Теперь он уже был готов открыто идти на срыв ранее достигнутой договоренности и хотел показать, что не намерен считаться с чьим бы то ни было мнением, если оно не устраивало Америку. Правда, он еще не открыл секрет своей внезапной несговорчивости. Но он чувствовал за собой невероятную мощь нового оружия и предвкушал момент, когда он сможет поразить этой новостью советских представителей.
Несомненно, советская сторона не могла не заметить «жесткости» американского президента. Но она оставалась невозмутимой и спокойно разъясняла свою точку зрения.
«Сталин . Наше предложение сводится к тому, чтобы мы высказали свое мнение относительно желания польского правительства иметь такую-то западную границу. Сегодня мы выскажем свое мнение или завтра – это не имеет никакого значения.
Что касается вопроса о том, что мы предоставили оккупационную зону полякам, не имея на это согласия союзных правительств, то этот вопрос поставлен неточно. В своих нотах американское правительство и британское правительство нам предлагали несколько раз не допускать польскую администрацию в западные районы, пока не будет окончательно решен вопрос о западной границе Польши. Мы этого не могли сделать, потому что немецкое население ушло вслед за отступающими германскими войсками на запад. Польское же население шло вперед, на запад, и наша армия нуждалась в том, чтобы в ее тылу, на той территории, которую наша армия занимала, существовала местная администрация. Наша армия не может одновременно создавать администрацию в тылу, воевать и очищать территорию от врага. Она не привыкла к этому.
В этом духе мы и ответили тогда нашим американским и английским друзьям. Мы тем более пошли на это, что знали, что Польша получает приращение своих земель к западу от своей прежней границы. Я не знаю, какой может быть вред для нашего общего дела, если поляки устраивают свою администрацию на той территории, которая и без того должна остаться у Польши…»
Президент США, видимо, почувствовал, что зашел слишком далеко. Во всяком случае, он взял более примирительный тон. Вместе с тем он поспешил подключить к обсуждаемой теме новую проблему – репарации, изобразив дело так, будто установление польской администрации в указанных районах затрудняет выплату Германией репараций.
«Трумэн . У меня нет никаких возражений против высказанного мнения относительно будущей границы Польши. Но мы условились, что все части Германии должны находиться в ведении четырех держав. И будет очень трудно согласиться на справедливое решение вопроса о репарациях, если важные части Германии будут находиться под оккупацией державы, не входящей в состав этих четырех держав.
Сталин . Что же, вас репарации пугают? Мы можем отказаться от репараций с этих территорий, пожалуйста.
Трумэн . У нас нет намерения получить их,
Сталин . Что касается этих западных территорий, то никакого решения об этом не было, речь идет о толковании крымского решения. Насчет западной границы никаких решений не было, вопрос об этом остался открытым. Было только дано обещание о расширении границ Польши на западе и севере.
Черчилль . Я имею довольно много сказать относительно линии западной границы Польши, но, насколько я понимаю, время для этого еще не пришло».
Трумэн воспользовался замечанием Черчилля для новой ссылки на мирную конференцию. Он сказал: определение будущих границ принадлежит мирной конференции.
Сталин повторил, что восстановить немецкую администрацию в западной полосе очень трудно, поскольку все сбежали.
«Трумэн . Если Советское правительство хочет получить помощь для восстановления немецкой администрации на этих территориях, то этот вопрос можно обсудить».
Похоже было, что Трумэн готов поднять вопрос чуть ли не о возвращении бежавшего немецкого населения на территории, которые, как уже было согласовано ранее, подлежали передаче польскому государству. Но его замечание повисло в воздухе.
Таким образом, участники переговоров вновь вернулись к исходному положению. Атака Трумэна дала осечку. Советская делегация твердо стояла на своем, решительно отстаивала свою принципиальную позицию. В конце заседания Трумэн попытался еще раз связать вопрос о передаче Польше восточных районов Германии с проблемой репараций. Он заявил:
– Я хочу откровенно сказать то, что я думаю по этому вопросу. Я не могу согласиться с изъятием восточной части Германии 1937 года в смысле разрешения вопроса о репарациях и снабжении продовольствием и углем всего германского населения.
Тут содержался вполне определенный намек на то, что США могут потребовать в качестве платы за передачу Польше этих районов фактического отказа от взимания репараций с Германии. В таком случае, по мнению Вашингтона, удалось бы сохранить нетронутым индустриальный потенциал Рура и использовать его в интересах Соединенных Штатов. Но и эта угроза не подействовала на советскую делегацию.
В результате настойчивости и убедительной аргументации советской делегации удалось в конце концов добиться согласия западных держав на приглашение в Потсдам представителей польского правительства, находящегося в Варшаве.
Делегацию польского правительства возглавлял Болеслав Берут. Американские и английские деятели имели с ним обстоятельные беседы. Польские представители подробно обосновали свою точку зрения относительно западной границы. Она должна идти от Балтийского моря несколько западнее Свинемюнде, включая Штеттин в состав Польши, дальше по р. Одер до р. Западная Нейсе и по этой реке, до границы Чехословакии.
Однако делегации западных держав по-прежнему отказывались признать эту линию и пытались добиться пересмотра договоренности, достигнутой в Тегеране и Ялте. Приведем несколько выдержек из протокола:
«Трумэн . Вчера было сделано предложение продолжить сегодня дискуссию о западной границе Польши.
Сталин . Хорошо.
Трумэн . Я помню, что у г-на Черчилля было дополнительное предложение.
Черчилль . Мне нечего добавить. Я имел беседу с польской делегацией, а сегодня утром имел удовольствие опять встретиться с г-ном Берутом. Вчера с польской делегацией говорил г-н Иден… Я считаю, что этот вопрос связан с вопросом о репарациях, а также с вопросом о зонах оккупации Германии четырьмя державами.
Трумэн . Я считаю правильным замечание г-на Черчилля. Бирнс также встречался с польской делегацией и намерен встретиться еще раз. Разрешите мне сделать предложение относительно процедуры. Так как эти беседы г-на Бирнса и г-на Идена будут продолжаться, я думаю, что будет полезно отложить нашу дискуссию до… пятницы.
Сталин . Хорошо».
Итак, английские и американские представители поспешили связать вопрос о западной границе Польши с совсем другими проблемами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221
Несомненно, советская сторона не могла не заметить «жесткости» американского президента. Но она оставалась невозмутимой и спокойно разъясняла свою точку зрения.
«Сталин . Наше предложение сводится к тому, чтобы мы высказали свое мнение относительно желания польского правительства иметь такую-то западную границу. Сегодня мы выскажем свое мнение или завтра – это не имеет никакого значения.
Что касается вопроса о том, что мы предоставили оккупационную зону полякам, не имея на это согласия союзных правительств, то этот вопрос поставлен неточно. В своих нотах американское правительство и британское правительство нам предлагали несколько раз не допускать польскую администрацию в западные районы, пока не будет окончательно решен вопрос о западной границе Польши. Мы этого не могли сделать, потому что немецкое население ушло вслед за отступающими германскими войсками на запад. Польское же население шло вперед, на запад, и наша армия нуждалась в том, чтобы в ее тылу, на той территории, которую наша армия занимала, существовала местная администрация. Наша армия не может одновременно создавать администрацию в тылу, воевать и очищать территорию от врага. Она не привыкла к этому.
В этом духе мы и ответили тогда нашим американским и английским друзьям. Мы тем более пошли на это, что знали, что Польша получает приращение своих земель к западу от своей прежней границы. Я не знаю, какой может быть вред для нашего общего дела, если поляки устраивают свою администрацию на той территории, которая и без того должна остаться у Польши…»
Президент США, видимо, почувствовал, что зашел слишком далеко. Во всяком случае, он взял более примирительный тон. Вместе с тем он поспешил подключить к обсуждаемой теме новую проблему – репарации, изобразив дело так, будто установление польской администрации в указанных районах затрудняет выплату Германией репараций.
«Трумэн . У меня нет никаких возражений против высказанного мнения относительно будущей границы Польши. Но мы условились, что все части Германии должны находиться в ведении четырех держав. И будет очень трудно согласиться на справедливое решение вопроса о репарациях, если важные части Германии будут находиться под оккупацией державы, не входящей в состав этих четырех держав.
Сталин . Что же, вас репарации пугают? Мы можем отказаться от репараций с этих территорий, пожалуйста.
Трумэн . У нас нет намерения получить их,
Сталин . Что касается этих западных территорий, то никакого решения об этом не было, речь идет о толковании крымского решения. Насчет западной границы никаких решений не было, вопрос об этом остался открытым. Было только дано обещание о расширении границ Польши на западе и севере.
Черчилль . Я имею довольно много сказать относительно линии западной границы Польши, но, насколько я понимаю, время для этого еще не пришло».
Трумэн воспользовался замечанием Черчилля для новой ссылки на мирную конференцию. Он сказал: определение будущих границ принадлежит мирной конференции.
Сталин повторил, что восстановить немецкую администрацию в западной полосе очень трудно, поскольку все сбежали.
«Трумэн . Если Советское правительство хочет получить помощь для восстановления немецкой администрации на этих территориях, то этот вопрос можно обсудить».
Похоже было, что Трумэн готов поднять вопрос чуть ли не о возвращении бежавшего немецкого населения на территории, которые, как уже было согласовано ранее, подлежали передаче польскому государству. Но его замечание повисло в воздухе.
Таким образом, участники переговоров вновь вернулись к исходному положению. Атака Трумэна дала осечку. Советская делегация твердо стояла на своем, решительно отстаивала свою принципиальную позицию. В конце заседания Трумэн попытался еще раз связать вопрос о передаче Польше восточных районов Германии с проблемой репараций. Он заявил:
– Я хочу откровенно сказать то, что я думаю по этому вопросу. Я не могу согласиться с изъятием восточной части Германии 1937 года в смысле разрешения вопроса о репарациях и снабжении продовольствием и углем всего германского населения.
Тут содержался вполне определенный намек на то, что США могут потребовать в качестве платы за передачу Польше этих районов фактического отказа от взимания репараций с Германии. В таком случае, по мнению Вашингтона, удалось бы сохранить нетронутым индустриальный потенциал Рура и использовать его в интересах Соединенных Штатов. Но и эта угроза не подействовала на советскую делегацию.
В результате настойчивости и убедительной аргументации советской делегации удалось в конце концов добиться согласия западных держав на приглашение в Потсдам представителей польского правительства, находящегося в Варшаве.
Делегацию польского правительства возглавлял Болеслав Берут. Американские и английские деятели имели с ним обстоятельные беседы. Польские представители подробно обосновали свою точку зрения относительно западной границы. Она должна идти от Балтийского моря несколько западнее Свинемюнде, включая Штеттин в состав Польши, дальше по р. Одер до р. Западная Нейсе и по этой реке, до границы Чехословакии.
Однако делегации западных держав по-прежнему отказывались признать эту линию и пытались добиться пересмотра договоренности, достигнутой в Тегеране и Ялте. Приведем несколько выдержек из протокола:
«Трумэн . Вчера было сделано предложение продолжить сегодня дискуссию о западной границе Польши.
Сталин . Хорошо.
Трумэн . Я помню, что у г-на Черчилля было дополнительное предложение.
Черчилль . Мне нечего добавить. Я имел беседу с польской делегацией, а сегодня утром имел удовольствие опять встретиться с г-ном Берутом. Вчера с польской делегацией говорил г-н Иден… Я считаю, что этот вопрос связан с вопросом о репарациях, а также с вопросом о зонах оккупации Германии четырьмя державами.
Трумэн . Я считаю правильным замечание г-на Черчилля. Бирнс также встречался с польской делегацией и намерен встретиться еще раз. Разрешите мне сделать предложение относительно процедуры. Так как эти беседы г-на Бирнса и г-на Идена будут продолжаться, я думаю, что будет полезно отложить нашу дискуссию до… пятницы.
Сталин . Хорошо».
Итак, английские и американские представители поспешили связать вопрос о западной границе Польши с совсем другими проблемами:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221