Вполне выздоровевший Омар занимался подбором одежд, в которых его госпожа проведет день. Наблюдая за ним, Эстер не могла понять, почему маленький человечек прилагает столько старания, выбирая наряды, которые никто из посторонних людей все равно не увидит. Ведь она не выходит за пределы садика, окруженного высокой стеной.
– Ты приберег белки для моей отбеливающей маски? – спросила его Эстер.
– Конечно, – сказал Омар и добавил: – Я осмелюсь повторить еще раз, моя принцесса, как я горжусь тем успехом, что мы имели в Топкапи.
– Ты говоришь, мы имели успех?
– Без моих мудрых наставлений ты бы опозорила принца и его родных. Теперь, чтобы гарантировать наше общее благосостояние, тебе надо только…
– Эстер!
Из коридора донесся громоподобный рык взбешенного зверя. Дверь едва не слетела с петель, и Халид ворвался в спальню. Тик сотрясал половину его лица.
– Я изобью тебя до смерти!
Осознав, что это не простая угроза, Эстер тут же вскочила, обежала евнуха и спряталась за его хоть и коротеньким, но достаточно пухлым и раздавшимся вширь телом. Что она могла сотворить между вчерашним вечером и сегодняшним утром такого ужасного, чтобы принц вскипел от ярости?
– Она носит ребенка? – спросил Халид. – Нет.
Халид отшвырнул евнуха в сторону и ухватил жену за предплечье. Извергая страшные ругательства, принц протащил Эстер через всю спальню, бросил на кровать и замахнулся. Но он был не в силах ударить. Вместо этого он начал грубо ее трясти.
– Я не отвергала щедрот аллаха! – восклицала Эстер. – Я сберегла белки!
Халид уставился на нее в изумлении.
– О чем болтает твой язык?
– О яйцах, – ответила Эстер. – Я сберегаю белки, чтобы убирать морщинки с лица.
– Какие морщинки? – Халид был в полном недоумении.
– Яичные белки убирают морщинки возле глаз. Он посмотрел на нее подозрительно.
– У тебя нет никаких морщинок!
– Это благодаря яичным белкам. А раньше морщинки были. Ты их просто не замечал. Подтверди, Омар.
Маленький человечек часто-часто закивал головой, готовый подтвердить все, что угодно.
Халид закрыл лицо руками и взмолился:
– Аллах, дай мне силы и терпения выжить среди дураков, которые меня окружают.
– Кого ты имеешь в виду?
– Прежде всего, тебя. Ты дура, какой еще свет не видывал!
Эстер раскрыла рот, чтобы оспорить его заявление.
– Молчать! – заорал на нее Халид. Затем неожиданно спокойным голосом он потребовал у нее ответа: – Что ты делала в Топкапи?
– В Топкапи? – переспросила Эстер, стараясь выиграть время.
– Мы были в Топкапи позавчера. Или у тебя отшибло память?
– Конечно, я все помню. Я же не идиотка!
– Это еще надо доказать, – отрезал Халид. – Что ты там делала, говори!
– Я играла в разные игры с женщинами, потом мы мылись в бане и обедали.
– А еще?
– Ничего.
Халид достал из-под рубахи два листа пергамента. Он помахал ими у нее перед носом.
– Курьер султана только что доставил их мне.
– Что там написано?
Халид тяжело вздохнул.
– А то, милая женушка, что тебе следует предстать перед самим Селимом и ответить на обвинения в государственной измене. Что карается посажением на кол, да будет тебе известно, или другими видами смертной казни, в знак особой милости.
Эстер охнула и ощутила, что сердце ее остановилось. В углу комнаты протяжно завыл Омар и принялся бить себя кулачками в грудь. Маленький человечек воочию представил себе, как его госпожа, – а вместе с ней его будущее богатство, – в зашитом мешке опускается на дно Босфора.
– Это какая-то ошибка, – набралась духу возразить Эстер. – Клянусь, я не изменяла ни султану, ни вашей империи.
Халид показал ей второй листок.
– Принц Мурад в личном послании объясняет, по какой причине тебе предъявлено это обвинение.
– По какой же?
– Твои выдумки о порядках в Англии взбудоражили султанский гарем. Почти два дня дядюшкины жены и наложницы бунтуют против власти над ними мужчин. Как возбудитель этих беспорядков, ты обвиняешься в государственной измене и будешь примерно наказана.
– Но я же ничего не выдумывала и не лгала, – с убежденностью заявила Эстер.
– Повтори мне точно, что ты там наговорила, – потребовал Халид. – Слово в слово.
– Я… я рассказала им, как выглядит Англия, описала природу и погоду. Где же тут измена?
– А что еще?
– Я объяснила им, что Англией правит королева. И… «Вот оно!» – подумал Халид. Догадываясь уже, что за этим последует, Халид приготовился к самому худшему. Но Эстер смолкла.
– Продолжай, что же ты? – через силу выдавил из себя Халид.
– Я не помню.
Халид рванулся к ней и опять задал хорошую встряску.
– Ты должна вспомнить. Я не смогу спасти твою никчемную жизнь, если не буду знать все досконально.
– Она рассказала, что английские женщины пользуются полной свободой и не прячут за тряпками свои лица, – ответила за Эстер Михрима, стоящая у порога спальни. – Английские женщины делают что хотят и сами выбирают себе мужей.
Халид громко застонал. Все оказывается даже хуже, чем он мог себе вообразить. Аллах, спаси их обоих! И его, и ее жизнь на волоске.
– Вина за все это лежит на Линдар, – сказала Михрима.
Халид с удивлением посмотрел на мать.
– Ты одна из всех оправдываешь эту измену?
– Линдар дала ей покурить опиум, – объяснила Михрима. – Это дурман извергал ложь устами твоей жены.
– Я не лгала, – возразила Эстер. – Елизавета и вправду управляет королевством.
– И англичанки действительно сами выбирают себе мужей? – поинтересовалась не без ехидства Михрима.
– Этого нет, – призналась Эстер. – Кажется, тут я немного преувеличила.
– Забудь все, что я говорил о лжи и о суровом наказании за нее, – обратился к жене Халид. – Теперь мы должны лгать напропалую, чтобы выпутаться из этой скверной истории. От этого зависит жизнь нас обоих. Ты поняла?
Пребывая в страхе, Эстер, разумеется, тотчас кивнула. – Когда мы упадем на колени перед султаном, делай все, что я тебе скажу, и не спорь. Не поднимай ни на кого глаз и, если тебе дорога жизнь, не открывай рта. Я буду говорить за тебя.
Эстер снова кивнула. Боже, ей еще рано умирать. Она так молода и так далеко от дома. Кто будет оплакивать ее безвременную кончину?
– Омар, одевай ее! – приказал Халид.
– Я отправлюсь с вами, – заявила Михрима.
– Ты добьешься только того, что тебя сочтут сообщницей этого преступления.
– Пусть будет так, но я все равно хочу вас сопровождать.
– Нет, я сказал! Я запрещаю. Оставайся здесь и вообще держись от нас подальше.
– Я все еще твоя мать, – жестко напомнила сыну Михрима. – Ты не смеешь мне приказывать. Я поеду с вашим эскортом или без него, но поеду.
– Дуры! – выкрикнул Халид, выскакивая из комнаты. – О аллах, вокруг меня упрямые дуры!
Через два часа вся троица ожидала на ступенях главной приемной Оттоманской империи, когда им позволят предстать перед султаном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Ты приберег белки для моей отбеливающей маски? – спросила его Эстер.
– Конечно, – сказал Омар и добавил: – Я осмелюсь повторить еще раз, моя принцесса, как я горжусь тем успехом, что мы имели в Топкапи.
– Ты говоришь, мы имели успех?
– Без моих мудрых наставлений ты бы опозорила принца и его родных. Теперь, чтобы гарантировать наше общее благосостояние, тебе надо только…
– Эстер!
Из коридора донесся громоподобный рык взбешенного зверя. Дверь едва не слетела с петель, и Халид ворвался в спальню. Тик сотрясал половину его лица.
– Я изобью тебя до смерти!
Осознав, что это не простая угроза, Эстер тут же вскочила, обежала евнуха и спряталась за его хоть и коротеньким, но достаточно пухлым и раздавшимся вширь телом. Что она могла сотворить между вчерашним вечером и сегодняшним утром такого ужасного, чтобы принц вскипел от ярости?
– Она носит ребенка? – спросил Халид. – Нет.
Халид отшвырнул евнуха в сторону и ухватил жену за предплечье. Извергая страшные ругательства, принц протащил Эстер через всю спальню, бросил на кровать и замахнулся. Но он был не в силах ударить. Вместо этого он начал грубо ее трясти.
– Я не отвергала щедрот аллаха! – восклицала Эстер. – Я сберегла белки!
Халид уставился на нее в изумлении.
– О чем болтает твой язык?
– О яйцах, – ответила Эстер. – Я сберегаю белки, чтобы убирать морщинки с лица.
– Какие морщинки? – Халид был в полном недоумении.
– Яичные белки убирают морщинки возле глаз. Он посмотрел на нее подозрительно.
– У тебя нет никаких морщинок!
– Это благодаря яичным белкам. А раньше морщинки были. Ты их просто не замечал. Подтверди, Омар.
Маленький человечек часто-часто закивал головой, готовый подтвердить все, что угодно.
Халид закрыл лицо руками и взмолился:
– Аллах, дай мне силы и терпения выжить среди дураков, которые меня окружают.
– Кого ты имеешь в виду?
– Прежде всего, тебя. Ты дура, какой еще свет не видывал!
Эстер раскрыла рот, чтобы оспорить его заявление.
– Молчать! – заорал на нее Халид. Затем неожиданно спокойным голосом он потребовал у нее ответа: – Что ты делала в Топкапи?
– В Топкапи? – переспросила Эстер, стараясь выиграть время.
– Мы были в Топкапи позавчера. Или у тебя отшибло память?
– Конечно, я все помню. Я же не идиотка!
– Это еще надо доказать, – отрезал Халид. – Что ты там делала, говори!
– Я играла в разные игры с женщинами, потом мы мылись в бане и обедали.
– А еще?
– Ничего.
Халид достал из-под рубахи два листа пергамента. Он помахал ими у нее перед носом.
– Курьер султана только что доставил их мне.
– Что там написано?
Халид тяжело вздохнул.
– А то, милая женушка, что тебе следует предстать перед самим Селимом и ответить на обвинения в государственной измене. Что карается посажением на кол, да будет тебе известно, или другими видами смертной казни, в знак особой милости.
Эстер охнула и ощутила, что сердце ее остановилось. В углу комнаты протяжно завыл Омар и принялся бить себя кулачками в грудь. Маленький человечек воочию представил себе, как его госпожа, – а вместе с ней его будущее богатство, – в зашитом мешке опускается на дно Босфора.
– Это какая-то ошибка, – набралась духу возразить Эстер. – Клянусь, я не изменяла ни султану, ни вашей империи.
Халид показал ей второй листок.
– Принц Мурад в личном послании объясняет, по какой причине тебе предъявлено это обвинение.
– По какой же?
– Твои выдумки о порядках в Англии взбудоражили султанский гарем. Почти два дня дядюшкины жены и наложницы бунтуют против власти над ними мужчин. Как возбудитель этих беспорядков, ты обвиняешься в государственной измене и будешь примерно наказана.
– Но я же ничего не выдумывала и не лгала, – с убежденностью заявила Эстер.
– Повтори мне точно, что ты там наговорила, – потребовал Халид. – Слово в слово.
– Я… я рассказала им, как выглядит Англия, описала природу и погоду. Где же тут измена?
– А что еще?
– Я объяснила им, что Англией правит королева. И… «Вот оно!» – подумал Халид. Догадываясь уже, что за этим последует, Халид приготовился к самому худшему. Но Эстер смолкла.
– Продолжай, что же ты? – через силу выдавил из себя Халид.
– Я не помню.
Халид рванулся к ней и опять задал хорошую встряску.
– Ты должна вспомнить. Я не смогу спасти твою никчемную жизнь, если не буду знать все досконально.
– Она рассказала, что английские женщины пользуются полной свободой и не прячут за тряпками свои лица, – ответила за Эстер Михрима, стоящая у порога спальни. – Английские женщины делают что хотят и сами выбирают себе мужей.
Халид громко застонал. Все оказывается даже хуже, чем он мог себе вообразить. Аллах, спаси их обоих! И его, и ее жизнь на волоске.
– Вина за все это лежит на Линдар, – сказала Михрима.
Халид с удивлением посмотрел на мать.
– Ты одна из всех оправдываешь эту измену?
– Линдар дала ей покурить опиум, – объяснила Михрима. – Это дурман извергал ложь устами твоей жены.
– Я не лгала, – возразила Эстер. – Елизавета и вправду управляет королевством.
– И англичанки действительно сами выбирают себе мужей? – поинтересовалась не без ехидства Михрима.
– Этого нет, – призналась Эстер. – Кажется, тут я немного преувеличила.
– Забудь все, что я говорил о лжи и о суровом наказании за нее, – обратился к жене Халид. – Теперь мы должны лгать напропалую, чтобы выпутаться из этой скверной истории. От этого зависит жизнь нас обоих. Ты поняла?
Пребывая в страхе, Эстер, разумеется, тотчас кивнула. – Когда мы упадем на колени перед султаном, делай все, что я тебе скажу, и не спорь. Не поднимай ни на кого глаз и, если тебе дорога жизнь, не открывай рта. Я буду говорить за тебя.
Эстер снова кивнула. Боже, ей еще рано умирать. Она так молода и так далеко от дома. Кто будет оплакивать ее безвременную кончину?
– Омар, одевай ее! – приказал Халид.
– Я отправлюсь с вами, – заявила Михрима.
– Ты добьешься только того, что тебя сочтут сообщницей этого преступления.
– Пусть будет так, но я все равно хочу вас сопровождать.
– Нет, я сказал! Я запрещаю. Оставайся здесь и вообще держись от нас подальше.
– Я все еще твоя мать, – жестко напомнила сыну Михрима. – Ты не смеешь мне приказывать. Я поеду с вашим эскортом или без него, но поеду.
– Дуры! – выкрикнул Халид, выскакивая из комнаты. – О аллах, вокруг меня упрямые дуры!
Через два часа вся троица ожидала на ступенях главной приемной Оттоманской империи, когда им позволят предстать перед султаном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95