– Поплакала, а потом уснула. Лекарство подействовало быстро.
– А ты? Как себя чувствуешь ты?
– Могла бы догадаться сама, как я себя чувствую, – вырвалось у него почти грубо.
– Я беспокоюсь о тебе, мой сын.
– Ты? Беспокоишься обо мне? – Халид не верил своим ушам.
– Тебе трудно в это поверить, я знаю. Михрима дотронулась до руки сына, и он вдруг ощутил нежность этого прикосновения. Глаза ее наполнились слезами. Она приподнялась на цыпочки и дотронулась пальцами до его изуродованной шрамом щеки. Впервые в жизни она позволила себе обласкать сына.
– Мое сердце разрывается от горя из-за твоей утраты. Ты, единственный из моих сыновей, оставшийся в живых, и я дорожу тобой.
Халид смягчился.
– Ты дорожишь мною?
– Да, я люблю тебя, Халид.
– Спасибо тебе за это, мать. – Он положил руку ей на плечо и повел по коридору прочь от комнаты Эстер. – Не сделаешь ли ты кое-что для меня? – спросил он.
– Все, что ты попросишь, сын мой.
– Возьми на себя заботу о моей жене и каждый вечер докладывай мне, как протекает ее выздоровление.
– Докладывать тебе о ней? – от неожиданности Михрима даже оступилась на ходу. – А что у тебя, нет своих глаз, чтобы увидеть ее воочию? Или ты опять куда-то собрался уезжать?
– Я никуда не уезжаю, – глухо сказал Халид. – Однако я ее больше не увижу.
– Ты что, с ней разводишься?
– Я отправляю ее домой.
– Дом твоей жены там, где ты.
– Ее дом в Англии.
– Но ты же любишь ее, не отрицай. Все давно это поняли.
– Я очень люблю свою жену, – подтвердил Халид, – но отсылаю ее домой. Я сделал ее своей рабыней, а потом вынудил выйти за меня замуж, но она не приняла душой и сердцем наш брачный обряд. И все же, рискуя собой, она спасла тебе жизнь, а потом и мне. Мы обязаны хоть в малой степени вознаградить ее. Все, что она хочет, – это возвратиться к своей семье в Англию.
– Она говорила тебе об этом?
– Много раз. Вправе ли я теперь отказать ей в том, что желает ее сердце?
– Значит, ты объявишь о разводе с ней в присутствии свидетелей? Так положено.
– Я не разведусь с ней. Эстер моя жена. Никакая другая женщина не займет ее место в моей жизни.
– Не намереваешься же ты оплакивать ее до конца дней своих? – Михрима повысила голос почти до крика.
Халид остановил ее неожиданным поступком. Он расцеловал ее в обе щеки, затем повернулся и, не оглядываясь, удалился. Михрима проводила взглядом одинокую фигуру сломленного горем мужчины – своего единственного сына.
Если б это только было возможно, то Эстер чувствовала себя еще хуже, чем накануне своего продолжительного сна. И тело и душа ее мучились одинаково.
– Доброе утро! – приветствовала ее пробуждение Михрима.
Эстер обвела комнату взглядом.
– А где мой муж?
– Моего сына вызвали во дворец к султану, – ответила Михрима, удивляясь ее интересу к тому, что делает и где находится принц. – Как ты себя чувствуешь?
– А как бы ты себя чувствовала, если б потеряла своего первого ребенка?
– Лекарь сказал, что ты родишь еще много детей. – Михрима подала ей чай.
– Действительно, он так сказал?
– Буду ли я тебе лгать, когда речь идет о таких важных вещах? Ты отдыхай сегодня, а завтра тебе можно будет встать с постели и немного пройтись.
Эстер вернула свекрови пустую чашу и зевнула.
– Я навещу тебя чуть позже, – пообещала Михрима.
Оставшись одна, Эстер стойко боролась со сном, ожидая появления Халида, но глаза ее закрылись помимо ее воли. Она проспала весь день, один раз проснувшись среди ночи. Место в кровати возле нее было пусто. Где же Халид? Почему он не рядом с ней, со своей женой? Слишком одурманенная снадобьем, Эстер была не в силах разгадать эту загадку и вообще напрячь свой ум.
Вскоре она опять забылась сном без сновидений.
Когда на следующее утро Михрима вошла в ее комнату, Эстер уже сидела, свесив ноги с кровати. Улыбка тотчас погасла на ее лице, когда она увидела свекровь.
– А, это ты! – произнесла Эстер, не скрывая своего разочарования. – Я думала, что это Халид.
– Твой муж отправился с поручением султана, – сообщила ей Михрима.
– Он уехал прошлой ночью?
– Нет. Почему ты спрашиваешь?
– Он не ночевал в нашей постели.
– Вероятно, он не желал беспокоить тебя, – солгала Михрима.
Эстер удивленно посмотрела на свекровь. Раньше Халид не избегал супружеской постели.
Что-то здесь не так. Неужели муж возложил на нее ответственность за смерть их ребенка?
– Где Тинна? – спросила Эстер, силясь говорить беспечным тоном. – Я давно не виделась с нею.
– Тинну пригласила к себе Шаша на несколько дней. Молодым девушкам есть о чем поговорить, не так ли?
Михрима улыбнулась. Эстер заставила себя улыбнуться ей в ответ.
– Не хочешь ли умыться?
– Да, хочу. Спасибо тебе, Михрима.
Эстер не находила себе места в ожидании мужа. К вечеру гнев в ней пересилил физическую боль. Она была более сердита на него, чем обижена его пренебрежением. При первой же возможности она выложит ему все, что у нее на уме. Как смеет он обращаться с ней подобным образом после того, как она потеряла свое дитя, спасая ему жизнь? Как он смел говорить ей о своей любви, а потом исчезать и оставлять ее в одиночестве?
Эстер прождала много часов, но Халид так и не пришел.
Наутро, едва отворилась дверь, Эстер чуть не взвилась.
– Где он?
– Кто? – осведомилась Михрима.
– Мой муж, глупая старуха! Михрима жалела ее, но сказала правду:
– Халид отказывается тебя видеть.
Это был удар, которого Эстер никак не ждала.
– Отказывается меня видеть?!
– У меня для тебя хорошие новости, – поторопилась сказать Михрима. – Халид договорился о твоем возвращении в Англию.
– Он отсылает меня домой?
С сияющим лицом Михрима утвердительно закивала.
– Через несколько дней Малик заберет тебя с собой в Алжир. Там ты сможешь сесть на английский корабль и скоро воссоединишься со своим семейством.
– Прочь отсюда! – вскричала Эстер в отчаянии.
– Что?!
– Я сказала, убирайся!
Халид возненавидел ее из-за потерянного ребенка, так решила Эстер. Какова же ирония судьбы в том, что, когда она всем сердцем полюбила Халида, его любовь к ней угасла.
Упав на постель, Эстер дала волю слезам.
Следующие несколько дней Эстер прожила с ощущением, что она умерла, что она всего лишь ходячий труп. Вставая на рассвете после ночей, проведенных без сна, она умывалась, ела, одевалась, а затем в полной безнадежности ожидала прихода мужа, который так и не появлялся. Она вежливо улыбалась Михриме, но не заводила с ней разговоров, не отвечала на ее вопросы.
В последнее утро своего пребывания в доме Михримы Эстер решилась все-таки выйти в сад. Она уселась в одиночестве на каменную скамью под тем самым персиковым деревом, с которого когда-то Халид снимал ее. Закрыв лицо руками, она разрыдалась.
– Слезы радости?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95