И он прямо сказал:
— Четыре убийства. Никакой политики, если только ваш рассказ это не опровергнет.
— Я же сказала, что не знаю, о чем вы. Мал указал на газету:
— Что вас заинтересовало в новостях за минувшую среду?
— Маленький некролог знакомому молодому человеку.
Мал решил подыграть:
— Что за человек?
— Думаю, лучше всего его характеризуют эпитеты: пугливый, бессильный, вероломный.
Язвительная эпитафия. Дорого бы дал он, чтобы узнать, что произошло между Дэнни и Клэр де Хейвен.
— Четыре человека изнасилованы и убиты. Политикой тут и не пахнет. Забудьте на время о своих коммунистических принципах и расскажите, что вам известно об этом? Что знает Рейнольде Лофтис?
Клэр подошла к нему вплотную, в лицо пахнуло ее духами:
— Вы подослали ко мне мальчишку, чтобы вытянуть из меня информацию, а теперь еще занимаетесь нравоучениями?
Мал крепко схватил ее за плечи. В уме, ценой ночного бдения над полицейскими рапортами — четкие и точные факты:
— Первого января на юге Сентрал похищен Марти Гойнз, которому вкололи героин, изувечили и убили. Четвертого января усыплены барбиталом ; Джордж Уилтси и Дуэйн Линденор, изувечены и убиты. Четырнадцатого января — Оджи Дуарте, то же самое. Уилтси и Дуарте были мужчинами-проститутками. Мы знаем, что в вашем союзе некоторые мужчины встречаются с подобными типами, а описание убийцы в точности совпадает с внешностью Лофтиса. Будете притворяться дальше?
Клэр съежилась. Мал решил не перегибать палку. Она подошла к столу возле лестницы, схватила журнал и сунула ему:
— Первого, четвертого и четырнадцатого числа Рейнольде был здесь со мной и еще несколькими лицами. Вы просто ненормальный, если думаете, что он способен на убийство. И вот доказательство его алиби.
Мал взял журнал, пролистал его и вернул ей:
— Это липа. Не знаю, почему здесь зачеркнуто, но настоящие здесь — только ваша подпись и Лофтиса. Остальные сведены с других бумаг, а протоколы заседаний — примитивный детский лепет. Это все липа, и вы это специально держите наготове. Или вы мне все сейчас объясните, или я предъявляю ордер на задержание Лофтиса.
Клэр прижала журнал к груди:
— Я ваших угроз не боюсь. По неизвестной для меня причине вы хотите за что-то отомстить.
— Прошу отвечать.
— Отвечу так: что делал Рейнольде в те ночи, уже пытался выведать у меня ваш юный помощник шерифа Тед. Когда я узнала, что он полицейский, то подумала: он, наверное, убедил себя, что Рейнольде совершил нечто ужасное. Но в те ночи Рейнольде был здесь на совещаниях. Именно поэтому оставила на виду журнал заседаний — чтобы мальчик не учинил ненужный погром.
Ладно:
— Вы не допускаете, что журнал заседаний в суде будет изучать графолог?
— Нет.
— А какие, по вашему мнению, пытался найти Дэнни Апшо улики против Рейнольдса?
— Да не знаю я! Какой-то измены, но никак не улики, связанные с убийствами на сексуальной почве!
Хотела ли она, повысив голос, прикрыть этим свою ложь, Мал не понял:
— Почему же вы не показали Апшо настоящий журнал? Был же риск, что он заметит подделку.
— Ну уж этого я никак не могла. Любой полицейский, вероятно, усмотрел бы в нем крамолу.
«Крамолу» — просто умереть можно! Шлюха, готовая лечь под любого, у кого есть что-то в трусах, и такие материи!
— Давайте сменим тему. У Дэнни Апшо было досье по этим убийствам, его у него выкрали. Вы что-нибудь знаете об этом?
— Нет. Я не воровка. И не комедиантка. Охваченная гневом, женщина помолодела сразуна десять лет:
— Не стоит переоценивать себя.
Клэр было замахнулась, но опустила руку:
— Если вы не воспринимаете меня и моих друзей всерьез, зачем пытаться портить нам жизнь?
Мал пропустил эти слова мимо ушей:
— Мне надо поговорить с Лофтисом.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Вопросы задаю я. Когда Лофтис вернется? Клэр рассмеялась:
— О, господин полицейский, все же написано на вашем лице. Вы же понимаете, что все это просто фарс. Вы считаете, что мы ни на что не способны, поэтому не представляем никакой угрозы, и это столь же глупо, как считать нас предателями.
Мал подумал о Дадли Смите. Красная королева могла сожрать Дэнни Апшо с руками и ногами:
— Что произошло между вами и Тедом Кругманом?
— Называйте все своими именами. Вы имеете в виду Дэнни Апшо, ведь так?
— Просто ответьте на мой вопрос.
— Отвечаю. Он был наивным, пытался угодить и пытался корчить из себя завзятого сердцееда. Не стоило направлять к нам такого хлипкого патриота Америки. Слабого и неловкого. Он что — действительно свалился на стойку с ножами?
Мал дал ей пощечину. Клэр отшатнулась и ответила тем же: никаких слез, только смазалась губная помада и на лице стал проступать красный след от удара. Мал отвернулся и вцепился в перила, боясь показать свое волнение.
— На этом можно было бы поставить точку, — сказала Клэр. — Признали бы ошибочность своих действий, сказали бы, что мы слабы и не стоим тех денег и усилий, и остались бы при этом сильным и жестким копом.
Мал почувствовал во рту вкус крови:
— Я этого и хочу.
— Чего вы хотите? Славы? Вы слишком умны, чтобы слыть патриотом.
Мал вспомнил, как Стефан махал ему на прощанье. Клэр спросила:
— Ради сына?
Мал вздрогнул:
— Что вы сказали?
— Мы не так глупы, как вы думаете, свежеиспеченный капитан. Мы знаем, как нанимать частных детективов, а они знают, как все разузнать и проверить слухи. Знаете, на меня произвел впечатление убитый вами фашист, но я удивлена, что вы не видите параллели между нацизмом и режимом в этой стране.
Мал продолжал стоять отвернувшись. Клэр подошла к нему вплотную:
— Я понимаю ваши чувства, связанные с сыном. Думаю, мы оба понимаем, что все дело именно в этом.
Мал оторвался от перил и посмотрел на нее:
— Это верно, все дело в нем. Но оставим это. Я все равно должен поговорить с Лофтисом. И если он убил тех людей, я его уничтожу.
— Рейнольде никого не убивал.
— Где он?
— Вечером он вернется, и вы сможете с ним поговорить. Я знаю, что вы хотите отсрочки суда по опеке, а у меня в судейской коллегии есть друзья, которые могут это сделать для вас. Но мне надо, чтобы Рейнольдса не тащили на большое жюри.
— Вы требуете невозможного.
— Вы хотите сделать карьеру, но недооцениваете меня. Рейнольде пострадал в 47-м, и вынести такое еще раз ему не по силам. Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам с сыном, но не трогайте Рейнольдса.
— А как же вы?
— Я выдержу.
— Исключено.
— Рейнольде никого не убивал.
— Может быть, и так, но он уж слишком часто упоминается в числе подрывных элементов.
— Тогда уничтожьте эти показания и не вызывайте таких свидетелей.
— Вы не понимаете. Его имя проходит через все дело и упоминается черт знает сколько раз.
Клэр взяла Мала за руки:
— Просто пообещайте мне, что его не будут сильно мучить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
— Четыре убийства. Никакой политики, если только ваш рассказ это не опровергнет.
— Я же сказала, что не знаю, о чем вы. Мал указал на газету:
— Что вас заинтересовало в новостях за минувшую среду?
— Маленький некролог знакомому молодому человеку.
Мал решил подыграть:
— Что за человек?
— Думаю, лучше всего его характеризуют эпитеты: пугливый, бессильный, вероломный.
Язвительная эпитафия. Дорого бы дал он, чтобы узнать, что произошло между Дэнни и Клэр де Хейвен.
— Четыре человека изнасилованы и убиты. Политикой тут и не пахнет. Забудьте на время о своих коммунистических принципах и расскажите, что вам известно об этом? Что знает Рейнольде Лофтис?
Клэр подошла к нему вплотную, в лицо пахнуло ее духами:
— Вы подослали ко мне мальчишку, чтобы вытянуть из меня информацию, а теперь еще занимаетесь нравоучениями?
Мал крепко схватил ее за плечи. В уме, ценой ночного бдения над полицейскими рапортами — четкие и точные факты:
— Первого января на юге Сентрал похищен Марти Гойнз, которому вкололи героин, изувечили и убили. Четвертого января усыплены барбиталом ; Джордж Уилтси и Дуэйн Линденор, изувечены и убиты. Четырнадцатого января — Оджи Дуарте, то же самое. Уилтси и Дуарте были мужчинами-проститутками. Мы знаем, что в вашем союзе некоторые мужчины встречаются с подобными типами, а описание убийцы в точности совпадает с внешностью Лофтиса. Будете притворяться дальше?
Клэр съежилась. Мал решил не перегибать палку. Она подошла к столу возле лестницы, схватила журнал и сунула ему:
— Первого, четвертого и четырнадцатого числа Рейнольде был здесь со мной и еще несколькими лицами. Вы просто ненормальный, если думаете, что он способен на убийство. И вот доказательство его алиби.
Мал взял журнал, пролистал его и вернул ей:
— Это липа. Не знаю, почему здесь зачеркнуто, но настоящие здесь — только ваша подпись и Лофтиса. Остальные сведены с других бумаг, а протоколы заседаний — примитивный детский лепет. Это все липа, и вы это специально держите наготове. Или вы мне все сейчас объясните, или я предъявляю ордер на задержание Лофтиса.
Клэр прижала журнал к груди:
— Я ваших угроз не боюсь. По неизвестной для меня причине вы хотите за что-то отомстить.
— Прошу отвечать.
— Отвечу так: что делал Рейнольде в те ночи, уже пытался выведать у меня ваш юный помощник шерифа Тед. Когда я узнала, что он полицейский, то подумала: он, наверное, убедил себя, что Рейнольде совершил нечто ужасное. Но в те ночи Рейнольде был здесь на совещаниях. Именно поэтому оставила на виду журнал заседаний — чтобы мальчик не учинил ненужный погром.
Ладно:
— Вы не допускаете, что журнал заседаний в суде будет изучать графолог?
— Нет.
— А какие, по вашему мнению, пытался найти Дэнни Апшо улики против Рейнольдса?
— Да не знаю я! Какой-то измены, но никак не улики, связанные с убийствами на сексуальной почве!
Хотела ли она, повысив голос, прикрыть этим свою ложь, Мал не понял:
— Почему же вы не показали Апшо настоящий журнал? Был же риск, что он заметит подделку.
— Ну уж этого я никак не могла. Любой полицейский, вероятно, усмотрел бы в нем крамолу.
«Крамолу» — просто умереть можно! Шлюха, готовая лечь под любого, у кого есть что-то в трусах, и такие материи!
— Давайте сменим тему. У Дэнни Апшо было досье по этим убийствам, его у него выкрали. Вы что-нибудь знаете об этом?
— Нет. Я не воровка. И не комедиантка. Охваченная гневом, женщина помолодела сразуна десять лет:
— Не стоит переоценивать себя.
Клэр было замахнулась, но опустила руку:
— Если вы не воспринимаете меня и моих друзей всерьез, зачем пытаться портить нам жизнь?
Мал пропустил эти слова мимо ушей:
— Мне надо поговорить с Лофтисом.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Вопросы задаю я. Когда Лофтис вернется? Клэр рассмеялась:
— О, господин полицейский, все же написано на вашем лице. Вы же понимаете, что все это просто фарс. Вы считаете, что мы ни на что не способны, поэтому не представляем никакой угрозы, и это столь же глупо, как считать нас предателями.
Мал подумал о Дадли Смите. Красная королева могла сожрать Дэнни Апшо с руками и ногами:
— Что произошло между вами и Тедом Кругманом?
— Называйте все своими именами. Вы имеете в виду Дэнни Апшо, ведь так?
— Просто ответьте на мой вопрос.
— Отвечаю. Он был наивным, пытался угодить и пытался корчить из себя завзятого сердцееда. Не стоило направлять к нам такого хлипкого патриота Америки. Слабого и неловкого. Он что — действительно свалился на стойку с ножами?
Мал дал ей пощечину. Клэр отшатнулась и ответила тем же: никаких слез, только смазалась губная помада и на лице стал проступать красный след от удара. Мал отвернулся и вцепился в перила, боясь показать свое волнение.
— На этом можно было бы поставить точку, — сказала Клэр. — Признали бы ошибочность своих действий, сказали бы, что мы слабы и не стоим тех денег и усилий, и остались бы при этом сильным и жестким копом.
Мал почувствовал во рту вкус крови:
— Я этого и хочу.
— Чего вы хотите? Славы? Вы слишком умны, чтобы слыть патриотом.
Мал вспомнил, как Стефан махал ему на прощанье. Клэр спросила:
— Ради сына?
Мал вздрогнул:
— Что вы сказали?
— Мы не так глупы, как вы думаете, свежеиспеченный капитан. Мы знаем, как нанимать частных детективов, а они знают, как все разузнать и проверить слухи. Знаете, на меня произвел впечатление убитый вами фашист, но я удивлена, что вы не видите параллели между нацизмом и режимом в этой стране.
Мал продолжал стоять отвернувшись. Клэр подошла к нему вплотную:
— Я понимаю ваши чувства, связанные с сыном. Думаю, мы оба понимаем, что все дело именно в этом.
Мал оторвался от перил и посмотрел на нее:
— Это верно, все дело в нем. Но оставим это. Я все равно должен поговорить с Лофтисом. И если он убил тех людей, я его уничтожу.
— Рейнольде никого не убивал.
— Где он?
— Вечером он вернется, и вы сможете с ним поговорить. Я знаю, что вы хотите отсрочки суда по опеке, а у меня в судейской коллегии есть друзья, которые могут это сделать для вас. Но мне надо, чтобы Рейнольдса не тащили на большое жюри.
— Вы требуете невозможного.
— Вы хотите сделать карьеру, но недооцениваете меня. Рейнольде пострадал в 47-м, и вынести такое еще раз ему не по силам. Я сделаю все возможное, чтобы помочь вам с сыном, но не трогайте Рейнольдса.
— А как же вы?
— Я выдержу.
— Исключено.
— Рейнольде никого не убивал.
— Может быть, и так, но он уж слишком часто упоминается в числе подрывных элементов.
— Тогда уничтожьте эти показания и не вызывайте таких свидетелей.
— Вы не понимаете. Его имя проходит через все дело и упоминается черт знает сколько раз.
Клэр взяла Мала за руки:
— Просто пообещайте мне, что его не будут сильно мучить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135