Волшебное ощущение спуска и подъема, когда святая вода омывает твое лицо вместе с рубцами, охлаждает его и сбегает струйками вниз, утоляя жар и унося прочь твои грехи и ненависть. Другими словами, в то время я сильно нуждался в подобной процедуре.
Но с тех пор прошло немало лет, и я повзрослел. Теперь я готов выслушивать проповеди Дэниэла. Однажды он меня уже крестил, значит, так будет и дальше. Иногда я чувствую внутренний позыв к чему-то большему, но держу себя в руках. Я вижу, как окружающие пододвигаются ближе и улыбаются, видя, как я наслаждаюсь, когда святая вода извилистыми ручейками орошает мое лицо. Я по-прежнему радуюсь, подставляя лицо дождю. И люблю зиму.
Секретарь преподобного Дэниэла пригласил меня войти в лифт храма Света. Стеклянный лифт, семь этажей вверх, вид на весь округ до самых гор. Я пересек роскошный голубой ковер, покрытый изображением апельсиновых плодов и зеленых листьев. Приветствуя меня, Дэниэл развернулся на своем вращающемся стуле.
Он всегда одевался в одном стиле: простые хлопчатобумажные брюки, черные мокасины, белая тенниска и привычная кепка-бейсболка с эмблемой «Ангелов». Он объяснял своим прихожанам, что эта кепка призвана побудить Господа помочь «Ангелам» победить в своем дивизионе или хотя бы выиграть тайм.
– О, Джо. Джо Трона.
– Доброе утро, преподобный. Извините за вторжение, но я хотел бы с вами поговорить.
– Эта дверь всегда для тебя открыта. И ты знаешь это. Прошу, садись.
Я присел. Оранжевые кожаные диваны с голубыми подушками и панорама округа в окне, подернутая легким туманом.
– Мне нравится это спокойное утреннее время по субботам, – произнес Дэниэл. – Никаких программ. Никаких особых дел. Фактически никого в церкви, кроме меня и мышей. Джо, чем я тебе могу помочь?
– Можно задать вам прямой вопрос?
Он улыбнулся:
– Такие вопросы мне нравятся больше всего.
– Когда вы беседовали с отцом в «Лесном клубе» в тот вечер накануне его гибели, то в разговоре упоминали Саванну Блейзек. Часть вашей беседы звучала так. Уилл сказал: «Я знаю, где она. Но не слишком доверяю людям, с которыми она живет». На что вы отреагировали: «Что ты имеешь в виду?».
Глаза у Дэниэла округлились, что было особенно заметно из-за толстых линз очков.
– Джо, ведь это называется подслушиванием!
– Я знаю, преподобный, но Уилл хотел, чтобы я этим занимался. Это было частью моей работы.
Дэниэл широко улыбнулся:
– Ну и память у тебя, Джо.
– Божий дар.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Преподобный, мой отец пересекался с Блейзеками по общественным делам. Могли у него быть причины не доверять им?
– Мне это неизвестно, Джо. Могу только сказать, что Уилл и Джек Блейзек часто скрещивали свои политические клинки. Как ты знаешь, они придерживались разных взглядов. Джек просто помешан на промышленном развитии округа, а Уилл считал, что не всякое развитие на пользу. Они не были близкими друзьями. Но я не могу объяснить, почему Уилл с недоверием относился к Джеку или Лорне. Или к тому же Бо.
Дэниэл задумчиво посмотрел в окно.
– Сэр, Уилл никогда не стал бы разыскивать похищенную девочку и затем укрывать ее от семьи, если бы на то не было веских причин.
– Согласен.
– Преподобный, а что вы ему передали в тот вечер?
– Когда?
– В «Лесу». Вы еще сказали «Возьми это».
Снова расширенные глаза – это была его торговая марка на телевизионных представлениях, призванная подчеркнуть божественное милосердие, мудрость и чувство юмора. Дэниэл частенько смеялся.
– Ну и память! Никогда не подозревал...
– Абсолютная, преподобный.
– Должно быть, это чудо или, наоборот, проклятие, как ты думаешь?
– Неумение забывать может быть и тем и другим.
– Так ты никогда ничего не забываешь?
– Пока не знаю. Мне ведь только двадцать четыре.
Он опять улыбнулся и откинулся на спинку стула. Улыбка придала его лицу привычное радостное выражение. А глаза, как всегда, засветились, хотя, на мой взгляд, этот эффект был связан и с толстыми стеклами очков.
– Джо, ты бы мог держать в уме карты при игре в «блэк-джек»! Играть по-крупному и срывать банки.
– Что касается чисел, то не все так здорово. Только слова – сказанные и написанные.
Когда мысли Дэниэла сбивались на грешный путь, его частенько захватывали азартные игры. Он упоминал об этом и в своих проповедях, используя в качестве примера, какой внешне привлекательный и заманчивый вид бывает у грешных соблазнов. Я слышал его разговоры с Уиллом на тему спортивных пари. Дэниэл хорошо подкован в области спорта, причем во всех видах. Подчас он поражает меня, как в тот последний вечер Уилла, когда, проходя мимо бильярдного стола, посоветовал мне, какой силы ударом и с каким вращением бить нужный шар. Будто свои семинарские годы Дэниэл провел в казино, на стадионах и в спортзалах.
Возможно, азартные игры привлекали Дэниэла по причине собственной скупости. Его храм Света каждый год приносит миллионные доходы – большая их часть не облагается налогами, – но сам Дэниэл живет в скромном доме в Эрвине и ездит на обычном «торесе». А вот его жена, Розмари, совсем другое дело. Сам царь Соломон в период его славы не одевался так пышно, как она. Кроме собственного дома, у нее квартиры в Ньюпорт-Бич, на Майорке и в Кабо-Сан-Лукас.
– Хорошо, Джо, в тот вечер я передал Уиллу всего лишь небольшой выигрыш за дружеское пари, которое мы заключили на результаты серии игр. Те, кто ставил на «Ангелов», проиграли.
Дэниэл пожал плечами и смущенно улыбнулся – частично стыдясь этого пари, а частично раздраженный проигрышем своих «Ангелов».
– Мы договаривались, что все выигрыши пойдут на благотворительные цели – выбор победителей. Ты ведь знаешь, как Уилл всегда старался всем помочь.
От имени семьи мои мать и отец в первом полугодии передали на благотворительность двести тридцать пять тысяч долларов, не считая пятидесяти тысяч, выделенных семье полицейского, погибшего от рук Сэмми Нгуена. Это было сказано в одной из статей, опубликованных по поводу похорон Уилла. Общая же сумма благотворительных взносов за всю его жизнь составила два миллиона семьдесят пять тысяч долларов.
Большая часть этих средств была собрана благодаря матери, доля которой в общем капитале семьи, по словам Уилла, увеличилась в несколько раз. Это состояние начало создаваться еще в начале XIX века, постепенно возрастая за счет выращивания и продажи цитрусовых, торговли недвижимостью.
– И какую именно сумму, преподобный?
– Сто долларов. – Оглядевшись кругом, Дэниэл обратил свой взор к окну на панораму округа, который сумел обогатить стольких людей. – Ты регулярно молишься, Джо?
– Нет, сэр.
– Это следует делать. Бог все слышит.
Я тоже окинул взглядом пейзаж, раскинувшийся внизу, и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Но с тех пор прошло немало лет, и я повзрослел. Теперь я готов выслушивать проповеди Дэниэла. Однажды он меня уже крестил, значит, так будет и дальше. Иногда я чувствую внутренний позыв к чему-то большему, но держу себя в руках. Я вижу, как окружающие пододвигаются ближе и улыбаются, видя, как я наслаждаюсь, когда святая вода извилистыми ручейками орошает мое лицо. Я по-прежнему радуюсь, подставляя лицо дождю. И люблю зиму.
Секретарь преподобного Дэниэла пригласил меня войти в лифт храма Света. Стеклянный лифт, семь этажей вверх, вид на весь округ до самых гор. Я пересек роскошный голубой ковер, покрытый изображением апельсиновых плодов и зеленых листьев. Приветствуя меня, Дэниэл развернулся на своем вращающемся стуле.
Он всегда одевался в одном стиле: простые хлопчатобумажные брюки, черные мокасины, белая тенниска и привычная кепка-бейсболка с эмблемой «Ангелов». Он объяснял своим прихожанам, что эта кепка призвана побудить Господа помочь «Ангелам» победить в своем дивизионе или хотя бы выиграть тайм.
– О, Джо. Джо Трона.
– Доброе утро, преподобный. Извините за вторжение, но я хотел бы с вами поговорить.
– Эта дверь всегда для тебя открыта. И ты знаешь это. Прошу, садись.
Я присел. Оранжевые кожаные диваны с голубыми подушками и панорама округа в окне, подернутая легким туманом.
– Мне нравится это спокойное утреннее время по субботам, – произнес Дэниэл. – Никаких программ. Никаких особых дел. Фактически никого в церкви, кроме меня и мышей. Джо, чем я тебе могу помочь?
– Можно задать вам прямой вопрос?
Он улыбнулся:
– Такие вопросы мне нравятся больше всего.
– Когда вы беседовали с отцом в «Лесном клубе» в тот вечер накануне его гибели, то в разговоре упоминали Саванну Блейзек. Часть вашей беседы звучала так. Уилл сказал: «Я знаю, где она. Но не слишком доверяю людям, с которыми она живет». На что вы отреагировали: «Что ты имеешь в виду?».
Глаза у Дэниэла округлились, что было особенно заметно из-за толстых линз очков.
– Джо, ведь это называется подслушиванием!
– Я знаю, преподобный, но Уилл хотел, чтобы я этим занимался. Это было частью моей работы.
Дэниэл широко улыбнулся:
– Ну и память у тебя, Джо.
– Божий дар.
Он внимательно посмотрел на меня.
– Преподобный, мой отец пересекался с Блейзеками по общественным делам. Могли у него быть причины не доверять им?
– Мне это неизвестно, Джо. Могу только сказать, что Уилл и Джек Блейзек часто скрещивали свои политические клинки. Как ты знаешь, они придерживались разных взглядов. Джек просто помешан на промышленном развитии округа, а Уилл считал, что не всякое развитие на пользу. Они не были близкими друзьями. Но я не могу объяснить, почему Уилл с недоверием относился к Джеку или Лорне. Или к тому же Бо.
Дэниэл задумчиво посмотрел в окно.
– Сэр, Уилл никогда не стал бы разыскивать похищенную девочку и затем укрывать ее от семьи, если бы на то не было веских причин.
– Согласен.
– Преподобный, а что вы ему передали в тот вечер?
– Когда?
– В «Лесу». Вы еще сказали «Возьми это».
Снова расширенные глаза – это была его торговая марка на телевизионных представлениях, призванная подчеркнуть божественное милосердие, мудрость и чувство юмора. Дэниэл частенько смеялся.
– Ну и память! Никогда не подозревал...
– Абсолютная, преподобный.
– Должно быть, это чудо или, наоборот, проклятие, как ты думаешь?
– Неумение забывать может быть и тем и другим.
– Так ты никогда ничего не забываешь?
– Пока не знаю. Мне ведь только двадцать четыре.
Он опять улыбнулся и откинулся на спинку стула. Улыбка придала его лицу привычное радостное выражение. А глаза, как всегда, засветились, хотя, на мой взгляд, этот эффект был связан и с толстыми стеклами очков.
– Джо, ты бы мог держать в уме карты при игре в «блэк-джек»! Играть по-крупному и срывать банки.
– Что касается чисел, то не все так здорово. Только слова – сказанные и написанные.
Когда мысли Дэниэла сбивались на грешный путь, его частенько захватывали азартные игры. Он упоминал об этом и в своих проповедях, используя в качестве примера, какой внешне привлекательный и заманчивый вид бывает у грешных соблазнов. Я слышал его разговоры с Уиллом на тему спортивных пари. Дэниэл хорошо подкован в области спорта, причем во всех видах. Подчас он поражает меня, как в тот последний вечер Уилла, когда, проходя мимо бильярдного стола, посоветовал мне, какой силы ударом и с каким вращением бить нужный шар. Будто свои семинарские годы Дэниэл провел в казино, на стадионах и в спортзалах.
Возможно, азартные игры привлекали Дэниэла по причине собственной скупости. Его храм Света каждый год приносит миллионные доходы – большая их часть не облагается налогами, – но сам Дэниэл живет в скромном доме в Эрвине и ездит на обычном «торесе». А вот его жена, Розмари, совсем другое дело. Сам царь Соломон в период его славы не одевался так пышно, как она. Кроме собственного дома, у нее квартиры в Ньюпорт-Бич, на Майорке и в Кабо-Сан-Лукас.
– Хорошо, Джо, в тот вечер я передал Уиллу всего лишь небольшой выигрыш за дружеское пари, которое мы заключили на результаты серии игр. Те, кто ставил на «Ангелов», проиграли.
Дэниэл пожал плечами и смущенно улыбнулся – частично стыдясь этого пари, а частично раздраженный проигрышем своих «Ангелов».
– Мы договаривались, что все выигрыши пойдут на благотворительные цели – выбор победителей. Ты ведь знаешь, как Уилл всегда старался всем помочь.
От имени семьи мои мать и отец в первом полугодии передали на благотворительность двести тридцать пять тысяч долларов, не считая пятидесяти тысяч, выделенных семье полицейского, погибшего от рук Сэмми Нгуена. Это было сказано в одной из статей, опубликованных по поводу похорон Уилла. Общая же сумма благотворительных взносов за всю его жизнь составила два миллиона семьдесят пять тысяч долларов.
Большая часть этих средств была собрана благодаря матери, доля которой в общем капитале семьи, по словам Уилла, увеличилась в несколько раз. Это состояние начало создаваться еще в начале XIX века, постепенно возрастая за счет выращивания и продажи цитрусовых, торговли недвижимостью.
– И какую именно сумму, преподобный?
– Сто долларов. – Оглядевшись кругом, Дэниэл обратил свой взор к окну на панораму округа, который сумел обогатить стольких людей. – Ты регулярно молишься, Джо?
– Нет, сэр.
– Это следует делать. Бог все слышит.
Я тоже окинул взглядом пейзаж, раскинувшийся внизу, и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97