Немцы наших коммунистов вон как пытают, а коммунисты и то не кричат. А я стану унижаться перед гадиной? Я сделал вид, будто меня сильно качнуло, и перескочил на другой борт, Белотелов пошел, покачиваясь от толчков, в мою сторону. Я перебежал в задний угол. Он опять стал двигаться ко мне. Тогда я увидел, что дело плохо, встал на борт и прыгнул в темноту.
Все вокруг меня зазвенело, в глазах пошли огненные круги, а тело стало тяжелое-тяжелое, и уже ни рукой, ни ногой я шевельнуть не мог. С трудом рассмотрел: грузовик далеко чернеет, но не шумит - остановился.
Хлопнула дверца машины, и послышался голос дяди Миши:
- Нашел?
- Нет, - откликнулся где-то близко от меня Белотелов.
«Значит, - подумал я, - Белотелов нарочно остановил машину, чтобы найти меня и в потемках добить».
Я хотел крикнуть дядю Мишу, но вместо крика у меня из горла вырвалось какое-то мычание.
- Не нашел?
- Как сквозь землю провалился!
Теперь Белотелов был где-то совсем близко, я слышал, как его сапоги чавкали в грязи, как он поскользнулся, упал и нехорошо выругался. И вдруг я увидел на еще светлом фоне вечернего неба его тяжелую, неуклюже взмахивающую длинными руками фигуру.
Откуда у меня и сила взялась: я стал на четвереньки и пополз с дороги.
Перебрался кое-как через кювет и лег, прижавшись лицом к холодной, скользкой земле.
Я слышал, шаги Белотелова стихли где-то против меня, и невольно приподнял голову. Мой враг стоял на дороге и прислушивался. Потом по левому кювету прошел в сторону машины, вернулся по правому и опять оказался около меня, чуть на руку мне не наступил. Но ноги его стала засасывать грязь, он выругался, вылез к кювету на твердую почву, скрипнув зубами, простонал:
- Растяпа! Никто бы не узнал - расшибся, и все.
- Поехали! - крикнул дядя Миша. - Наверно, опять где-нибудь рыбку ловит. Смелый парнишка - люблю таких. Рыбачок! - весело закричал он. - Ты где? Мы поехали.
Машина загудела и ушла. Кругом темень, ни души, а я ни встать, ни ползти не могу. Правая нога болит и болтается, как неживая. Голова тоже болит, и на лице не поймешь что - не то грязь, не то кровь…
И тут я снова вспомнил, что враг мчится сейчас к городу. Сжал зубы, со стоном опираясь на руки и левое колено, попробовал ползти. Руки вперед выброшу, ухвачусь ими за кусты или просто за землю и подтягиваю туловище. Как червяк.
При спуске в кювет руки у меня поскользнулись, я куда-то покатился, а что дальше было - не помню.
Очнулся уже не в кювете, а в чьем-то доме. Надо мной был низкий белый потолок, и кто-то лил мне в рот противную водку. Может, оттого и очнулся, что даже от запаха водки меня всегда тошнило.
Кто-то осторожно мокрой тряпкой вытер мне лицо.
- Э, да это начальник! - услышал я над собой знакомый голос. - Как тебя угораздило? То меня хотел в плен взять, теперь сам в мои руки попался.
Я открыл глаза и решил, что теперь-то уж погиб: надо мной склонилась рыжая голова фрица, которого мы упустили, когда пробирались в Золотую Долину.
Из-за плеча немца выглядывала пушистая, такая же, как у него, рыжая головка с огромными, в пятак величиной, васильками.
«Почему такие большие васильки?» - подумал я и опять, наверно, потерял сознание. Потому что, когда снова открыл глаза, увидел около себя только Белку.
- Это кто? - шепотом спросил я, кивнув в сторону фрица.
- Это? Мой папа. Он тебя знает. А ты, что, под машину попал? Больно, да?
Я молча кивнул и даже не обрадовался тому, что Соколов оказался все-таки советским человеком. Мысль, что Голенищев, может быть, уже вызывает самолеты, а Белотелов стоит наготове с ракетницей в городском саду» - эта страшная мысль словно подбросила меня, я сел:
- Товарищ Соколов! Товарищ Соколов, везите меня немедленно в город… Слышите, немедленно! Иначе скоро прилетят самолеты… Нельзя терять ни минуты!
- Бредит, бедный! - сказал женский голос. - Ты запряг, Ваня? Вези его скорее в больницу.
«Ну вот, - подумал я, - никто мне не верит! И мама не верит, и Соколов не верит, один Левка готов лезть за мной в огонь и воду». И так мне стало жалко себя, что я заплакал навзрыд. А это со мной очень редко бывает. Только в исключительных случаях.
- Папа, разреши, я с тобой поеду, - услышал я Белкин голос. - Он очень тяжелый, я за ним ухаживать буду.
От этих слов мне стало лучше, и я даже не стонал, когда меня переносили в повозку.
Но было все-таки очень больно, и я опять куда-то покатился, когда меня положили в повозку.
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
НА ОПЕРАЦИОННОМ СТОЛЕ. УСПЕЮТ ИЛИ НЕТ? НАЛЕТ
Как меня везли на повозке, а потом переложили в машину, как несли на носилках в операционную палату, не помню.
Поэтому я очень испугался, когда увидел вокруг себя людей в белых халатах, белых масках, из-под которых виднелись только глаза.
Я сначала подумал, что это куклуксклановцы, такими их показывали как-то в кино. Но одному стали надевать на руки длинные резиновые перчатки, и я догадался, что это врачи и что они хотят мне что-то отрезать.
- Дяденька, подождите минуточку, - сказал я как можно спокойнее, так как слышал, будто хирургов только спокойствием и можно взять. Если начнешь кричать, они марлей рот закроют, и готово - уснул! Проснешься, а у тебя уже или руки, или ноги, или кишки какой-нибудь нет - отрезали! Но я не за ногу боялся. - Дяденька, вы можете уделить мне две минуты?
Врач, которому надевали перчатки, наверно, удивился моему спокойствию и даже повязку с лица попросил снять.
- Пожалуйста. Я к вашим услугам, молодой человек.
- Наклонитесь, мне надо вам что-то сообщить очень важное.
Я рассказал все, что знал про сегодняшний налет, про Белотелова и Голенищева, и о том, как выпрыгнул из машины и как Белотелов меня искал в темноте, чтобы убить. Я попросил, чтобы врач отложил пока операцию и вызвал кого-нибудь из НКВД в больницу. Он выпрямился, пощупал мой лоб, серьезно посмотрел на меня, подумал и сказал остальным врачам:
- Вы пока свободны.
А сам вышел из палаты, но через несколько минут вернулся:
- Сейчас приедут. Как ты себя чувствуешь? На-ка, вот выпей - это тебя подкрепит, - и дал мне в стакане лекарство.
Скоро пришли какие-то двое в белых халатах, но халаты были завязаны плохо, и около шеи виднелись чекистские петлички - то, что мне и надо!
- Здравствуй, малец, - весело поздоровался со мной один, наверно, капитан, потому что на петлице у него была шпала, - рассказывай.
- А вы кто? - спросил я на всякий случай. Мало ли, может, такие же враги, как Белотелов!
- Капитан госбезопасности Любомиров, - отрекомендовался тот, который со шпалой. - А это мой сотрудник.
- А, так это - вы? - улыбнулся я.
- Что? - удивился капитан. - Ты-то откуда меня знаешь?
- Как же мне вас не знать, если вы не хотели мне поверить…
- Позволь, позволь… - сказал Любомиров. - Да как твоя фамилия?
И только я назвал себя, как капитан сразу оживился, повеселел и протянул мне руку:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43