрал. Дэнни взглядывал все чаще в зеркало заднего вида: здесь ОН ходит, здесь его территория. Машина подъехала к клубу «Зомби». Клэр вдруг спросила:
— Тед, чего вы боитесь?
Вопрос застал его в тот момент, когда он машинально ощупывал пояс, где должна была быть дубинка, которую он всегда брал на задания в негритянских кварталах. Он остановился и вцепился руками в рулевое колесо: Красный Тед, друг угнетаемых черных братьев.
— Тимстеров, наверное. Ух и зол я на них! Клэр дотронулась до его щеки:
— Вы устали, одиноки, гонимы. Вы хотите служить добру и ради этого хотите угодить — у меня просто сердце сжимается.
Дэнни захлебнулся в этой ласке, горло перехватило, как тогда от вида бутылки, подаренной Консидайном. Клэр отняла руку и поцеловала это место:
— Бесприютные люди легко находят место в моем сердце. Идемте. Будем слушать музыку и держаться за руки, и никакой политики.
Спазм в горле не проходил, щека хранила тепло поцелуя. К дверям Дэнни шел впереди Клэр. Вышибала, стоявший в дверях, тот же, что и после новогодней ночи, смотрел на него просто как на очередного белого пижона. Клэр поравнялась с ним, когда он уже совсем пришел в себя на холодном воздухе: комми Кругман — на свидании, коп убойного отдела Апшо — на сверхурочной. Он взял Клэр за руку и провел внутрь.
Убранство клуба было все таким же, как и две недели назад, а оркестр на эстраде играл еще громче и с еще большим диссонансом. Посетители на сей раз были одни негры — море темных лиц, смягченных цветным освещением, мерцающее коричневое полотно, на котором белое или серое лицо резко выделялось и просто кричало: «Вот он я!» Дэнни сунул метрдотелю пятерку и попросил посадить их за столик у стены с видом на эстраду. Их усадили возле запасного выхода, приняли заказ на двойное виски и сухое мартини. Клэр устроилась на стуле ближе к эстраде, а Дэнни сел лицом к бару и публике.
Клэр сплела свои пальцы с пальцами Дэнни и легонько отбивала обеими руками по столу такт контрапункта бибопа, визг которого заполнил весь зал. Принесли напитки. Клэр расплатилась пятеркой, махнув рукой на предложение сдачи. Официантка плавно удалилась. Дэнни потягивал свой бурбон — виски было дешевым и обжигало горло. Клэр сжала ему руку, он в ответ сжал ее. Он был рад, что грохочущая музыка делает разговор невозможным. Оглядывая публику в зале, Дэнни чувствовал, что ЕГО тут быть не должно: ОН знал, что полиция выследила его как угонщика машин в негритянском квартале, и теперь, наверное, шарахался от Саут-Сентрал как черт от ладана.
Здесь было хорошо, безопасно и темно. Дэнни закрыл глаза и слушал музыку, пальцы Клэр на его руке продолжали тихо отбивать такт. Темп игры ансамбля был рваный: ударник передавал мелодию саксофону, сакс, подхватив ее, уводил в сторону, все больше и больше упрощая аккорды, потом возвращался к главной теме, ее подхватывали труба и контрабас, в бешеном темпе усложняя все больше и больше ритмическую фигуру. Эти перелеты мелодии завораживали; половина звуков была неприятной и чуждой, и Дэнни хотелось, чтобы вернулась простая и милая тема. Он слушал, забыв о виски, пытаясь вычленить мелодию и угадать, как она пойдет дальше. Ему казалось, что он уже вошел в ритм и темп, когда вдруг будто ниоткуда раздалось крещендо, музыканты перестали играть, грохнули аплодисменты, и вспыхнул яркий свет.
Клэр отняла свою руку и захлопала. К столу незаметно подошел мулат, по виду местный завсегдатай, со словами:
— Привет, милая. Сто лет тебя не видел!
Клэр отвела взгляд, Дэнни поднялся, а мулат бросил:
— Забыла старых друзей. Ну как хочешь. И бочком стал пробираться дальше.
Клэр закурила сигарету, зажигалка в руке у нее дрожала.
— Кто это? — спросил Дэнни.
— А-а, знакомый знакомых… Одно время я общалась с джазистами.
Мулат тем временем добрался до эстрады. Дэнни видел, как он что-то сунул в руку контрабасу, в обмен мелькнула зеленая ассигнация. Консидайн говорил о де Хейвен: она сидела на игле и была наркоманкой.
Дэнни сел, Клэр загасила окурок сигареты и закурила новую. Свет в зале пригасили, снова заиграла музыка — на сей раз плавная, мелодичная баллада. Дэнни попробовал тоже отбивать такт, но ее рука лежала недвижно. Она скользила взглядом по залу.
Открылась входная дверь на противоположной стороне зала, и Дэнни увидел Карлтона У. Джеффриза — любителя марихуаны, которого он сурово допрашивал о торговцах героином. Полоса света от двери протянулась через зал до Клэр де Хейвен, заставив ее напрячься: богатая белая дама, любящая окунуться в жизнь низов, боится, что еще что-нибудь может окончательно испортить ей свидание с переодетым копом, который намерен обвинить ее в измене своей стране. Дверь закрылась. Дэнни почувствовал, как ее страх передался ему и сделал тихое темное покойное место опасным, полным сумасшедших ниггеров, которые сожрут его с потрохами в отместку за всех ниггеров, которых он тут обрабатывал. Он сказал:
— Уходим отсюда, Клэр?
— Да, уходим.
Всю дорогу назад Клэр находилась в нервном возбуждении: без умолку и путано рассказывала, что и в каких организациях она сделала. Эти мероприятия, судя по всему, были безобидны; из рассказов о них было невозможно почерпнуть ни единой капли полезной информации, которая могла бы Консидайна и Лоу. Дэнни слушал вполуха, думая о предстоящей встрече с Малом и гадая, что Лео Бордони рассказал Найлзу. Располагает ли Найлз источником в округе, который представит ему доказательства о проникновении Дэнни в дом 2307? И если Найлзу удастся это доказать, то будет ли кому до того дело? Потом, не следует ли ему на всякий случай подкатиться к Карен Хилтшер, которая только одна могла быть реальным источником информации, при том что она, по всей вероятности, ничего не знает о Найлзе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
— Я люблю джаз. А вы?
— Обожаю, и знаю отличное место в Голливуде.
— А я могу показать места на юге Сентрал, там играют настоящий бибоп. Ну как?
Немного поколебавшись, Клэр сказала:
— Мысль интересная. Едем!
Свернули с Уилшир, проехали Норманди. Дэнни вел машину быстро, думая о предстоящей в полночь встрече с Консидайном и о том, как ему лучше объяснить драку с Найлзом. При этом он поглядывал в зеркало заднего вида, то и дело улыбаясь Клэр, чтобы показать, что он думает о ней. Ничего тревожного в зеркале не отражалось, а перед глазами стояло лицо Лофтиса. У Дэнни мелькнула мысль, что его лицо подходит к тому, у кого не было лица,-и эта мысль не оставляла его. Клэр курила, одну сигарету за другой и постукивала ногтями по приборной доске.
Молчание оправдано: два идеалиста погружены в глубокую задумчивость. Свернули на Слосон, и вот они на Сентрал. Дэнни взглядывал все чаще в зеркало заднего вида: здесь ОН ходит, здесь его территория. Машина подъехала к клубу «Зомби». Клэр вдруг спросила:
— Тед, чего вы боитесь?
Вопрос застал его в тот момент, когда он машинально ощупывал пояс, где должна была быть дубинка, которую он всегда брал на задания в негритянских кварталах. Он остановился и вцепился руками в рулевое колесо: Красный Тед, друг угнетаемых черных братьев.
— Тимстеров, наверное. Ух и зол я на них! Клэр дотронулась до его щеки:
— Вы устали, одиноки, гонимы. Вы хотите служить добру и ради этого хотите угодить — у меня просто сердце сжимается.
Дэнни захлебнулся в этой ласке, горло перехватило, как тогда от вида бутылки, подаренной Консидайном. Клэр отняла руку и поцеловала это место:
— Бесприютные люди легко находят место в моем сердце. Идемте. Будем слушать музыку и держаться за руки, и никакой политики.
Спазм в горле не проходил, щека хранила тепло поцелуя. К дверям Дэнни шел впереди Клэр. Вышибала, стоявший в дверях, тот же, что и после новогодней ночи, смотрел на него просто как на очередного белого пижона. Клэр поравнялась с ним, когда он уже совсем пришел в себя на холодном воздухе: комми Кругман — на свидании, коп убойного отдела Апшо — на сверхурочной. Он взял Клэр за руку и провел внутрь.
Убранство клуба было все таким же, как и две недели назад, а оркестр на эстраде играл еще громче и с еще большим диссонансом. Посетители на сей раз были одни негры — море темных лиц, смягченных цветным освещением, мерцающее коричневое полотно, на котором белое или серое лицо резко выделялось и просто кричало: «Вот он я!» Дэнни сунул метрдотелю пятерку и попросил посадить их за столик у стены с видом на эстраду. Их усадили возле запасного выхода, приняли заказ на двойное виски и сухое мартини. Клэр устроилась на стуле ближе к эстраде, а Дэнни сел лицом к бару и публике.
Клэр сплела свои пальцы с пальцами Дэнни и легонько отбивала обеими руками по столу такт контрапункта бибопа, визг которого заполнил весь зал. Принесли напитки. Клэр расплатилась пятеркой, махнув рукой на предложение сдачи. Официантка плавно удалилась. Дэнни потягивал свой бурбон — виски было дешевым и обжигало горло. Клэр сжала ему руку, он в ответ сжал ее. Он был рад, что грохочущая музыка делает разговор невозможным. Оглядывая публику в зале, Дэнни чувствовал, что ЕГО тут быть не должно: ОН знал, что полиция выследила его как угонщика машин в негритянском квартале, и теперь, наверное, шарахался от Саут-Сентрал как черт от ладана.
Здесь было хорошо, безопасно и темно. Дэнни закрыл глаза и слушал музыку, пальцы Клэр на его руке продолжали тихо отбивать такт. Темп игры ансамбля был рваный: ударник передавал мелодию саксофону, сакс, подхватив ее, уводил в сторону, все больше и больше упрощая аккорды, потом возвращался к главной теме, ее подхватывали труба и контрабас, в бешеном темпе усложняя все больше и больше ритмическую фигуру. Эти перелеты мелодии завораживали; половина звуков была неприятной и чуждой, и Дэнни хотелось, чтобы вернулась простая и милая тема. Он слушал, забыв о виски, пытаясь вычленить мелодию и угадать, как она пойдет дальше. Ему казалось, что он уже вошел в ритм и темп, когда вдруг будто ниоткуда раздалось крещендо, музыканты перестали играть, грохнули аплодисменты, и вспыхнул яркий свет.
Клэр отняла свою руку и захлопала. К столу незаметно подошел мулат, по виду местный завсегдатай, со словами:
— Привет, милая. Сто лет тебя не видел!
Клэр отвела взгляд, Дэнни поднялся, а мулат бросил:
— Забыла старых друзей. Ну как хочешь. И бочком стал пробираться дальше.
Клэр закурила сигарету, зажигалка в руке у нее дрожала.
— Кто это? — спросил Дэнни.
— А-а, знакомый знакомых… Одно время я общалась с джазистами.
Мулат тем временем добрался до эстрады. Дэнни видел, как он что-то сунул в руку контрабасу, в обмен мелькнула зеленая ассигнация. Консидайн говорил о де Хейвен: она сидела на игле и была наркоманкой.
Дэнни сел, Клэр загасила окурок сигареты и закурила новую. Свет в зале пригасили, снова заиграла музыка — на сей раз плавная, мелодичная баллада. Дэнни попробовал тоже отбивать такт, но ее рука лежала недвижно. Она скользила взглядом по залу.
Открылась входная дверь на противоположной стороне зала, и Дэнни увидел Карлтона У. Джеффриза — любителя марихуаны, которого он сурово допрашивал о торговцах героином. Полоса света от двери протянулась через зал до Клэр де Хейвен, заставив ее напрячься: богатая белая дама, любящая окунуться в жизнь низов, боится, что еще что-нибудь может окончательно испортить ей свидание с переодетым копом, который намерен обвинить ее в измене своей стране. Дверь закрылась. Дэнни почувствовал, как ее страх передался ему и сделал тихое темное покойное место опасным, полным сумасшедших ниггеров, которые сожрут его с потрохами в отместку за всех ниггеров, которых он тут обрабатывал. Он сказал:
— Уходим отсюда, Клэр?
— Да, уходим.
Всю дорогу назад Клэр находилась в нервном возбуждении: без умолку и путано рассказывала, что и в каких организациях она сделала. Эти мероприятия, судя по всему, были безобидны; из рассказов о них было невозможно почерпнуть ни единой капли полезной информации, которая могла бы Консидайна и Лоу. Дэнни слушал вполуха, думая о предстоящей встрече с Малом и гадая, что Лео Бордони рассказал Найлзу. Располагает ли Найлз источником в округе, который представит ему доказательства о проникновении Дэнни в дом 2307? И если Найлзу удастся это доказать, то будет ли кому до того дело? Потом, не следует ли ему на всякий случай подкатиться к Карен Хилтшер, которая только одна могла быть реальным источником информации, при том что она, по всей вероятности, ничего не знает о Найлзе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135