Тут, ему, голубчику, и капут будет.
- Как же! - ухмыльнулся Димка. - Будет ему капут, когда и фрица еще нет, а ты уже в Острогорск бежать собрался.
- Я собрался бежать? - сразу зашумел и завыпучивал глаза Левка.
- Ты!
- Я?
- Ты!
- А хочешь, я тебя вот этой палкой тресну?
Но тут наша Мурка вдруг навострила уши, вскочила, подбежала к кустам и стала лаять. В кустах затрещало, и из темноты вышел человек. Левка сразу бросил палку в огонь и вроде как собрался бежать за дровами.
- Стой, ни с места, стрелять буду! - сказал человек и, не обращая внимания на нашу универсальную собаку, подошел к костру.
- Чем занимаетесь, молодцы? - спросил он и начал свертывать цигарку, сверля нас глазами.
- Да ничем, - сказал я. - У костра греемся.
- А мне можно у вашего огонька посидеть?
- Сидите, огня на всех хватит!
«Вот так, - думаю, - попал я в переплет! Что это за птица? Вид вроде простецкий, а за поясом - топор и на плече - коротенькая винтовка. Зачем ему топор и винтовка, если свой? И что он делает в лесу в такую пору?»
Левка заморгал мне и показал рукой на дорогу: я, мол, побегу, а вы его пока развлекайте. Я покачал головой: не надо, посмотрим, что дальше будет.
Неизвестный закурил и уселся прямо на нашу постель:
- А ловко вы тут устроились… Да уймите вы своего бестолкового пса - слова не дает сказать.
Мурка в самом деле все прыгала около и гавкала ему в лицо. «Нет, - думаю, - Мурка - умная собака и зря лаять не будет: чует чужого. Наверно, все-таки фашист. Только переоделся, чтобы не обнаружили».
- Шпрехен зи дойч? - спрашиваю его по-немецки, чтобы поймать на удочку.
- Что? - удивился человек. - Как ты сказал?
- Шпрехен зи дойч? - опять повторяю, потому что по немецкому у меня всегда двойка и других немецких слов я не знаю.
Человек покрутил головой и засмеялся:
- Чудно ты говоришь! Это что же, по-немецки?
- Вам лучше знать, - ляпнул Димка.
- Почему? - удивился неизвестный, делая вид, что не понял намека.
- Дяденька, а вы куда идете? - спросил я как можно приветливее.
- Домой иду.
- А где ваш дом?
- Ну, востер! - засмеялся он. - Все узнать надо. Это хорошо - время теперь военное, и нужно каждым человеком в лесу интересоваться. Особенно - в ночное время.
По словам пришельца выходило, будто служит он лесником. Заметив, как упал самолет, «лесник» побежал проверить, не остались ли в живых немцы. Но те сгорели, а около самолета уже орудовали бойцы истребительного батальона.
- Прилягу немного у вашего костра, а вы меня на рассвете разбудите, чтобы я домой пораньше пришел… Беспокоятся уже, наверное.
Незнакомец улегся, а винтовку положил под голову. Когда он уснул, Димка сказал, что теперь самое время фрица связать.
- Да, может, это не фриц? - усомнился я.
- Эх, ты! - завыпучивал глаза Левка. - Фрица от своего отличить не умеешь. Ты что, не видел, какие у него глаза? Голубые! И волосы рыжие. А все фрицы бывают рыжие. Сам в газете читал: арийская раса!
- Смотри! - Димка указал на ноги рыжего человека. Он был обут в тяжелые ботинки немецкого солдата с подковами на пятках и носках: точь-в-точь такие носил Федя Лоскутов, когда приезжал после госпиталя домой на побывку. - Скажешь, не фриц?
Сомнений больше не было, и я пошел отвязывать от Золотой Колесницы трос. Мы отрезали от него два куска, чтобы хватило связать руки и ноги арийца, потом вытащили потихоньку из-под его головы винтовку и топор. Левка стал с топором над головой «лесника», а мы с Димкой сначала обмотали ему ноги, чтобы не вздумал бежать, потом принялись за руки, но это было труднее: этот тип подложил правую руку под щеку, а мы хотели обделать все спокойненько, без шума и крика.
Мы подождали еще немного, наш пленник пошевелился и перевалился на живот, а руки вытянул вдоль тела. Теперь оставалось только связать их - и все было кончено.
Мы сели у костра и, как краснокожие из романа Фенимора Купера «Зверобой», стали обсуждать, что делать с пленником.
- Надо его прикончить… - и, хотя Димка и не собирался спорить, Левка начал выпучивать глаза.
- Нет, Федор Большое Ухо! - проговорил я. - Сонных врагов, да еще связанных, убивать не годится.
- Давайте его разбудим, поставим на ноги, огласим приговор и расстреляем по закону, - предложил Димка.
- Такого закона нет, чтобы пленных расстреливать. Давайте сведем его к чекистам: там разберутся.
- А если убежит?
- Не убежит. Он же связанный.
- А связанный как он пойдет?
- Мы его погрузим на Колесницу и повезем…
- Еще чего не хватало! - проворчал Левка. - Он будет лежать, как боров, а мы должны пыхтеть и его же везти.
- Не разговаривать! - скомандовал я, и мой властный голос разбудил лесную тишину.
Но разбудил он и пленного. Фриц пошевелился, забарахтался и начал бормотать не то по-немецки, не то по-русски.
- Ребята! - наконец закричал он, перевертываясь на спину. - Это кто же меня связал?
- Вы арестованы! - твердо ответил я. - И мы отдадим вас в руки советских властей.
- Будешь знать, как бомбить наши заводы, - шипел Левка. - Теперь все: отбомбился.
Пленный вдруг захохотал: никак нельзя было подумать, что ему осталось жить каких-нибудь 24 или 48 часов.
- Молодцы, ребята! Немного перестарались, но это ничего. Когда-нибудь вот так же и настоящего фашистского волка свяжете. Ловкачи, ничего не скажешь! - и фриц опять залился смехом, высоко подбрасывая вверх связанные ноги.
- Ты ногами-то не особенно взбрыкивай, - пригрозил Левка. - А то вот как хвачу топором, так и успокоишься.
Пленный посмотрел на него, потом вдруг сел:
- Ты, пожалуй, и в самом деле стукнешь. Ну-ка, кто у вас начальник? Лезь ко мне в карман и проверяй документы.
Я смотрю, а пленный уж и руки развязал. Сложил их для вида на спине, ехидно уставился на нас голубыми глазами, а сам только и думает, наверно, о том, чтобы задушить меня, как только я полезу к нему в карман.
По моему знаку Димка взял в руки винтовку и приставил дуло к затылку арийца…
- Вот что, - пригрозил я. - Не вздумай фокусничать. Хоть руки ты и успел развязать, но только шевельнись - в тот же миг твоя рыжая арийская голова разлетится вдребезги.
Пленный сразу перестал улыбаться.
- Лезь в карман, - уже серьезно вымолвил он. - Свой я. Не видите, что ль?
- Не шевелись! - приказал я и осторожно запустил руку ему под пиджак во внутренний карман.
У пленного нашелся паспорт и удостоверение личности. Я отошел к костру и, глядя в документы, повел допрос:
- Фамилия?
- Соколов.
- Звать?
- Иван Никитович.
- Национальность?
- Русский.
Все ответы пленного сходились с тем, что было в документах.
- Ты печать посмотри, печать, - шептал Левка.
Я посмотрел печать - наша. Острогорского Совета депутатов трудящихся. Вот так штука! Своего, выходит, забарабали, а Левка даже прикончить его предлагал! Хорошо, что по закону решили действовать.
- Простите, товарищ Соколов, ошибка вышла…
- Ничего, бывает… Ну и молодцы же вы, скажу я вам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
- Как же! - ухмыльнулся Димка. - Будет ему капут, когда и фрица еще нет, а ты уже в Острогорск бежать собрался.
- Я собрался бежать? - сразу зашумел и завыпучивал глаза Левка.
- Ты!
- Я?
- Ты!
- А хочешь, я тебя вот этой палкой тресну?
Но тут наша Мурка вдруг навострила уши, вскочила, подбежала к кустам и стала лаять. В кустах затрещало, и из темноты вышел человек. Левка сразу бросил палку в огонь и вроде как собрался бежать за дровами.
- Стой, ни с места, стрелять буду! - сказал человек и, не обращая внимания на нашу универсальную собаку, подошел к костру.
- Чем занимаетесь, молодцы? - спросил он и начал свертывать цигарку, сверля нас глазами.
- Да ничем, - сказал я. - У костра греемся.
- А мне можно у вашего огонька посидеть?
- Сидите, огня на всех хватит!
«Вот так, - думаю, - попал я в переплет! Что это за птица? Вид вроде простецкий, а за поясом - топор и на плече - коротенькая винтовка. Зачем ему топор и винтовка, если свой? И что он делает в лесу в такую пору?»
Левка заморгал мне и показал рукой на дорогу: я, мол, побегу, а вы его пока развлекайте. Я покачал головой: не надо, посмотрим, что дальше будет.
Неизвестный закурил и уселся прямо на нашу постель:
- А ловко вы тут устроились… Да уймите вы своего бестолкового пса - слова не дает сказать.
Мурка в самом деле все прыгала около и гавкала ему в лицо. «Нет, - думаю, - Мурка - умная собака и зря лаять не будет: чует чужого. Наверно, все-таки фашист. Только переоделся, чтобы не обнаружили».
- Шпрехен зи дойч? - спрашиваю его по-немецки, чтобы поймать на удочку.
- Что? - удивился человек. - Как ты сказал?
- Шпрехен зи дойч? - опять повторяю, потому что по немецкому у меня всегда двойка и других немецких слов я не знаю.
Человек покрутил головой и засмеялся:
- Чудно ты говоришь! Это что же, по-немецки?
- Вам лучше знать, - ляпнул Димка.
- Почему? - удивился неизвестный, делая вид, что не понял намека.
- Дяденька, а вы куда идете? - спросил я как можно приветливее.
- Домой иду.
- А где ваш дом?
- Ну, востер! - засмеялся он. - Все узнать надо. Это хорошо - время теперь военное, и нужно каждым человеком в лесу интересоваться. Особенно - в ночное время.
По словам пришельца выходило, будто служит он лесником. Заметив, как упал самолет, «лесник» побежал проверить, не остались ли в живых немцы. Но те сгорели, а около самолета уже орудовали бойцы истребительного батальона.
- Прилягу немного у вашего костра, а вы меня на рассвете разбудите, чтобы я домой пораньше пришел… Беспокоятся уже, наверное.
Незнакомец улегся, а винтовку положил под голову. Когда он уснул, Димка сказал, что теперь самое время фрица связать.
- Да, может, это не фриц? - усомнился я.
- Эх, ты! - завыпучивал глаза Левка. - Фрица от своего отличить не умеешь. Ты что, не видел, какие у него глаза? Голубые! И волосы рыжие. А все фрицы бывают рыжие. Сам в газете читал: арийская раса!
- Смотри! - Димка указал на ноги рыжего человека. Он был обут в тяжелые ботинки немецкого солдата с подковами на пятках и носках: точь-в-точь такие носил Федя Лоскутов, когда приезжал после госпиталя домой на побывку. - Скажешь, не фриц?
Сомнений больше не было, и я пошел отвязывать от Золотой Колесницы трос. Мы отрезали от него два куска, чтобы хватило связать руки и ноги арийца, потом вытащили потихоньку из-под его головы винтовку и топор. Левка стал с топором над головой «лесника», а мы с Димкой сначала обмотали ему ноги, чтобы не вздумал бежать, потом принялись за руки, но это было труднее: этот тип подложил правую руку под щеку, а мы хотели обделать все спокойненько, без шума и крика.
Мы подождали еще немного, наш пленник пошевелился и перевалился на живот, а руки вытянул вдоль тела. Теперь оставалось только связать их - и все было кончено.
Мы сели у костра и, как краснокожие из романа Фенимора Купера «Зверобой», стали обсуждать, что делать с пленником.
- Надо его прикончить… - и, хотя Димка и не собирался спорить, Левка начал выпучивать глаза.
- Нет, Федор Большое Ухо! - проговорил я. - Сонных врагов, да еще связанных, убивать не годится.
- Давайте его разбудим, поставим на ноги, огласим приговор и расстреляем по закону, - предложил Димка.
- Такого закона нет, чтобы пленных расстреливать. Давайте сведем его к чекистам: там разберутся.
- А если убежит?
- Не убежит. Он же связанный.
- А связанный как он пойдет?
- Мы его погрузим на Колесницу и повезем…
- Еще чего не хватало! - проворчал Левка. - Он будет лежать, как боров, а мы должны пыхтеть и его же везти.
- Не разговаривать! - скомандовал я, и мой властный голос разбудил лесную тишину.
Но разбудил он и пленного. Фриц пошевелился, забарахтался и начал бормотать не то по-немецки, не то по-русски.
- Ребята! - наконец закричал он, перевертываясь на спину. - Это кто же меня связал?
- Вы арестованы! - твердо ответил я. - И мы отдадим вас в руки советских властей.
- Будешь знать, как бомбить наши заводы, - шипел Левка. - Теперь все: отбомбился.
Пленный вдруг захохотал: никак нельзя было подумать, что ему осталось жить каких-нибудь 24 или 48 часов.
- Молодцы, ребята! Немного перестарались, но это ничего. Когда-нибудь вот так же и настоящего фашистского волка свяжете. Ловкачи, ничего не скажешь! - и фриц опять залился смехом, высоко подбрасывая вверх связанные ноги.
- Ты ногами-то не особенно взбрыкивай, - пригрозил Левка. - А то вот как хвачу топором, так и успокоишься.
Пленный посмотрел на него, потом вдруг сел:
- Ты, пожалуй, и в самом деле стукнешь. Ну-ка, кто у вас начальник? Лезь ко мне в карман и проверяй документы.
Я смотрю, а пленный уж и руки развязал. Сложил их для вида на спине, ехидно уставился на нас голубыми глазами, а сам только и думает, наверно, о том, чтобы задушить меня, как только я полезу к нему в карман.
По моему знаку Димка взял в руки винтовку и приставил дуло к затылку арийца…
- Вот что, - пригрозил я. - Не вздумай фокусничать. Хоть руки ты и успел развязать, но только шевельнись - в тот же миг твоя рыжая арийская голова разлетится вдребезги.
Пленный сразу перестал улыбаться.
- Лезь в карман, - уже серьезно вымолвил он. - Свой я. Не видите, что ль?
- Не шевелись! - приказал я и осторожно запустил руку ему под пиджак во внутренний карман.
У пленного нашелся паспорт и удостоверение личности. Я отошел к костру и, глядя в документы, повел допрос:
- Фамилия?
- Соколов.
- Звать?
- Иван Никитович.
- Национальность?
- Русский.
Все ответы пленного сходились с тем, что было в документах.
- Ты печать посмотри, печать, - шептал Левка.
Я посмотрел печать - наша. Острогорского Совета депутатов трудящихся. Вот так штука! Своего, выходит, забарабали, а Левка даже прикончить его предлагал! Хорошо, что по закону решили действовать.
- Простите, товарищ Соколов, ошибка вышла…
- Ничего, бывает… Ну и молодцы же вы, скажу я вам!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43