главу двадцать шестую).
Я развеял тучу – сам не понимаю, как мне это удалось, – а неиспользованные молнии отправил в розетку, отчего напряжение в сети сразу же скакнуло и люстра загорелась чрезвычайно ярко. Две лампочки из трех перегорели. Лада очнулась от своего странного состояния – я так и не понял, злилась она, страдала или то и другое вместе, – так вот, Лада очнулась, обернулась и увидела меня.
– Привет, Кот, – сказала она пресным голосом. На этот раз в ее голосе отсутствовал металл, скорее в нем была вата или войлок – так глухо прозвучали ее слова. – Ну чем порадуешь?
Я стал докладывать. При упоминании того, что мы с Вороном решили разделиться, Лада нахмурилась.
– Зачем? Почему? Я же не велела…
– Мы исходили из ситуации. Этот тип не был похож на твоего избранника…
– А разве я говорила вам, как выглядит мой избранник? – спросила она, и голос ее прервался на слове «избранник». – Опиши этого типа.
Я повиновался, стараясь избегать резких формулировок и скорее разжижая, чем сгущая, краски. Лада грустно кивнула.
– Да, это он.
Я придержал свое мнение при себе. Да, мне этот тип не понравился, но сообщать об этом Ладе было бы неразумно. Еще обидится. Или – что опаснее – разозлится.
Я коротко закончил отчет. Очень коротко, скомкав его до невозможности, если честно. Мне казалось, день был потрачен зря, что я не преминул отметить в завершение.
– Ну почему же зря? – не согласилась Лада. – Жаль, конечно, что вы с Вороном расстались и теперь он неизвестно где. Но зато ты приобрел некоторый опыт. Видишь, и чих тебе удался.
– Весьма, – мурлыкнул я. Похвала Лады всегда была для меня слаще сливок.
– Хоть я и не велела тебе принимать какие бы то ни было меры, но твоя самодеятельность не вышла за рамки. Я довольна тобой, Кот. Однако я волнуюсь. Ведь Ворон был вчера простужен…
– Да ничего с премудрейшим не случится! – воскликнул я. – Ну помокнет немножко под дождем, вернется утром, загрузим его в ванну, полежит в живомертвой воде часа полтора, как огурчик будет…
– Ах!.. – вздохнула Лада. – А тут еще Домовушка куда-то пропал…
– Куда он мог пропасть? Он же из квартиры без посторонней помощи выйти не может! Сидит где-то в щели, в таракана перекинулся…
Лада покачала головой.
– Он сегодня был в хорошем настроении, и в таракана ему перекидываться было совсем незачем, разве что кости ломило на дождь или зубы разболелись… Поищи его, ладно?
Закрывая за собой дверь, я заметил, что Лада возобновила свои метания по комнате. На всякий случай – потому что неизвестно, что может прийти в голову взволнованной ведьме, – я выставил шит, какой привык ставить в период влюбленности Лады. Прочный магионный щит сложного плетения. И заблокировал им комнату. Так что, если ей снова вздумается устроить грозу, в других помещениях квартиры будет сухо. И – самое главное – враг нас не обнаружит.
В кухне было тихо. Рыб болтался на поверхности, вяло пошевеливая плавниками. Жаб скрылся в глубине дубовой поросли, и оттуда не доносилось ни звука – дрых, наверное. Паук висел в глубине своего ажурного домика. Ни Петуха, ни Пса я не увидел.
– Эй, Рыб, где остальные? – спросил я.
– Меня это не интересует, – отозвался Рыб. – Спят, наверное.
– А Домовушка где? Сидит в какой-нибудь щели тараканом?
– Не знаю, – безмятежно сказал Рыб и зевнул. – Он ушел из кухни после ужина, и больше я его не видел.
– А куда он пошел?
Рыб зевнул снова и ответил слегка раздраженным тоном:
– Я за вашим Домовым следить не нанимался. Не знаю!
– Ну ты, карась несчастный! Плавники пообрываю, если будешь мне грубить! – лениво предупредил я. Мне ужасно хотелось спать.
Я еще раз заглянул к Ладе. Она по-прежнему ходила по комнате. Но на этот раз я заметил в углу спящего – голова под крылом – Петуха. Тараканами в комнате не пахло.
Пса я нашел в кабинете. Он сидел у окна, положив голову на подоконник, вздыхал и глядел в темноту.
– Слушай, Кот, – спросил он, – а если Ворон сейчас прилетит, сможешь быстренько его впустить в форточку? А потом и заклятие наложишь, а? А я тебя подстрахую в случае, если что…
– Нет, – отрезал я. – Ты что, забыл, как нам пришлось в тот раз? От тебя проку никакого, ты же не маг. А Лада вряд ли в состоянии помочь.
– Там же дождь! – горестно вздохнул Пес. – Вымокнет же Ворон до нитки!
– Ничего с ним страшного не случится, – сказал я. – Может, даже и на пользу пойдет, а то он совсем домоседом стал. Ты лучше скажи, где Домовушка.
– Не знаю. Вот и Лада спрашивала… – В его голосе я услышал истерические нотки. Не хватало только, чтобы он сейчас завыл.
– Пошли искать, – быстро сказал я. – У тебя нюх все-таки получше, чем у меня.
На всякий случай я заглянул в бывшую Бабушкину комнату – вдруг Домовушка сидит там со своим вязаньем или же прилег отдохнуть на Бабушкину кровать. А мы, как дураки, будем вынюхивать его по углам.
Но и в Бабушкиной комнате Домовушки не оказалось.
Пес пробежался по коридору, тщательно принюхиваясь к стенкам. Домовушкой не пахло.
На кухне его тоже не было – мы даже стол пододвинули поближе к двери, и Пес на этот стол взгромоздился и встал на задние лапы, чтобы поближе обнюхать любимые Домовушкою углы и щели. Но ни из одной щели не торчали Домовушкины тараканьи усы.
Рыб наблюдал за нами, высунув голову из воды. На этот раз он повел себя лучше, чем совсем недавно.
– А в ванной смотрели? – поинтересовался он, когда мы с Псом пришли к выводу, что на кухне Домовушки нет.
Мы посмотрели в ванной. И в туалете. И даже потревожили Ладу, собиравшуюся уже лечь спать. Я тихо впал в панику и перелистал тонкие книжки в кабинете – вдруг Домовушка забился где-нибудь между страницами.
Лада, тоже запаниковавшая, подключила свои магические способности. В результате было обнаружено До-мовушкино вязанье, с которым он никогда не расставался – даже при перекидывании в таракана (уж не знаю, куда он тогда его прятал). Вязанье лежало в кухне на моей подушке.
– В квартире его нет, – упавшим голосом сказала Лада, прижав вязанье к груди. – Разве что…
Она уронила вязанье на пол и кинулась к полочке над плитой, где стояла матрешка, в которой Домовушку перевозили с квартиры на квартиру. Но и внутри матрешки Домовушки не оказалось.
Лада разрыдалась.
А мне стало страшно.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ,
в которой мы находим Домовушку
Все смешалось в доме Облонских.
Лев Толстой, граф
Дело в том, что домовые – так же, как и водяные, и лешие – не в состоянии покинуть среду своего обитания самостоятельно. То есть Домовушка не мог выйти за дверь – а также сигануть в окно – без посторонней помощи. Следовательно, ему помогли. Его похитили. Кто-то проник сквозь все семь преград, запоров, препон. Кого-то не остановили серебряные гвозди, душистые травы и мощные заклинания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Я развеял тучу – сам не понимаю, как мне это удалось, – а неиспользованные молнии отправил в розетку, отчего напряжение в сети сразу же скакнуло и люстра загорелась чрезвычайно ярко. Две лампочки из трех перегорели. Лада очнулась от своего странного состояния – я так и не понял, злилась она, страдала или то и другое вместе, – так вот, Лада очнулась, обернулась и увидела меня.
– Привет, Кот, – сказала она пресным голосом. На этот раз в ее голосе отсутствовал металл, скорее в нем была вата или войлок – так глухо прозвучали ее слова. – Ну чем порадуешь?
Я стал докладывать. При упоминании того, что мы с Вороном решили разделиться, Лада нахмурилась.
– Зачем? Почему? Я же не велела…
– Мы исходили из ситуации. Этот тип не был похож на твоего избранника…
– А разве я говорила вам, как выглядит мой избранник? – спросила она, и голос ее прервался на слове «избранник». – Опиши этого типа.
Я повиновался, стараясь избегать резких формулировок и скорее разжижая, чем сгущая, краски. Лада грустно кивнула.
– Да, это он.
Я придержал свое мнение при себе. Да, мне этот тип не понравился, но сообщать об этом Ладе было бы неразумно. Еще обидится. Или – что опаснее – разозлится.
Я коротко закончил отчет. Очень коротко, скомкав его до невозможности, если честно. Мне казалось, день был потрачен зря, что я не преминул отметить в завершение.
– Ну почему же зря? – не согласилась Лада. – Жаль, конечно, что вы с Вороном расстались и теперь он неизвестно где. Но зато ты приобрел некоторый опыт. Видишь, и чих тебе удался.
– Весьма, – мурлыкнул я. Похвала Лады всегда была для меня слаще сливок.
– Хоть я и не велела тебе принимать какие бы то ни было меры, но твоя самодеятельность не вышла за рамки. Я довольна тобой, Кот. Однако я волнуюсь. Ведь Ворон был вчера простужен…
– Да ничего с премудрейшим не случится! – воскликнул я. – Ну помокнет немножко под дождем, вернется утром, загрузим его в ванну, полежит в живомертвой воде часа полтора, как огурчик будет…
– Ах!.. – вздохнула Лада. – А тут еще Домовушка куда-то пропал…
– Куда он мог пропасть? Он же из квартиры без посторонней помощи выйти не может! Сидит где-то в щели, в таракана перекинулся…
Лада покачала головой.
– Он сегодня был в хорошем настроении, и в таракана ему перекидываться было совсем незачем, разве что кости ломило на дождь или зубы разболелись… Поищи его, ладно?
Закрывая за собой дверь, я заметил, что Лада возобновила свои метания по комнате. На всякий случай – потому что неизвестно, что может прийти в голову взволнованной ведьме, – я выставил шит, какой привык ставить в период влюбленности Лады. Прочный магионный щит сложного плетения. И заблокировал им комнату. Так что, если ей снова вздумается устроить грозу, в других помещениях квартиры будет сухо. И – самое главное – враг нас не обнаружит.
В кухне было тихо. Рыб болтался на поверхности, вяло пошевеливая плавниками. Жаб скрылся в глубине дубовой поросли, и оттуда не доносилось ни звука – дрых, наверное. Паук висел в глубине своего ажурного домика. Ни Петуха, ни Пса я не увидел.
– Эй, Рыб, где остальные? – спросил я.
– Меня это не интересует, – отозвался Рыб. – Спят, наверное.
– А Домовушка где? Сидит в какой-нибудь щели тараканом?
– Не знаю, – безмятежно сказал Рыб и зевнул. – Он ушел из кухни после ужина, и больше я его не видел.
– А куда он пошел?
Рыб зевнул снова и ответил слегка раздраженным тоном:
– Я за вашим Домовым следить не нанимался. Не знаю!
– Ну ты, карась несчастный! Плавники пообрываю, если будешь мне грубить! – лениво предупредил я. Мне ужасно хотелось спать.
Я еще раз заглянул к Ладе. Она по-прежнему ходила по комнате. Но на этот раз я заметил в углу спящего – голова под крылом – Петуха. Тараканами в комнате не пахло.
Пса я нашел в кабинете. Он сидел у окна, положив голову на подоконник, вздыхал и глядел в темноту.
– Слушай, Кот, – спросил он, – а если Ворон сейчас прилетит, сможешь быстренько его впустить в форточку? А потом и заклятие наложишь, а? А я тебя подстрахую в случае, если что…
– Нет, – отрезал я. – Ты что, забыл, как нам пришлось в тот раз? От тебя проку никакого, ты же не маг. А Лада вряд ли в состоянии помочь.
– Там же дождь! – горестно вздохнул Пес. – Вымокнет же Ворон до нитки!
– Ничего с ним страшного не случится, – сказал я. – Может, даже и на пользу пойдет, а то он совсем домоседом стал. Ты лучше скажи, где Домовушка.
– Не знаю. Вот и Лада спрашивала… – В его голосе я услышал истерические нотки. Не хватало только, чтобы он сейчас завыл.
– Пошли искать, – быстро сказал я. – У тебя нюх все-таки получше, чем у меня.
На всякий случай я заглянул в бывшую Бабушкину комнату – вдруг Домовушка сидит там со своим вязаньем или же прилег отдохнуть на Бабушкину кровать. А мы, как дураки, будем вынюхивать его по углам.
Но и в Бабушкиной комнате Домовушки не оказалось.
Пес пробежался по коридору, тщательно принюхиваясь к стенкам. Домовушкой не пахло.
На кухне его тоже не было – мы даже стол пододвинули поближе к двери, и Пес на этот стол взгромоздился и встал на задние лапы, чтобы поближе обнюхать любимые Домовушкою углы и щели. Но ни из одной щели не торчали Домовушкины тараканьи усы.
Рыб наблюдал за нами, высунув голову из воды. На этот раз он повел себя лучше, чем совсем недавно.
– А в ванной смотрели? – поинтересовался он, когда мы с Псом пришли к выводу, что на кухне Домовушки нет.
Мы посмотрели в ванной. И в туалете. И даже потревожили Ладу, собиравшуюся уже лечь спать. Я тихо впал в панику и перелистал тонкие книжки в кабинете – вдруг Домовушка забился где-нибудь между страницами.
Лада, тоже запаниковавшая, подключила свои магические способности. В результате было обнаружено До-мовушкино вязанье, с которым он никогда не расставался – даже при перекидывании в таракана (уж не знаю, куда он тогда его прятал). Вязанье лежало в кухне на моей подушке.
– В квартире его нет, – упавшим голосом сказала Лада, прижав вязанье к груди. – Разве что…
Она уронила вязанье на пол и кинулась к полочке над плитой, где стояла матрешка, в которой Домовушку перевозили с квартиры на квартиру. Но и внутри матрешки Домовушки не оказалось.
Лада разрыдалась.
А мне стало страшно.
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ,
в которой мы находим Домовушку
Все смешалось в доме Облонских.
Лев Толстой, граф
Дело в том, что домовые – так же, как и водяные, и лешие – не в состоянии покинуть среду своего обитания самостоятельно. То есть Домовушка не мог выйти за дверь – а также сигануть в окно – без посторонней помощи. Следовательно, ему помогли. Его похитили. Кто-то проник сквозь все семь преград, запоров, препон. Кого-то не остановили серебряные гвозди, душистые травы и мощные заклинания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109