Главное для него было, чтобы конец был хорошим. Кстати, очень скоро я оказался для Домовушки незаменимым. Меня заинтересовало, почему Домовушка смотрит телевизор только лишь по вечерам или в выходные. Днем же, прочитав по слогам телевизионную программу и обнаружив в ней какой-нибудь фильм, Домовушка вздыхал сокрушенно и впадал в свое ворчливое настроение. В этом настроении он постоянно ссорился с Вороном, придирался к Псу и ко мне, язвительно прохаживался по поводу Паука, а самое неприятное – он не стряпал ничего вкусного. Более того – в этом самом настроении он варил пшенную кашу. А я не терплю пшена ни в каком виде.
Однажды я задал Домовушке вопрос, почему бы ему не включить сейчас (было что-то около полудня) телевизор и не посмотреть первую серию фильма «Цыган».
– Не умею я, – ответил мне Домовушка со вздохом. – Не обучен.
– Врет, – квакнул на это Жаб из своей миски. – Боится просто.
– Не вру. Не умею. А никак взорвется? Или сломаю чего в машинке-то…
Пес со своими неловкими лапами ничем не мог ему помочь. А Ворон считал просмотр кинофильмов пустой тратой времени и не включал телевизор для Домовушки из принципа.
– Вот если бы ты захотел посмотреть передачу «Очевидное невероятное» или хотя бы киножурнал «Хочу все знать», я бы с удовольствием пошел тебе навстречу, – говорила мудрая, но слишком нудная птица.
Выяснив, что я умею, не боюсь и всегда готов нажать на кнопочку, Домовушка полюбил меня благодарной и преданной любовью. С тех пор, стоило мне только намекнуть, что вот, мол, пирожочков что-то хочется с грибочками, как Домовушка вихрем мчался на кухню ставить тесто и замачивать сушеные грибки. Впрочем, Домовушка всегда все делал быстро – я имею в виду его хлопоты по дому. Только и слышны были «шлеп-шлеп» или «хлюп-хлюп» его растоптанных валенок, когда он стряпал, или убирал, или стирал. Иголка и спицы молнией мелькали в его ловких лапках. Ел он тоже быстро. Зато обстоятельно и со вкусом пил чай, особенно уважал с конфеткой, любой шоколадке предпочитая карамель «Взлетная».
С тех пор как мы перешли на дневной просмотр телевизионных программ, многие свои хозяйственные дела Домовушка перенес на ночное время. Видел он в темноте прекрасно, и вообще ночью был более бодр, чем днем: по его словам, все-таки он являлся существом, ведущим ночной, а не дневной образ жизни. Я же еще в бытность мою человеком привык не спать по ночам, а уж став котом, просто испытывал потребность в ночных бдениях. Поэтому я охотно составлял компанию Домовушке и в темное время суток. А тот, изложив мне очередную серию «Марии-Марианны», переходил к русским народным сказкам, которых знал великое множество, или рассказывал о своей жизни: об их с Бабушкой и Ладой скитаниях по городам страны, или о еще более ранних временах истории из быта русской дореволюционной деревни. На вопрос о своем возрасте он отвечал очень туманно, мол, года мои не считаные, не веданые, а помню я дела-события былые почитай от ляшского нашествия. Вот тогда-то он, Домовушка, и начал понемногу из черного таракана, каким был до того, в домовые перевоплощаться.
Оказывается, они, домовые то есть, именно таким способом и появляются на свет. Берегите черных тараканов!
Домовушка посмеялся над этим моим заблуждением. Далеко не каждый таракан может превратиться в домового, а только таракан особой породы, которая ныне – благодаря широкому распространению инсектицидов – практически исчезла. К тому же в доме, где обитает таракан нужной породы, должно жить как минимум три поколения семьи. То есть если в доме часто меняются хозяева или нет детей – в таком доме домовой не появится никогда. Потому что для домового необходима определенная моральная атмосфера, которая держится на мудрости дедов и веселом озорстве внучат. Или, если хотите, на занудливых стариках и доставучих детках. Прежде домовых ценили, берегли и, перебираясь на новое место, брали с собой, обычно в совке для мусора, накрыв веником, – домовой не может самостоятельно покинуть место своего обитания, и его надо ограждать от вредного для него воздействия окружающей среды. Поскольку Бабушка с Ладой переезжали часто и на далекие расстояния, такой способ транспортировки явно не годился. Поэтому Домовушку перевозили внутри небольшой матрешки. Обычно матрешка эта стояла в кухне на полочке в качестве украшения.
Домовушка превращался, или, как он говорил, перекидывался, в таракана редко. Когда у него что-то болело, потому что, по его словам, «у тараканов в нутре и нет ничего, и болеть нечему», или когда в дверь звонили либо в квартире находился кто-то чужой.
– Нам, домовым, не след на глаза людям показываться, – объяснил он мне. – Это я после уж пообвык, заленился каждый раз нужный вид принимать. А прежде я все больше в щели какой отсиживался, а уж ночью – тогда да, ночью я перекинусь, да и на кухню, порядок наводить. И Бабушка мне оченно пособляла. Это Лада у нас белоручка, а Бабушка – не-э, Бабушка работяща была… А вот как купили телевизорную эту машину – тут я и того… Очень уж дело завлекательное – кино это.
Однажды я невольно обидел его.
– Значит, ты будешь нечистая сила? – спросил я как-то, когда он рассказывал о способах порчи имущества, применяемых для воспитания нерадивых хозяек.
– Почему это нечистая? – возмутился он до слез, – нечистая – это Баба-яга, или кикимора болотная, или там упыри с вурдалаками, а мы, домовые, – род почтенный, уважаемый, наравне с лешими и водяными стоим…
– Значит, вы добрые?
Домовушка разозлился, и слезы его мигом высохли.
– Что это ты такое говоришь! – закричал он воинственно. – По-твоему, кто не нечистый – так и добрый уже! Охранители мы, сила такая, охранительная. Дух бережем. А уж какой в доме дух – добрый, злой ли, – это уж от вас, от людей, зависит.
Я извинился, и мир был восстановлен.
Иногда, когда Домовушка уставал работать языком, который у него уже и заплетаться начинал, он просил рассказать что-нибудь меня. Очень скоро я исчерпал запас своих заслуживающих внимания воспоминаний и перешел к изложению прочитанных когда-то книг. Домовушке очень понравилось мое новое начинание, и скоро ночные наши бдения превратились почти исключительно в театр одного актера, коим выступал я. К нам присоединялся – послушать – также и Пес, считавший своим долгом не спать по ночам. Он притворялся, что охраняет квартиру. А поскольку посиделки наши проходили в основном на кухне, моими невольными слушателями – а потом и горячими поклонниками – стали Жаб и Рыб. Как-то раз залетел к нам на огонек и Ворон, что имело для всех нас очень серьезные последствия. Но об этом позже.
С обитателями кухни – почти со всеми, кроме Паука, – я тоже завел приятельские отношения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109