В модуле "Ж", разделенном на четыре сектора, содержится сто семьдесят заключенных. Это большой круг с блоком охраны в центре. Между камерами и охраной расположены так называемые дневальные комнаты, в которых установлены скамейки и столы, а также телевизоры. В матовых лучах прожекторов, установленных в блоке охраны, мы можем наблюдать через стекло и заглядывать в каждую камеру. Внутренние телекамеры позволяют видеть любого заключенного на видеомониторе пульта оператора, и в каждой камере установлен микрофон.
В модуле "Ж" довольно спокойно, а его постояльцы уважают нас немного больше, чем зеки из других корпусов. Возможно, из-за весомости совершенных преступлений или потому что многие из них находятся под следствием в ожидании очень строгих, а иногда весьма крутых приговоров. Как бы то ни было, но обитатели этого модуля не так охочи позубоскалить относительно моего лица.
первые два года я поочередно работал в различных корпусах мужской тюрьмы, где получил немало прозвищ типа Говнорыло, Скукоженный, Франкенштейн и других. Эти прозвища меня не трогали, хотя повторы слегка задевали. Я никогда не срывался, не выказывал злость и старался сохранить хорошие манеры. Просто научился удаляться в какое-нибудь спокойное место и наблюдать за заключенным с отстраненным интересом, словно за птицей в клетке.
«Что с тобой стряслось, приятель?»
«Ничего, а что?»
«Да потому что у тебя вся морда засрана, настоящее говнорыло!»
В таком вот духе.
Разумеется, люди за решеткой посмелее, чем другие. Ты отделен от них засовами, но ведь они тоже защищены от тебя. Даже мой самый убийственный взгляд часто ничего у них не вызывает, кроме замечания: «Ого, глянь, как Говнорыло зыркнул на меня!» И если ты раз прошел сквозь тяжелые тюремные двери как охранник, ты не просто работаешь в тюрьме, ты уже в ней целиком. Иногда про это забываешь. А иногда возникает чувство, что ты был здесь всегда и придется пробыть вечно. Особенно тяжело это вынести парню, который пытается сохранить хорошие манеры.
Тогда набираешь побольше дыхания и вспоминаешь, что ты здесь всего лишь на дежурстве, а вот они отбывают срок. Это позволяет избавиться от кошмара.
В комнате инструктажа я расписался в журнале и прослушал перекличку. После этого сержант Делано ознакомил нас с утренней сводкой событий: вчера десять негров и десять «латинос» устроили потасовку в общей столовой. Драку быстро прекратили, не дав разгореться, не пришлось даже применять дубинки и шлемы. Несколько синяков и два пореза. Оружия не обнаружено. Как результат – в 13.00 намечено провести досмотр камер модуля "Е". Еще одна новость – найдена заточка. Помощник Шир обнаружил такую заточку, воткнутую в резиновую подошву сандалии. Появились слухи о напряженной ситуации в тюрьмах на севере страны. Говорили, что насилие среди заключенных просачивается из крупных зон предварительного заключения, и вначале мне казалось, что это выдумка. Но после трех лет работы могу вас уверить, что так оно и есть, поэтому любые слухи о волнениях в Пеликан-Бэй, Кочране или Сан-Квентине здесь всегда воспринимаются всерьез. Обсудив в заключение организацию барбекю по случаю повышения по службе нашего капитана, мы разошлись.
Проверив радиотелефон и ключи, я спустился по тоннелю к модулю "Ж". На посту охраны взглянул на видеомониторы, чтобы проверить, чем занимаются мои подопечные. Все выглядело вполне нормально. Гэри Саргола, Убийца из холодильника, спал, задрав ногу кверху, поскольку страдал тромбофлебитом.
Дэйв Хаузер, бывший помощник окружного прокурора, осужденный за торговлю наркотиками, смотрел по телевизору «С добрым утром, Америка».
Доктор Чапин Фортнелл, детский врач, которого ждало судебное обвинение по тридцати восьми пунктам за совращение в последние десять лет шести мальчишек, напряженно выпрямившись сидел на своей койке и что-то писал цветным карандашом – самым острым предметом, разрешенным ему после попытки вскрыть вены маркером два месяца назад.
Серийный насильник Фрэнки Дилси, ранее уже судимый за три изнасилования и ожидающий приговора еще за три случая, корчил рожи в стальном зеркале над раковиной, барабаня длинными пальцами по раме и покачивая бедрами в такт звучавшей в его башке мелодии.
Сэмми Нгуен, молодой вьетнамский гангстер, обвиняемый в убийстве полицейского, остановившего его машину, лежал на койке, любуясь фотографией подружки, которую мы разрешили ему прикрепить к потолку. Он бросил взгляд в сторону видеокамеры, словно знал, что за ним наблюдают, улыбнулся и продолжил изучать фото своей Бернадетт. Этот Сэмми – смышленый парень. Почти всегда спокоен, довольно вежлив и придерживается своего кодекса чести. Он занимает высокое место в среде организованных вьетнамских бандитов, держа в подчинении до полусотни головорезов.
У Уилла с Сэмми была своя история. Они встречались лишь однажды, около двух месяцев назад, в ночном клубе «Бамбук-33». Уилл заскочил туда, чтобы помочь одному из своих вьетнамских друзей. Это был день торжественного открытия клуба, и хозяева попросили Уилла осчастливить своей важной персоной это событие и, возможно, сфотографироваться для печати. Прихватив с собой Мэри-Энн, Уилл тогда сам сел за руль, вот почему меня там не было.
Как рассказывал Уилл, торжественное открытие прошло на уровне, но этот бойкий вьетнамский петушок и его подруга Бернадетт протиснулись к нему с просьбой обсудить открытие в районе Малого Сайгона кредитно-сберегательной конторы. Уилл предложил им поговорить попозже, и Гленн постарался оттереть их, но Сэмми и Бернадетт продолжали крутиться рядом до тех пор, пока Уилл с Мэри-Энн не пересели за другой столик.
И еще я знал, что этот проныра Сэмми смотрел на Уилла в упор. У гангстеров это называется взглядом бешеного пса, и чтобы выказать свое уважение, следует отвести глаза.
Уилл знал этот обычай, ведь он проработал помощником шерифа двадцать с лишним лет. Поэтому ответил этому Сэмми таким же пристальным взглядом, одновременно глубоко задумавшись о своем, что позволяло сосредоточиться. Уилл рассказывал мне, что размышлял в тот момент о Вьетнаме и своих друзьях, погибших там, после чего здесь и появились сопляки типа Сэмми, правда, приехало немало и порядочных людей, вот он и прикидывал, кому была выгодна та война. Уилл сказал мне, что, отвлекшись от размышлений, он заметил, как Сэмми отвел глаза. Это означало, что вьетнамец так и не удостоился уважительного отношения и, согласно бандитским правилам, ему полагалось убить Уилла Трону, чтобы вернуть уважение к себе.
Панковское дерьмо – вот как обозвал его Уилл. Он забыл о нем уже на следующий день, когда Сэмми Нгуен был арестован в Вестминстере за то, что при свидетелях застрелил полицейского по имени Деннис Франклин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97