Когда часом позже Уинстон появился в дверях, он с изумлением уставился на сестру.
- Ты пьяна вдребезги, Эмма, - воскликнул он, с необыкновенной быстротой входя в библиотеку.
Эмма подняла бокал и помахала им в воздухе, расплескав половину шампанского. Она что-то попыталась сказать заплетающимся языком, проглатывая слова и громко икая.
- Как ты мог допустить, чтобы она напилась до такого состояния, Фрэнк, - выговаривал ему укоризненным тоном Уинстон, глядя на Эмму, томно раскинувшуюся на диване. Ее глаза были полузакрыты, губы кривились от беззвучного смеха.
- У нее завтра будет тяжелая голова, - сердито бормотал он.
- Ну и что с того? Не будь занудой, Уинстон, - тихо сказал Фрэнк. - Я думаю, что хоть раз в жизни ей надо расслабиться по-настоящему.
Глава 48
Эдвин Фарли, стоя перед братом с угрюмым лицом и глядя на него с холодным гневом в глазах, произнес:
- Ты собственноручно накинул себе петлю на шею и затянул ее Я абсолютно ничем не могу тебе помочь.
Джеральд остолбенело уставился на него, его маленькие хитрые глазки, глубоко сидящие на оплывшем лице, казались еще меньше и злее обычного.
- Ты хочешь сказать, что они теперь законные владельцы „Проктор и Проктор”? Что они могут вот так, запросто забрать себе мои фабрики? - сердито спросил он.
- Боюсь, что дела обстоят именно так, Джеральд. Неоспариваемый вексель потому так и называется: неоспариваемый! А поскольку ты приложил к нему документы на право владения фабриками, то все твои претензии беспочвенны, если у тебя нет денег, чтобы выкупить вексель. Это было более чем глупо с твоей стороны. Зачем ты это сделал?
- Мне нужны были деньги, - пробормотал Джеральд, избегая встречаться глазами с прямым взглядом брата, устремленным на него.
- Чтобы расплатиться со своими проклятыми карточными долгами! Я это знаю. Думаю также, что ты выложил бумаги на владение фабриками, не спросив совета у юристов. Если не у меня, так хотя бы у нашего семейного поверенного.
- Они все равно не посоветовали бы мне ничего толкового. Мне были нужны деньги немедленно. Мне некуда было деться, а это было единственным условием, приемлемым для „Проктор и Проктор”. Любые разговоры с юристами никак не повлияли бы на их условия. У меня не оставалось иного выхода. Кроме того, я был уверен, что Алан будет более лоялен и даст мне время выкупить вексель. - Злобная гримаса исказила лицо Джеральда. - Так или иначе, но Алан Проктор предал меня. Вор проклятый! Он украл у меня фабрики.
- Не будь смешным, Джеральд, - неприязненным тоном заметил Эдвин, пораженный отсутствием у своего брата всякой деловой сметки. - Алан ничего не воровал у тебя, ты сам преподнес ему фабрики на блюдечке. Я поражаюсь, насколько ты не способен хоть немного смотреть вперед. Кроме того, насколько я понял твой рассказ, Алан еще проявил лояльность по отношению к тебе. Вексель был дан на шесть месяцев, но его трижды продляли, в общей сложности еще на восемь месяцев. Должен заметить, что Алан был исключительно сговорчивым, причем ты ведь был должен не лично ему, а его компании. У него же есть совет директоров, перед которым он обязан отчитываться.
Джеральд, как всегда, преисполненный жалости к себе, уронил голову на руки, но несколько минут спустя поднял ее и требовательным тоном заявил:
- Ты обязан ссудить меня деньгами, Эдвин!
Тот изумленно взглянул на Джеральда.
- Ты шутишь? Где я возьму двести тысяч фунтов, не считая набежавших процентов? Ты, верно, сошел с ума, если вообразил, что у меня есть такие деньги.
- Отец оставил тебе неплохое состояние. У тебя должны быть деньги! Просто ты не хочешь помочь мне выбраться из западни.
- Доходы с моего состояния ничтожны, и ты это хорошо знаешь, - вскричал взбешенный Эдвин. - Отец всю жизнь прожил экономно и тратил деньги очень скромно, особенно после женитьбы на тете Оливии. Наследство, которое он оставил мне, сущие пустяки по сравнению с тем, что получил ты, но ты пустил большую часть своего состояния по ветру. - Эдвин презрительно взглянул на брата. - Кроме того, как бы не были малы мои доходы, они нужны самому. У меня есть жена и сын, которых я должен обеспечивать, и есть дом, который надо содержать.
- Но ты же имеешь хорошие деньги от своей адвокатской практики…
- Да, но их недостаточно, чтобы оплачивать твои дурные привычки, - безапелляционным тоном возразил Эдвин.
- Отец оставил тебе большую часть акций „Йоркшир морнинг газетт". Ты мог бы заложить их, - сказал Джеральд, хмуро глядя на брата.
- Конечно, мог бы, но не имею никакого желания этого делать. Я обещал отцу сохранить их и принимать активное участие в делах газеты. Я не намерен нарушить это обещание, - твердо отказал ему Эдвин. - Не могу все же понять, как ты умудрился загнать себя в такое положение…
- Проклятье! - заорал Джеральд. - Нечего снова читать мне нотации!
Он вскочил и принялся бегать взад и вперед по библиотеке. Даже со стороны было хорошо заметно, что его обуял страх. „Он не только дурак, но и трус”, - подумал Эдвин, с изумлением наблюдая за братом. С годами врожденная склонность Джеральда к обжорству только усиливалась. Его слоноподобная фигура стала жирной до омерзения, распутный образ жизни оставил неизгладимые следы на его и так малосимпатичном лице. На взгляд Эдвина, Джеральд выглядел просто непристойно, и он подумывал, как бы ему поскорее уйти отсюда.
Джеральд шагнул к темному буфету из орехового дерева и налил себе большую порцию виски.
- Я забыл предложить тебе выпить. Хочешь? - не оборачиваясь, пробормотал он.
- Нет, спасибо, - огрызнулся Эдвин, - мне пора идти.
Усевшись напротив брата, Джеральд принялся сверлить его своими хитрыми глазками.
- Ты всегда считал себя самым умным в семье. Так подскажи, что мне теперь делать, братец, - насмешливо спросил он.
- Послушай, Джеральд. То, что я сейчас скажу, тебе наверняка не придется по душе. После всего случившегося, у тебя еще остались фабрика здесь, в Фарли, и кирпичный завод. Я предлагаю тебе ужаться до предела, сократить все расходы на себя, бросить азартные игры и экономить на всем. Сосредоточь все внимание на единственной оставшейся у тебя фабрике. Я мало что смыслю в текстильном деле, но мне кажется, что только круглый идиот может не воспользоваться тем бумом в торговле тканями, который сейчас наблюдается. Я на самом деле не понимаю, почему фабрика Фарли не может работать лучше. Безо всякого сомнения, ты должен наладить там дело как следует.
Всегда готовый к самооправданию Джеральд принялся возражать и защищаться.
- Времена изменились с тех пор, как отец вел дела фабрики. Ты не представляешь, какие трудности приходится преодолевать. Теперь стало чертовски много конкурентов, Эдвин. „Томпсон” производит такие же ткани, что и мы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
- Ты пьяна вдребезги, Эмма, - воскликнул он, с необыкновенной быстротой входя в библиотеку.
Эмма подняла бокал и помахала им в воздухе, расплескав половину шампанского. Она что-то попыталась сказать заплетающимся языком, проглатывая слова и громко икая.
- Как ты мог допустить, чтобы она напилась до такого состояния, Фрэнк, - выговаривал ему укоризненным тоном Уинстон, глядя на Эмму, томно раскинувшуюся на диване. Ее глаза были полузакрыты, губы кривились от беззвучного смеха.
- У нее завтра будет тяжелая голова, - сердито бормотал он.
- Ну и что с того? Не будь занудой, Уинстон, - тихо сказал Фрэнк. - Я думаю, что хоть раз в жизни ей надо расслабиться по-настоящему.
Глава 48
Эдвин Фарли, стоя перед братом с угрюмым лицом и глядя на него с холодным гневом в глазах, произнес:
- Ты собственноручно накинул себе петлю на шею и затянул ее Я абсолютно ничем не могу тебе помочь.
Джеральд остолбенело уставился на него, его маленькие хитрые глазки, глубоко сидящие на оплывшем лице, казались еще меньше и злее обычного.
- Ты хочешь сказать, что они теперь законные владельцы „Проктор и Проктор”? Что они могут вот так, запросто забрать себе мои фабрики? - сердито спросил он.
- Боюсь, что дела обстоят именно так, Джеральд. Неоспариваемый вексель потому так и называется: неоспариваемый! А поскольку ты приложил к нему документы на право владения фабриками, то все твои претензии беспочвенны, если у тебя нет денег, чтобы выкупить вексель. Это было более чем глупо с твоей стороны. Зачем ты это сделал?
- Мне нужны были деньги, - пробормотал Джеральд, избегая встречаться глазами с прямым взглядом брата, устремленным на него.
- Чтобы расплатиться со своими проклятыми карточными долгами! Я это знаю. Думаю также, что ты выложил бумаги на владение фабриками, не спросив совета у юристов. Если не у меня, так хотя бы у нашего семейного поверенного.
- Они все равно не посоветовали бы мне ничего толкового. Мне были нужны деньги немедленно. Мне некуда было деться, а это было единственным условием, приемлемым для „Проктор и Проктор”. Любые разговоры с юристами никак не повлияли бы на их условия. У меня не оставалось иного выхода. Кроме того, я был уверен, что Алан будет более лоялен и даст мне время выкупить вексель. - Злобная гримаса исказила лицо Джеральда. - Так или иначе, но Алан Проктор предал меня. Вор проклятый! Он украл у меня фабрики.
- Не будь смешным, Джеральд, - неприязненным тоном заметил Эдвин, пораженный отсутствием у своего брата всякой деловой сметки. - Алан ничего не воровал у тебя, ты сам преподнес ему фабрики на блюдечке. Я поражаюсь, насколько ты не способен хоть немного смотреть вперед. Кроме того, насколько я понял твой рассказ, Алан еще проявил лояльность по отношению к тебе. Вексель был дан на шесть месяцев, но его трижды продляли, в общей сложности еще на восемь месяцев. Должен заметить, что Алан был исключительно сговорчивым, причем ты ведь был должен не лично ему, а его компании. У него же есть совет директоров, перед которым он обязан отчитываться.
Джеральд, как всегда, преисполненный жалости к себе, уронил голову на руки, но несколько минут спустя поднял ее и требовательным тоном заявил:
- Ты обязан ссудить меня деньгами, Эдвин!
Тот изумленно взглянул на Джеральда.
- Ты шутишь? Где я возьму двести тысяч фунтов, не считая набежавших процентов? Ты, верно, сошел с ума, если вообразил, что у меня есть такие деньги.
- Отец оставил тебе неплохое состояние. У тебя должны быть деньги! Просто ты не хочешь помочь мне выбраться из западни.
- Доходы с моего состояния ничтожны, и ты это хорошо знаешь, - вскричал взбешенный Эдвин. - Отец всю жизнь прожил экономно и тратил деньги очень скромно, особенно после женитьбы на тете Оливии. Наследство, которое он оставил мне, сущие пустяки по сравнению с тем, что получил ты, но ты пустил большую часть своего состояния по ветру. - Эдвин презрительно взглянул на брата. - Кроме того, как бы не были малы мои доходы, они нужны самому. У меня есть жена и сын, которых я должен обеспечивать, и есть дом, который надо содержать.
- Но ты же имеешь хорошие деньги от своей адвокатской практики…
- Да, но их недостаточно, чтобы оплачивать твои дурные привычки, - безапелляционным тоном возразил Эдвин.
- Отец оставил тебе большую часть акций „Йоркшир морнинг газетт". Ты мог бы заложить их, - сказал Джеральд, хмуро глядя на брата.
- Конечно, мог бы, но не имею никакого желания этого делать. Я обещал отцу сохранить их и принимать активное участие в делах газеты. Я не намерен нарушить это обещание, - твердо отказал ему Эдвин. - Не могу все же понять, как ты умудрился загнать себя в такое положение…
- Проклятье! - заорал Джеральд. - Нечего снова читать мне нотации!
Он вскочил и принялся бегать взад и вперед по библиотеке. Даже со стороны было хорошо заметно, что его обуял страх. „Он не только дурак, но и трус”, - подумал Эдвин, с изумлением наблюдая за братом. С годами врожденная склонность Джеральда к обжорству только усиливалась. Его слоноподобная фигура стала жирной до омерзения, распутный образ жизни оставил неизгладимые следы на его и так малосимпатичном лице. На взгляд Эдвина, Джеральд выглядел просто непристойно, и он подумывал, как бы ему поскорее уйти отсюда.
Джеральд шагнул к темному буфету из орехового дерева и налил себе большую порцию виски.
- Я забыл предложить тебе выпить. Хочешь? - не оборачиваясь, пробормотал он.
- Нет, спасибо, - огрызнулся Эдвин, - мне пора идти.
Усевшись напротив брата, Джеральд принялся сверлить его своими хитрыми глазками.
- Ты всегда считал себя самым умным в семье. Так подскажи, что мне теперь делать, братец, - насмешливо спросил он.
- Послушай, Джеральд. То, что я сейчас скажу, тебе наверняка не придется по душе. После всего случившегося, у тебя еще остались фабрика здесь, в Фарли, и кирпичный завод. Я предлагаю тебе ужаться до предела, сократить все расходы на себя, бросить азартные игры и экономить на всем. Сосредоточь все внимание на единственной оставшейся у тебя фабрике. Я мало что смыслю в текстильном деле, но мне кажется, что только круглый идиот может не воспользоваться тем бумом в торговле тканями, который сейчас наблюдается. Я на самом деле не понимаю, почему фабрика Фарли не может работать лучше. Безо всякого сомнения, ты должен наладить там дело как следует.
Всегда готовый к самооправданию Джеральд принялся возражать и защищаться.
- Времена изменились с тех пор, как отец вел дела фабрики. Ты не представляешь, какие трудности приходится преодолевать. Теперь стало чертовски много конкурентов, Эдвин. „Томпсон” производит такие же ткани, что и мы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149