Он казался совсем разбитым и больным.
- Вы живете далеко отсюда? - настойчиво спросила девушка. - Я отведу вас домой.
- Нет-нет! Вы и так много для меня сделали. Пожалуйста, прошу вас. Я хорошо себя чувствую. Не беспокойтесь.
- Где вы живете? - упорно настаивала Эмма.
- На Империал-стрит. - Он не мог не улыбнуться, с трудом превозмогая боль. - Весьма неудачное название для маленькой бедной улочки, ее вряд ли можно считать королевской в любом смысле этого слова. Она находится в районе Лейландз, в десяти минутах ходьбы отсюда.
Сердце Эммы упало при упоминании об этом квартале. Она слышала, что там было опасно, там было гетто, но она не выдала своих чувств, стараясь казаться спокойной.
- Пойдемте же! Я провожу вас домой. Мне кажется, вы не совсем здоровы, и вам может понадобиться моя помощь, если на вас опять нападут, - убеждала девушка.
Старый еврей был совершенно потрясен ее предупредительностью и готовностью вновь прийти ему на помощь, но, не желая причинить ей беспокойства, он изо всех сил старался отговорить ее. Эмма же, несмотря на его возражения, распорядилась по своему усмотрению. Крепче сжав свою сумочку, она отобрала у мужчины сверток, цепко взяла его за руку, к вдвоем они медленно пошли вверх по улице.
Острая боль в груди медленно проходила, и, когда дыхание восстановилось, мужчина почувствовал себя лучше. Он внимательно разглядывал девушку, которая помогала ему с такой заботой и так великодушно. Никогда еще чужой человек не одаривал его такой добротой. Он покашлял, унимая нахлынувшие чувства, и тихо произнес:
- Вы так добры и внимательны. Я очень признателен вам. - Он остановился, повернулся к ней лицом и протянул ей руку. - Меня зовут Абрахам Каллински. Окажите мне честь, назвав ваше имя.
Эмма сунула сверток под локоть и взяла его руку. Он крепко пожал ее тонкие пальцы.
- Меня зовут Эмма Харт.
Он заметил серебряное кольцо на ее левой руке:
- Миссис Харт, я полагаю?
Эмма кивнула, но ничего не сказала. Будучи человеком вежливым и тактичным, Абрахам Каллински уважал право других на личные тайны и воздержался от лишних вопросов.
Они шли ровным, спокойным шагом, Эмма поддерживала его под локоть, и по дороге он еще многое рассказал ей о себе, так как был общителен, разговорчив и красноречив. Эмма с ее пытливым умом и неутолимой жаждой познания слушала его с живым интересом, всецело внимая ему. Она узнала вскоре, что в 1880 году он отправился из Киева в Роттердам, а оттуда - в Гулль, крупнейший морской порт Йоркшира.
- Как многие другие евреи из России и Польши, я приехал в Лидс, намереваясь продолжить свой путь в Ливерпуль, а уже оттуда - в Америку, - объяснял он. - Так или иначе я был вынужден остановиться на время в Лидсе, чтобы заработать денег на билет в Америку. Евреи должны идти к другим евреям, и по прибытии я сразу же отправился в Лейландз, где проживает большинство евреев-переселенцев, в надежде найти ландсманна, то есть земляка из той же страны, говорящего на моем языке. Я легко нашел работу, ведь здесь среди евреев такие добрые, по-родственному сердечные отношения. Мы стараемся помогать друг другу. - Он засмеялся, что-то вспомнив. - Эх, я был молод тогда. Двадцати лет от роду. В двадцать один счастье улыбнулось мне, и я встретил ту юную леди, что стала моей женой. Она родилась в Лидсе Ее родители сбежали из России много лет назад. И таким вот образом, миссис Харт, я остался в этом городе. Я так никогда и не добрался до Америки. Ну что ж, вот мы и пришли! - Он обвел рукой вокруг. - Вот здесь я прожил последние двадцать пять лет, хотя и не постоянно в одном доме.
Эмма огляделась, ее взгляд с нескрываемым любопытством касался всего вокруг с того момента, как они вошли в Лейландз. Это было сплетение невзрачных улочек, темных внутренних дворов и грязных тупиков. Домики жались друг к другу, будто ища защиты. Эмма содрогнулась при виде такой убогости и нищеты, когда они перешли Байрон-стрит и направились в самое сердце гетто. Босоногие дети в заплатанных одежонках играли посреди Империал-стрит, а мужчины торопливо шли по своим делам, понурив голову и отводя глаза. Как странно они выглядят, эти бородатые мужчины в широкополых шляпах и длинных сюртуках. Они совершенно отличаются внешне от мистера Каллински, больше похожего на истинного англичанина. При этой мысли Эмма улыбнулась, ведь он только что сказал ей, что родился в России.
Абрахам Каллински остановился перед домом в самом конце Империал-стрит. К удивлению Эммы, он оказался больше и выше остальных и в отличном состоянии. Ставни были открыты, на окнах висели белые накрахмаленные занавески.
- Вот мой дом, - показал он, и его лицо озарилось такой радостью, что Эмма была тронута. Он расправил плечи, и гордость зазвучала в его голосе.
- Ну вот, теперь все у вас будет хорошо, - сказала Эмма, - мне было очень приятно вас слушать, мистер Каллински. Было очень интересно. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше. До свиданья, мистер Каллински. - Она протянула ему сверток, милая улыбка играла на ее лице.
Абрахам Каллински смотрел на эту девушку, которая не была еврейкой и так великодушно пришла к нему на помощь, отнеслась с большим сочувствием, посвятила ему уйму времени. Сочувствие было здесь редкостью. Он взял ее за руку, желая удержать.
- Пожалуйста, зайдите на минутку, пожалуйста. Я хочу познакомить вас с моей женой, миссис Харт. Ей захочется поблагодарить вас. Она будет вам очень признательна за оказанную мне помощь, столь бескорыстную. Прошу вас.
- Ах, мистер Каллински, в этом нет никакой необходимости. И мне нужно идти.
- Пожалуйста, только на минуту, - упрашивал он с кроткой мольбой в глазах. - На улице жара, и вы устали. Позвольте нам пригласить вас в дом. Быть может, вы выпьете чашку чая и передохнете.
Эмма притомилась, ей хотелось пить, но ей не хотелось быть назойливой. К тому же ей вовсе не улыбалось оказаться одной в Лейландз, особенно ближе к вечеру.
- Я действительно не могу, - начала Эмма нерешительно. Больше всего ей хотелось воды.
Заметив ее колебания, Абрахам Каллински взял инициативу в свои руки. Он подвел Эмму к двери и распахнул ее.
- Ну же, идемте, - настаивал он, - небольшая передышка пойдет вам на пользу.
Он провел ее в дом. Они прошли прямиком в просторную кухню, которую, как показалось Эмме, использовали не только по этому назначению. Женщина, стоявшая у плиты, обернулась на шум открывающейся двери. Глаза ее широко распахнулись:
- Абрахам! Абрахам! Что с тобой случилось? - воскликнула она, бросаясь навстречу и все еще сжимая в руках ложку. - Да у тебя вся одежда в грязи, и посмотри на свое лицо! Ах, Абрахам, на тебя напали! - Она взяла его за руку, страдание и страх смешались на ее лице.
- Погоди, Джанесса, не расстраивайся, - произнес он самым ласковым голосом и нежно посмотрел на нее, он обожал жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
- Вы живете далеко отсюда? - настойчиво спросила девушка. - Я отведу вас домой.
- Нет-нет! Вы и так много для меня сделали. Пожалуйста, прошу вас. Я хорошо себя чувствую. Не беспокойтесь.
- Где вы живете? - упорно настаивала Эмма.
- На Империал-стрит. - Он не мог не улыбнуться, с трудом превозмогая боль. - Весьма неудачное название для маленькой бедной улочки, ее вряд ли можно считать королевской в любом смысле этого слова. Она находится в районе Лейландз, в десяти минутах ходьбы отсюда.
Сердце Эммы упало при упоминании об этом квартале. Она слышала, что там было опасно, там было гетто, но она не выдала своих чувств, стараясь казаться спокойной.
- Пойдемте же! Я провожу вас домой. Мне кажется, вы не совсем здоровы, и вам может понадобиться моя помощь, если на вас опять нападут, - убеждала девушка.
Старый еврей был совершенно потрясен ее предупредительностью и готовностью вновь прийти ему на помощь, но, не желая причинить ей беспокойства, он изо всех сил старался отговорить ее. Эмма же, несмотря на его возражения, распорядилась по своему усмотрению. Крепче сжав свою сумочку, она отобрала у мужчины сверток, цепко взяла его за руку, к вдвоем они медленно пошли вверх по улице.
Острая боль в груди медленно проходила, и, когда дыхание восстановилось, мужчина почувствовал себя лучше. Он внимательно разглядывал девушку, которая помогала ему с такой заботой и так великодушно. Никогда еще чужой человек не одаривал его такой добротой. Он покашлял, унимая нахлынувшие чувства, и тихо произнес:
- Вы так добры и внимательны. Я очень признателен вам. - Он остановился, повернулся к ней лицом и протянул ей руку. - Меня зовут Абрахам Каллински. Окажите мне честь, назвав ваше имя.
Эмма сунула сверток под локоть и взяла его руку. Он крепко пожал ее тонкие пальцы.
- Меня зовут Эмма Харт.
Он заметил серебряное кольцо на ее левой руке:
- Миссис Харт, я полагаю?
Эмма кивнула, но ничего не сказала. Будучи человеком вежливым и тактичным, Абрахам Каллински уважал право других на личные тайны и воздержался от лишних вопросов.
Они шли ровным, спокойным шагом, Эмма поддерживала его под локоть, и по дороге он еще многое рассказал ей о себе, так как был общителен, разговорчив и красноречив. Эмма с ее пытливым умом и неутолимой жаждой познания слушала его с живым интересом, всецело внимая ему. Она узнала вскоре, что в 1880 году он отправился из Киева в Роттердам, а оттуда - в Гулль, крупнейший морской порт Йоркшира.
- Как многие другие евреи из России и Польши, я приехал в Лидс, намереваясь продолжить свой путь в Ливерпуль, а уже оттуда - в Америку, - объяснял он. - Так или иначе я был вынужден остановиться на время в Лидсе, чтобы заработать денег на билет в Америку. Евреи должны идти к другим евреям, и по прибытии я сразу же отправился в Лейландз, где проживает большинство евреев-переселенцев, в надежде найти ландсманна, то есть земляка из той же страны, говорящего на моем языке. Я легко нашел работу, ведь здесь среди евреев такие добрые, по-родственному сердечные отношения. Мы стараемся помогать друг другу. - Он засмеялся, что-то вспомнив. - Эх, я был молод тогда. Двадцати лет от роду. В двадцать один счастье улыбнулось мне, и я встретил ту юную леди, что стала моей женой. Она родилась в Лидсе Ее родители сбежали из России много лет назад. И таким вот образом, миссис Харт, я остался в этом городе. Я так никогда и не добрался до Америки. Ну что ж, вот мы и пришли! - Он обвел рукой вокруг. - Вот здесь я прожил последние двадцать пять лет, хотя и не постоянно в одном доме.
Эмма огляделась, ее взгляд с нескрываемым любопытством касался всего вокруг с того момента, как они вошли в Лейландз. Это было сплетение невзрачных улочек, темных внутренних дворов и грязных тупиков. Домики жались друг к другу, будто ища защиты. Эмма содрогнулась при виде такой убогости и нищеты, когда они перешли Байрон-стрит и направились в самое сердце гетто. Босоногие дети в заплатанных одежонках играли посреди Империал-стрит, а мужчины торопливо шли по своим делам, понурив голову и отводя глаза. Как странно они выглядят, эти бородатые мужчины в широкополых шляпах и длинных сюртуках. Они совершенно отличаются внешне от мистера Каллински, больше похожего на истинного англичанина. При этой мысли Эмма улыбнулась, ведь он только что сказал ей, что родился в России.
Абрахам Каллински остановился перед домом в самом конце Империал-стрит. К удивлению Эммы, он оказался больше и выше остальных и в отличном состоянии. Ставни были открыты, на окнах висели белые накрахмаленные занавески.
- Вот мой дом, - показал он, и его лицо озарилось такой радостью, что Эмма была тронута. Он расправил плечи, и гордость зазвучала в его голосе.
- Ну вот, теперь все у вас будет хорошо, - сказала Эмма, - мне было очень приятно вас слушать, мистер Каллински. Было очень интересно. Надеюсь, вы чувствуете себя лучше. До свиданья, мистер Каллински. - Она протянула ему сверток, милая улыбка играла на ее лице.
Абрахам Каллински смотрел на эту девушку, которая не была еврейкой и так великодушно пришла к нему на помощь, отнеслась с большим сочувствием, посвятила ему уйму времени. Сочувствие было здесь редкостью. Он взял ее за руку, желая удержать.
- Пожалуйста, зайдите на минутку, пожалуйста. Я хочу познакомить вас с моей женой, миссис Харт. Ей захочется поблагодарить вас. Она будет вам очень признательна за оказанную мне помощь, столь бескорыстную. Прошу вас.
- Ах, мистер Каллински, в этом нет никакой необходимости. И мне нужно идти.
- Пожалуйста, только на минуту, - упрашивал он с кроткой мольбой в глазах. - На улице жара, и вы устали. Позвольте нам пригласить вас в дом. Быть может, вы выпьете чашку чая и передохнете.
Эмма притомилась, ей хотелось пить, но ей не хотелось быть назойливой. К тому же ей вовсе не улыбалось оказаться одной в Лейландз, особенно ближе к вечеру.
- Я действительно не могу, - начала Эмма нерешительно. Больше всего ей хотелось воды.
Заметив ее колебания, Абрахам Каллински взял инициативу в свои руки. Он подвел Эмму к двери и распахнул ее.
- Ну же, идемте, - настаивал он, - небольшая передышка пойдет вам на пользу.
Он провел ее в дом. Они прошли прямиком в просторную кухню, которую, как показалось Эмме, использовали не только по этому назначению. Женщина, стоявшая у плиты, обернулась на шум открывающейся двери. Глаза ее широко распахнулись:
- Абрахам! Абрахам! Что с тобой случилось? - воскликнула она, бросаясь навстречу и все еще сжимая в руках ложку. - Да у тебя вся одежда в грязи, и посмотри на свое лицо! Ах, Абрахам, на тебя напали! - Она взяла его за руку, страдание и страх смешались на ее лице.
- Погоди, Джанесса, не расстраивайся, - произнес он самым ласковым голосом и нежно посмотрел на нее, он обожал жену.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149