Улегшись плашмя на живот, она подползла к краю шатра, подрыла, не жалея ногтей, землю и заглянула сквозь щелочку в солнечный мир.
Сапоги охраны загораживали ей взгляд. Не было ни малейшей возможности разорвать это зловещее кольцо.
Она усмехнулась. Оттоманский принц призвал всю свою гвардию, десятки вооруженных турок ради того, чтобы удержать на месте беглянку.
4
Тожественный аромат горячих кушаний вновь заполнил шатер, и ноздри Эстер, уловив его, невольно шевельнулись. Невозможно было устоять перед этим запахом и притворяться спящей.
Эстер поморгала ресницами, слипшимися от долгого сна, и узрела своего господина, который, удобно расположившись среди подушек, с аппетитом ужинал.
Существование в качестве рабыни не показалось Эстер таким уж обременительным. Сон и еда, опять сон и еда. Она зевнула, потянулась, разминая затекшее тело, и подумала, что неплохо было бы вновь подкрепиться. Ее юное существо требовало еще новой порции топлива в жарко полыхающий огонь.
Халид почувствовал, что она на него смотрит. Он обернулся, но Эстер с неожиданной для себя робостью отвела взгляд. Он же продолжал пронзать ее взглядом своих темных глаз, одновременно пережевывая кусочек аппетитного и вожделенного для нее жаркого.
Игра в «гляделки» продолжалась недолго. Голод заставил ее приподняться с ложа, но суровый голос Халида обрушился на нее, словно придавив свинцовой тяжестью.
– Сидеть!
– Что значит «сидеть»? Почему я не могу встать?
– Потому что ты не получила от меня позволения.
Эстер поерзала на мягком ложе, повертела головой, но не осмелилась подняться с подушек. Она молча наблюдала, как Халид с аппетитом отведывает то одно, то другое блюдо. О боже! Как же она голодна!
Каким оружием она могла бы его одолеть? Терпением вряд ли. Никакого терпения не хватит при виде пропитанных чесночным соусом нежных цыплят, артишоков в маринаде, креветок с душистым рисом, сладких перцев и еще более сладких медовых груш.
Созерцание аппетитных блюд и Халида, поглощающего их, заставило телесную субстанцию Эстер страдать, а душу – взбунтоваться.
Живот девушки предательски выдал ее потаенное желание, и, заслышав бурчание, столь знакомое воину, проведшему много времени в походах, Халид перестал двигать челюстями и с насмешкой поглядел на свою рабыню.
– Я оголодала, – призналась Эстер и, скрывая под заискивающей улыбкой свое смущение, чуть пододвинулась к обеденному столу господина.
– Не торопись удовлетворить свой голод, пока господин не насытился. – Халид был искренне удивлен ее бесцеремонностью.
Кто воспитывал ее там в Англии? Неужели родители и домашние учителя не смогли укротить ее нрав и внушить хотя бы элементарные правила приличия? И она еще, словно уличная потаскушка, пытается завлекать мужчину улыбочками и строить глазки. Подобные девицы с раскрашенными лицами и наклеенными ресницами толпами слоняются в особых кварталах Стамбула. Нет, она вряд ли из таких, просто глупа. До нее просто не дошло, что означает положение рабыни. Придется посвятить утро ее просвещению.
Блюдо, ближайшее к Эстер, было заполнено спелыми фигами. Она протянула руку, чтобы схватить хотя бы одну, но Халид опустил на ее запястье тяжелую как камень ладонь.
– Мужчины не вкушают пищу вместе с женщинами, а рабыни не смеют присаживаться к столу хозяина.
Эстер уставилась на него в изумлении, не уверенная, что поняла его правильно.
– Ты удивлена? – спросил Халид, угадав, что творится в мозгах доставшейся ему в дар дурочки. – В странах, где царит установленный аллахом и его пророком Магометом порядок, это давно известно всем.
Какая дикость!
Но спорить с ним означало лишиться возможности вкусно поесть. Поэтому Эстер промолчала и с вожделением следила, как исчезают с блюд вкусные вещи. Неужели он способен все это съесть?
Халид потряс в воздухе крошечным серебряным колокольчиком. Слуги тотчас внесли полотенца и сосуды для смывания рук.
Пока принц приводил себя в порядок, Эстер уже наметила, что она съест из оставшихся на столе яств. Но слуги быстро убрали часть блюд, а внесли вновь полный сосуд с водой. Халид нарочито медлительно еще раз протер влажным полотенцем лицо, пригладил волосы.
– Теперь надо покормить и рабыню, – обратился он к слугам по-английски.
Они смотрели на господина озадаченно.
– Ты говоришь на моем языке? – Эстер была поражена.
– В школе, где обучают турецких принцев, я многому научился, – насмешливо ответил он.
Халид повторил свой приказ слуге по-турецки. Тот поклонился и попятился прочь.
– А ты почему так охотно пользуешься французским языком? – в свою очередь задал вопрос Халид. – Ты же англичанка, и этим гордишься.
– Моя мать француженка.
Эстер готова была продолжать беседу до бесконечности, лишь бы слуги не унесли восхитительно пахнущий рис и ломтики жареной баранины. Ее рот наполнился слюной. Она собрала пальчики в горсть и постаралась зачерпнуть жаркое, но Халид прижал ее руку к столу.
– Я еще не дал тебе разрешения.
– А если я попрошу?
– Проси или не проси – это не имеет значения. Я один решаю, когда тебе можно поесть и чем тебя кормить.
В подтверждение его слов слуга внес фаянсовую миску, где в теплой воде плавали какие-то разваренные мясные волокна и размокший хлеб.
– Это что? Изощренная пытка? Эстер попыталась пронзить своего мучителя разящим взглядом, но он не возымел действия.
– Это твой завтрак или ужин, называй как тебе угодно! Ты спала слишком долго и потеряла счет времени.
– Но я не ослепла. Что это за гадость? – брезгливо сморщила носик Эстер.
– Это кус-кус. Его готовят из…
– Не хочу знать, из чего его готовят! Я не возьму в рот ни кусочка. – Она снова потянулась к блюду с ароматным рисом. – Мне это нравится больше.
Халид придвинул вожделенное для нее блюдо поближе к себе.
– Ты полагаешь, что будешь есть то же самое, что и твой хозяин? Зря надеешься, рабыня!
Сердце Эстер упало. Она все надеялась, что он говорит несерьезно, но Халид вернул блюдо на прежнее место, явно поддразнивая девицу. В ней вспыхнуло желание схватить горсть риса с бараниной и запустить в физиономию принца, разукрашенную и без того уродливым шрамом, но она сдержалась, вспомнив, как малы ее силы.
Поэтому Эстер проглотила обиду, а затем, втихаря, и солидную порцию вкусной еды.
– Ты не собираешься поблагодарить меня за оказанную тебе милость? – поинтересовался Халид.
– Я очень благодарна тебе, мой господин Халид-бек, – отозвалась Эстер, второпях набивая себе рот.
– Мне нравится, что ты произносишь мое имя с уважением. Каждое рисовое зернышко и каждый кусочек мяса лишь увеличат твою преданность хозяину. Кушай на здоровье, рабыня.
Он собрался уходить.
– Ты покидаешь меня?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95