Берч кивнул и встал с дивана.
– А что вы сами думаете по этому поводу, мистер Блейзек? Так и будете слушаться указаний адвоката или все-таки проясните ситуацию?
– В данное время я буду придерживаться его указаний.
– Было бы неплохо услышать все от вас. Вы хотите, чтобы мы собрали сведения у всех, кроме вас самих?
– Собирайте свою информацию где вам угодно.
– Что ж, как хотите, – резюмировал Берч.
– Убирайтесь из моего дома, вы, недоумки.
Берч и Одеркирк переглянулись.
– Мистер Блейзек, вы арестованы за оскорбление и избиение Лурии Блас. У вас есть право на адвоката, и вы можете хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано в суде против вас. Положите руки на затылок и повернитесь вокруг.
Блейзек побагровел.
– Джентльмены, джентльмены, – забормотал Дасслер. – В данный момент нет никакой необходимости заковывать моего клиента в наручники и куда-то вести. Предоставьте мистеру Блейзеку возможность добровольно явиться к вам завтра днем. Гарантирую вам, он никуда не сбежит.
– А вот я опасаюсь за его побег, – возразил Одеркирк.
– Ну ты, долбаный выродок, – прорычал Блейзек.
– Будьте благоразумны, – посоветовал ему Дасслер.
– Этот тип трахнул свою служанку, – проговорил Одеркирк, – а потом избил ее до полусмерти, когда она забеременела. Вот какой благоразумный у вас клиент, мистер Дасслер.
Берч надел на Джека наручники и повел его к машине.
– Увидимся в суде, – попрощался Одеркирк. – Наш прокурор разберется с вашим клиентом по полной программе.
* * *
Пока мы возвращались по Тихоокеанскому прибрежному шоссе, я наблюдал за вечерними полетами ястребов и приближающимися городскими огнями. Это была суббота в Ньюпорт-Бич, маленьком райском уголке, созданном для горстки людей на земле.
Я думал, как получилось, что человек, которому доступно практически все в этом мире, оказался лишенным порядочности и здравого смысла. Теперь же его семейная жизнь, репутация и бизнес будут подорваны, а возможно, и уничтожены. Немало времени ему предстоит провести в тюрьме. И все лишь из-за того, что он поставил себя выше другого человека, хотя и бедного, но человека.
Да, денег он потеряет немало – вот что вкратце можно сказать о его дальнейшей судьбе.
Повернувшись назад, я заметил, что за нами по-прежнему едет черно-белый автомобиль, в котором за защитным экраном сидят в наручниках двенадцать миллиардов долларов, а рядом с ними едут двое помощников, которые вместе зарабатывают примерно восемьдесят тысяч баксов в год. И это при условии, что они еще подрабатывают. Какая печальная участь, подумалось мне, наблюдать за крушением былой мощи. Я подсознательно испытывал симпатию к этим ребятам. Они будут лучше нас, светлее и еще покажут, как надо жить.
Мы миновали ворота с охранником, где когда-то погиб Мигель Доминго, пытавшийся защитить честь своей сестры. Женщины, которая торговала собой в обмен на горстку денег. Все, чем она могла отомстить избивавшему ее скоту, – это оцарапать его. Мачете, заостренная отвертка и ногти против богатейшего человека в округе Ориндж. Но Мигель и Лурия почти победили, подумалось мне. Это им стоило жизни, отданной борьбе, о которой они вначале и не помышляли.
Да упокоятся их души.
Глава 25
Вечером из дома я позвонил Валин Уомпл – своей бабуле. Когда я достал и развернул замызганный клочок бумаги с номером ее телефона, который протаскал все эти годы в бумажнике, тот буквально расползся на части. Чернила выцвели до бледно-фиолетового оттенка. Судя по коду, она жила в одном из пустынных районов Южной Калифорнии. Она взяла трубку на пятом звонке.
– Да-а?
– Говорит Джо Трона.
Пауза на другом конце трубки. Я слышал приглушенный звук телевизора и гудение какого-то прибора – кондиционера или вентилятора.
– Ну и?
– Сын вашей дочери, мэм.
– Я это знаю. Что тебе надо?
– Адрес и номер телефона Шарлотты.
– Полагаю, она уже умерла.
– Тогда ее последние координаты.
– Зачем тебе?
– Мне важно с ней поговорить. Снова тишина в трубке.
– Тебе не стоит с ней говорить.
– Почему?
– С какой стати?
– Хочу выяснить кое-что.
– Это дрянная, подлая и бессердечная особа.
– Тор не мой отец.
– Кто это сказал?
– Сам Тор. Шарлотта платила ему, чтобы он не проговорился, почему плеснул в меня кислотой. А он сделал это, когда узнал, что я не его сын.
– Что за чертовщина.
– Возможно, мэм. Но Шарлотта может все прояснить.
Снова пауза. Я слышал, как она положила трубку. Работающий телевизор. Вентилятор. Когда она вернулась, я услышал, как в стакане звенят куски льда.
– По этому номеру она отвечала еще пять лет назад. Я звонила ей попросить немного денег. Она не дала ни гроша. С тех пор я ей не звонила. Она сообщила мне адрес и телефон в небольшом городке Фоллбрук, неподалеку от Сан-Диего.
– Где вы живете, мэм?
– Бомбей-Бич. Это самое гадкое место на Земле. Здесь до того отвратительно, что жить можно только телевизором. Мертвая рыба. Птицы падают с неба от ботулизма. Мерзкое Соляное море. Все лето жара около сорока градусов по Цельсию. Скорпионы и змеи. Настоящее преддверие ада, но ничего лучшего я не могу себе позволить.
– Я могу прислать вам немного денег.
– Сколько?
– Скажем, десять тысяч, подойдет?
– Лучше пятнадцать. И не медли с отправкой, внучек Джо. Я здесь считаю каждый пенни.
Она продиктовала мне свой почтовый адрес. Я слышал, как звякнул лед в стакане.
– Я не советую тебе говорить или встречаться с ней. Она напрочь сгнила изнутри. И губит все, к чему ни прикоснется.
– Я передам ей привет.
– Не стоит.
– Спасибо, что помогли.
– Ты называешь это помощью, а я дуростью.
– В любом случае благодарю.
– Как у тебя с лицом?
– Шрамы еще остались.
– Жестокий удар судьбы. Прими мой совет. Не звони ей. Что бы у тебя к ней ни было, станет только хуже. Вот что еще, она сменила свое имя на Джули. А фамилия у нее теперь Фолбо.
* * *
Я выписал чек на пятнадцать тысяч долларов. И теперь мне понадобились те десять тысяч, которые я нашел в депозитном ящике Уилла, потому что подаренные мной рубины обошлись дорого. Потом я просмотрел свою коллекцию поздравительных открыток из фонда инвалидов – ветеранов Америки. Раз в год я перечислял деньги в их фонд, а в качестве благодарности мне присылали эти открытки. Я выбрал одну, с котенком и клубком ниток, но не мог придумать, что бы такое написать.
Я поехал в универсам и взглянул на стенд с поздравительными открытками. Я не знал, какие чувства испытывает бабушка к внуку, особенно к такому, с которым беседовала лишь пару раз за всю жизнь. По телефону она не производила впечатления очень приятной женщины, но невозможно судить о человеке всего по двум разговорам. Мой взгляд задержался на одной открытке, где был изображен вязаный свитер, а надпись гласила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97