Он еще найдет повод отыграться за свои обиды во время плавания. А пока пусть девчонки вволю насладятся зрелищем покидаемой ими унылой Англии.
Но вот настала минута отплытия. Эстер вздохнула, увидев, что ее мать, резко развернувшись, вместе со свитой удаляется от берега. На гребне холма ее ожидала карета, запряженная четверкой, а охрану – стреноженные лошади.
Значит, графиня не захотела проводить взглядом исчезающий за горизонтом корабль, как это было, когда другие ее дочери уезжали навсегда за море.
Эстер, подавив в себе горечь, обратилась к Эйприл:
– А что, если мы опрокинемся через край? Так бывало всегда. Если Эстер становилось грустно, она пыталась развеяться и частенько дразнила кузину.
– Через какой край? – удивилась Эйприл. – Через это ограждение?
– Нет, через край земли, когда мы к нему подплывем, – совершенно серьезно заявила Эстер. – На обратной стороне ведь нет никакой суши, а только вода. Ты умеешь плавать?
– Нет. А ты?
Эстер пожала плечами.
– Вряд ли я проплыву хоть милю. Нам надо удирать с этого корабля еще до того, как он достигнет края света.
– Правда? – Эйприл впала в панику, но все-таки что-то соображала. – Разве есть такой край? Я слыхала, что земля круглая и края у нее нет. Да и зачем же капитану, даже если он француз, вести корабль к самому краю земли?
Испуганное личико кузины выглядело столь комичным, что Эстер не могла не рассмеяться. Звонкий девичий смех заставил французских матросов вмиг забыть про лебедки и просмоленные канаты. С откровенным вожделением они уставились на девушек.
Коротышка-капитан тут же попытался восстановить порядок. Расправив плечи, он загородил собой пассажирок, словно щитом, и с гневным упреком бросил через плечо:
– Мадемуазель! Я настаиваю на том, чтобы вы спустились в свою каюту. Ваше присутствие на палубе отвлекает моряков.
Эстер вызывающе вздернула подбородок.
– Дорогой капитан Арманд! Называйте меня миледи, а не мадемуазель. Это, во-первых. А во-вторых, я покину палубу только когда сама того пожелаю, и никак не раньше. Разве я не будущая графиня де Белью? Разве вы не находитесь на службе у моего будущего супруга? Вы не имеете права что-либо приказывать мне, своей будущей госпоже.
Капитан Арманд с трудом, и в который раз, поборол в себе желание с размаху шлепнуть ладонью по заднице этой девчонке. Помрачнев, как грозовая туча, он молча отошел.
– Положись на меня, Эйприл! Я не дам нас в обиду, – сказала Эстер, убедившись, что капитан удалился и не может их услышать. – Прости, кузина, но пусть лучше они считают тебя моей служанкой, это прибавит мне уважения в их глазах. А я все больше начинаю презирать французов.
– Но ведь твоя мать француженка! И она так хороша собой, добра и смела. Она пересекла море, чтобы выйти замуж за твоего отца.
– Не море, – поправила кузину Эстер, – ей пришлось лишь пересечь Пролив. А вот нам, чтобы попасть в Марсель, предстоит долгое плавание по океану, а потом по Средиземному морю. Я, возможно, даже обрадовалась бы такому путешествию, если бы не эти невыносимые французы. Они мне не понравились с первого взгляда.
– Но ты не должна ссориться с соотечественниками своего жениха, – попыталась урезонить ее Эйприл. – Прошу тебя, Эстер, будь сдержанней. Скоро ты тоже станешь француженкой. И помни, что наша добрая королева оказала тебе милость. Ведь она могла выдать тебя замуж за какого-нибудь дикаря! Тебе повезло больше, чем твоим сестрам.
Бесполезно было убеждать наивную кузину, что Шотландия, куда отправила королева Бригитту, и Ирландия, где Кэтрин стала супругой лорда-наместника, не такие уж богом забытые глухие уголки. Поэтому Эстер заявила:
– А я завидую сестрицам. Эйприл изумленно расширила глаза.
– Да-да. Они могут испытать то, что не дает нам скучная цивилизованная Франция, где каждый клочок земли поделен и обжит.
– Что испытать? – интерес Эйприл был неподделен.
– Приключения!
Глаза Эйприл стали совсем круглыми. – Кто, как не я, готов встретить опасность лицом к лицу? Кто на свете больше меня жаждет приключений? – Эстер откинула голову, расправила плечи.
Порыв прохладного соленого ветра освежил ее щеки, проник за вырез платья. Она глубоко вдохнула морской воздух.
– Ты знаешь, что я вместе с братом брала уроки фехтования и могу защитить себя. Я согласна принять вызов от любого мужчины и с ним сразиться. Но нет, эта ханжа-королева спроваживает меня в дряхлую Францию, изъезженную вдоль и поперек. И для чего? Чтобы я родила наследника какому-то уродливому графу.
– А я благодарна судьбе и нашей королеве, что отправляюсь в цивилизованную страну, – попыталась поспорить Эйприл. – Да и граф де Белью не так уж плох. Давай еще раз взглянем на миниатюру. Она при тебе?
Эстер запустила руку куда-то в глубины своего дорожного плаща, пошарила в бесчисленных карманчиках и наконец извлекла на свет божий заключенное в изящную овальную рамку миниатюрное изображение французского дворянина.
С портрета на девушек глядел граф Савон Форжер де Белью, тридцати лет от роду, с рыжеватой и изрядно поредевшей шевелюрой и такого же цвета усиками под выпирающим вперед хищным носом. У него было худое, словно изможденное страданиями лицо, а глаза черны, как самая темная ночь. Что выражают эти глаза, понять было невозможно, но то, что в них нет и искорки добра, ясно было сразу.
– Он хорош собой, разве ты не находишь, Эстер? – воскликнула Эйприл, весьма неумело пряча отвращение, которое невольно вызывала в ней внешность де Белью. Изо всех сил она старалась подбодрить кузину. – Просто художник был несправедлив к нему. Может быть, он почему-то рассердился на графа и рукой его водил неправедный гнев. Как легко какому-то мазиле исказить то, что он видит перед собой в натуре.
– Не умничай, Эйприл! – резко оборвала ее Эстер. – И не лги ни мне, ни себе. Художник рад был бы польстить графу, но это не так-то просто сделать. Мой нареченный вылитый хорек, таким он и получился на портрете. Я не могу смотреть в эти непроницаемые глаза. В них нет ничего человеческого. Так и кажется, что в этом графе живет только желание расправиться с какой-нибудь жертвой.
– Не суди о человеке по его внешности, – слабо возразила Эйприл.
На разумный совет кузины Эстер ответила высокомерно:
– Если я при встрече с ним пойму, что не ошиблась, то поступлю так же, как сестрица Бригитт, – сбегу от жениха.
Капитан Арманд прервал их беседу, предварив свое вмешательство легким вежливым покашливанием.
– Миледи Эстер, наступило время спуститься вам вниз. Напоминаю, что здесь, на корабле, хозяин – капитан, и извольте мне подчиняться.
Даже в самом диком кошмаре он не мог вообразить, что ему придется ублажать и уговаривать какую-то норовистую английскую пигалицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Но вот настала минута отплытия. Эстер вздохнула, увидев, что ее мать, резко развернувшись, вместе со свитой удаляется от берега. На гребне холма ее ожидала карета, запряженная четверкой, а охрану – стреноженные лошади.
Значит, графиня не захотела проводить взглядом исчезающий за горизонтом корабль, как это было, когда другие ее дочери уезжали навсегда за море.
Эстер, подавив в себе горечь, обратилась к Эйприл:
– А что, если мы опрокинемся через край? Так бывало всегда. Если Эстер становилось грустно, она пыталась развеяться и частенько дразнила кузину.
– Через какой край? – удивилась Эйприл. – Через это ограждение?
– Нет, через край земли, когда мы к нему подплывем, – совершенно серьезно заявила Эстер. – На обратной стороне ведь нет никакой суши, а только вода. Ты умеешь плавать?
– Нет. А ты?
Эстер пожала плечами.
– Вряд ли я проплыву хоть милю. Нам надо удирать с этого корабля еще до того, как он достигнет края света.
– Правда? – Эйприл впала в панику, но все-таки что-то соображала. – Разве есть такой край? Я слыхала, что земля круглая и края у нее нет. Да и зачем же капитану, даже если он француз, вести корабль к самому краю земли?
Испуганное личико кузины выглядело столь комичным, что Эстер не могла не рассмеяться. Звонкий девичий смех заставил французских матросов вмиг забыть про лебедки и просмоленные канаты. С откровенным вожделением они уставились на девушек.
Коротышка-капитан тут же попытался восстановить порядок. Расправив плечи, он загородил собой пассажирок, словно щитом, и с гневным упреком бросил через плечо:
– Мадемуазель! Я настаиваю на том, чтобы вы спустились в свою каюту. Ваше присутствие на палубе отвлекает моряков.
Эстер вызывающе вздернула подбородок.
– Дорогой капитан Арманд! Называйте меня миледи, а не мадемуазель. Это, во-первых. А во-вторых, я покину палубу только когда сама того пожелаю, и никак не раньше. Разве я не будущая графиня де Белью? Разве вы не находитесь на службе у моего будущего супруга? Вы не имеете права что-либо приказывать мне, своей будущей госпоже.
Капитан Арманд с трудом, и в который раз, поборол в себе желание с размаху шлепнуть ладонью по заднице этой девчонке. Помрачнев, как грозовая туча, он молча отошел.
– Положись на меня, Эйприл! Я не дам нас в обиду, – сказала Эстер, убедившись, что капитан удалился и не может их услышать. – Прости, кузина, но пусть лучше они считают тебя моей служанкой, это прибавит мне уважения в их глазах. А я все больше начинаю презирать французов.
– Но ведь твоя мать француженка! И она так хороша собой, добра и смела. Она пересекла море, чтобы выйти замуж за твоего отца.
– Не море, – поправила кузину Эстер, – ей пришлось лишь пересечь Пролив. А вот нам, чтобы попасть в Марсель, предстоит долгое плавание по океану, а потом по Средиземному морю. Я, возможно, даже обрадовалась бы такому путешествию, если бы не эти невыносимые французы. Они мне не понравились с первого взгляда.
– Но ты не должна ссориться с соотечественниками своего жениха, – попыталась урезонить ее Эйприл. – Прошу тебя, Эстер, будь сдержанней. Скоро ты тоже станешь француженкой. И помни, что наша добрая королева оказала тебе милость. Ведь она могла выдать тебя замуж за какого-нибудь дикаря! Тебе повезло больше, чем твоим сестрам.
Бесполезно было убеждать наивную кузину, что Шотландия, куда отправила королева Бригитту, и Ирландия, где Кэтрин стала супругой лорда-наместника, не такие уж богом забытые глухие уголки. Поэтому Эстер заявила:
– А я завидую сестрицам. Эйприл изумленно расширила глаза.
– Да-да. Они могут испытать то, что не дает нам скучная цивилизованная Франция, где каждый клочок земли поделен и обжит.
– Что испытать? – интерес Эйприл был неподделен.
– Приключения!
Глаза Эйприл стали совсем круглыми. – Кто, как не я, готов встретить опасность лицом к лицу? Кто на свете больше меня жаждет приключений? – Эстер откинула голову, расправила плечи.
Порыв прохладного соленого ветра освежил ее щеки, проник за вырез платья. Она глубоко вдохнула морской воздух.
– Ты знаешь, что я вместе с братом брала уроки фехтования и могу защитить себя. Я согласна принять вызов от любого мужчины и с ним сразиться. Но нет, эта ханжа-королева спроваживает меня в дряхлую Францию, изъезженную вдоль и поперек. И для чего? Чтобы я родила наследника какому-то уродливому графу.
– А я благодарна судьбе и нашей королеве, что отправляюсь в цивилизованную страну, – попыталась поспорить Эйприл. – Да и граф де Белью не так уж плох. Давай еще раз взглянем на миниатюру. Она при тебе?
Эстер запустила руку куда-то в глубины своего дорожного плаща, пошарила в бесчисленных карманчиках и наконец извлекла на свет божий заключенное в изящную овальную рамку миниатюрное изображение французского дворянина.
С портрета на девушек глядел граф Савон Форжер де Белью, тридцати лет от роду, с рыжеватой и изрядно поредевшей шевелюрой и такого же цвета усиками под выпирающим вперед хищным носом. У него было худое, словно изможденное страданиями лицо, а глаза черны, как самая темная ночь. Что выражают эти глаза, понять было невозможно, но то, что в них нет и искорки добра, ясно было сразу.
– Он хорош собой, разве ты не находишь, Эстер? – воскликнула Эйприл, весьма неумело пряча отвращение, которое невольно вызывала в ней внешность де Белью. Изо всех сил она старалась подбодрить кузину. – Просто художник был несправедлив к нему. Может быть, он почему-то рассердился на графа и рукой его водил неправедный гнев. Как легко какому-то мазиле исказить то, что он видит перед собой в натуре.
– Не умничай, Эйприл! – резко оборвала ее Эстер. – И не лги ни мне, ни себе. Художник рад был бы польстить графу, но это не так-то просто сделать. Мой нареченный вылитый хорек, таким он и получился на портрете. Я не могу смотреть в эти непроницаемые глаза. В них нет ничего человеческого. Так и кажется, что в этом графе живет только желание расправиться с какой-нибудь жертвой.
– Не суди о человеке по его внешности, – слабо возразила Эйприл.
На разумный совет кузины Эстер ответила высокомерно:
– Если я при встрече с ним пойму, что не ошиблась, то поступлю так же, как сестрица Бригитт, – сбегу от жениха.
Капитан Арманд прервал их беседу, предварив свое вмешательство легким вежливым покашливанием.
– Миледи Эстер, наступило время спуститься вам вниз. Напоминаю, что здесь, на корабле, хозяин – капитан, и извольте мне подчиняться.
Даже в самом диком кошмаре он не мог вообразить, что ему придется ублажать и уговаривать какую-то норовистую английскую пигалицу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95