Уже через шесть месяцев она выкупила свою компанию из заклада, а еще через год Эмма была готова приступить к реализации второй, самой амбициозной части своего плана - открыть собственный универмаг в Лидсе.
Для финансирования намеченного предприятия Эмма продала все свои магазины в Армли за двадцать тысяч фунтов. Перепуганный Джо обвинил ее в том, что она сознательно завысила цену против рыночной стоимости магазинов, чтобы нагреть на этом руки, твердил, что она занялась уголовно наказуемой спекуляцией, и грозил возможными последствиями.
- Чепуха! - холодно возразила ему Эмма, задетая его прокурорским тоном. - Я ведь продала не одни стены, как ты в свое время, Джо. Я продала также большие запасы отличных товаров и отличную репутацию магазинов. А что ты скажешь по поводу проведенной мною реконструкции? Я ведь за нее сама заплатила.
Джо пожал плечами, пряча свое несогласие за наигранным равнодушием, и заявил, что он не желает участвовать в сомнительных сделках и умывает руки. С самообладанием и уверенностью закаленного предпринимателя Эмма снова и уже за большую сумму заложила „Грегсон”, взяла в банке кредит под свой новый универмаг в качестве обеспечения, наконец, бросила на кон свои собственные двадцать тысяч, вырученные за магазины, и приобрела универмаг „Листер”.
Она за короткий срок расплатилась по своим обязательствам перед банком и создала своему универмагу репутацию свободного от долгов предприятия. „Грегсон” же ей удалось выкупить из залога в течение года.
Короткий стук в дверь оторвал Эмму от изучения списка товаров, имеющихся в наличии на складах „Грегсона”. Вошла Глэдис.
- Это всего лишь я с чашкой хорошего горячего чая. Я подумала, что вам захочется выпить чаю перед тем, как спуститься в магазин, миссис Харт.
- Вы поступили очень мудро, Глэдис, благодарю вас.
Эмма отодвинула кресло, положила ноги в элегантных туфлях на край стола и, прихлебывая чай, продолжала анализировать перечень запасов у „Грегсон”. Она решила, что с их помощью сможет всю войну легко поддерживать снабжение универмага, и если ей будет сопутствовать счастье, на которое уповают все игроки, то сможет выжить без особых потерь. Она сосредоточилась на последней странице списка товаров, желая убедиться в правильности своих выводов до того, как пойдет в магазин, но мысли о будущей фабрике снова отвлекли ее внимание. Она не должна медлить и быстрее прибрать „Лейтон” к своим рукам. Потом она представила себе лицо Джеральда Фарли, когда он узнает, что от него ушли его управляющий, три мастера и лучшие рабочие. „Это будет хорошим сюрпризом для такого ублюдка, как он”, - подумала Эмма. Мстительная улыбка появилась на ее лице.
Глава 39
Эдвин Фарли слонялся возле универмага „Харт”, разглядывая витрины и не решаясь войти внутрь. Такое бывало с ним каждый раз, когда он подходил к дверям магазина. Смелость или покидала его минут на десять, или изменяла ему совсем.
Он продолжал изучать шикарные вечерние туалеты, выставленные в витрине, и вспоминал тот день, когда он впервые проходил мимо нового универмага на Коммершл-стрит. Это случилось больше года назад, когда он застыл, как вкопанный, с удивлением глядя на поразившее его название, выложенное серебристыми металлическими буквами на ярко-синей деревянной вывеске над входом в универмаг: Э. ХАРТ. Решив, что это случайное совпадение, он двинулся дальше по улице, но внезапно любопытство взяло верх, и он направил свои стопы обратно.
Эдвин обратился к швейцару и расспросил его о владельце этого нового замечательного заведения. Швейцар вежливо уведомил его, что универмаг принадлежит миссис Харт. Задав еще несколько наводящих вопросов слегка удивленному швейцару, и получив на них ответы, Эдвин, совершенно потрясенный, поспешил прочь. У него не осталось сомнений: судя по описанию миссис Харт, которое он сумел вытянуть из швейцара, стало ясно, что владелицей магазина была Эмма. Через несколько часов Джеральд подтвердил его догадку, не удержавшись от вульгарного совета „держать брюки застегнутыми на все пуговицы”. Кипя гневом, Эдвин молча отвернулся, борясь с острым желанием двинуть своего братца кулаком по носу.
С того дня универмаг, как магнит, притягивал его. Каждый раз, приезжая в Йоркшир, он извинялся перед Джейн и один направлялся в Лидс. Подгоняемый противоречивыми чувствами он, рано или поздно, неизменно оказывался перед дверями „Харт”. Однажды он все же набрался смелости, вошел в универмаг и был ошеломлен его элегантным внутренним убранством. Очевидные достижения Эммы, которые он считал выдающимися, вызвали у него головокружение и странную гордость за нее. Позднее он несколько раз возвращался сюда при каждом удобном случае и нервно бродил вокруг, надеясь хоть мимолетно увидеть Эмму. Но это ему ни разу не удалось, и он сердито бранил себя за свое ребяческое поведение и клялся не ставить себя больше в смешное положение.
И вот он снова здесь, в этот теплый субботний августовский день, когда он должен бы находиться в кругу семьи в Фарли, и снова не решается войти, надеясь хоть мельком взглянуть на Эмму Харт и одновременно страшась ненароком столкнуться с ней. „Дурак!” - бормотал он, охваченный ненавистью к себе за свою нерешительность.
Постояв так еще несколько минут, не сводя глаз с витрины, Эдвин глубоко вздохнул, поправил галстук и решительно толкнул дверь. Чувствуя себя болезненно неловко среди покупательниц, толпившихся в главном зале на первом этаже, он торопливо прошел в отдел мужской галантереи. Он спешил, погруженный в собственные мысли и не замечая восторженных взглядов некоторых дам, смотревших ему вслед. В свои двадцать шесть лет Эдвин Фарли был привлекательным молодым человеком. Высокий, крепко сложенный, с энергичными манерами, он унаследовал от отца слабость к элегантной одежде и всегда был одет безупречно. В его лице было нечто, задерживающее внимание многих женщин и заставлявшее их обмирать. Красиво очерченное и аскетическое, оно было отмечено чувственностью, прятавшейся вокруг губ, а в глазах светилось неуловимое выражение, выдававшее его страстность.
В галантерейном отделе Эдвин попросил показать несколько шелковых шарфов и, делая вид, что внимательно их рассматривает, незаметно оглядывался через плечо, надеясь высмотреть в толпе женщин одну, неповторимую. Наконец, он приобрел серый шелковый галстук, который вовсе не был ему нужен, но Эдвин постеснялся внимательной девушки-продавщицы и не смог просто уйти, ничего не купив.
Сделав первую покупку, Эдвин обнаружил, что его напряжение начинает спадать, и он с самоуверенным видом стал бродить по другим отделам универмага, чтобы убить время. В отделе парфюмерии он задержался и купил два флакона дорогих французских духов для жены и тетки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149