– Дженнифер!
Дрожа, она распахнула дверь. Он стоял в коридоре в пижамных брюках, волосы спутаны, глаза безумные, полные страха и напряжения.
– Что случилось?
К черту осторожность. Она бросилась к нему на грудь.
– Я не знаю… кто-то был в моей спальне.
Он мягко отодвинул ее в сторону и вошел в комнату. Он ходил, заглядывая в каждый угол. Осмотрел ванную, туалет и даже заглянул под кровать.
– Но здесь никого нет, – сказал он.
– Я готова поклясться… – пробормотала она.
– Может быть, это сон? Ночной кошмар? – осторожно предположил он.
– Возможно. Но он показался мне таким реальным…
Конар стоял, молча ее разглядывая. Она облизнула пересохшие губы.
– Спасибо, что спас меня сегодня.
– Пожалуйста, – отозвался он. – У меня был личный интерес.
Она подошла к нему и тихо попросила:
– Останься со мной.
Он покачал головой, нежные пальцы прошлись по ее волосам.
– Я не уверен, что мне следует это делать. Ты говоришь так, потому что испугана.
Она улыбнулась, отрицательно покачав головой.
– Нет, не надо спорить. Я просто хочу, чтобы ты остался.
Сказав это, она одним легким движением стянула через голову рубашку и бросила ее на пол. Он стоял и смотрел, не в силах отвести глаз. Бесшумно вздохнув, она закрыла глаза и, подставив ему губы, застыла в ожидании.
Но ее губы так и не дождались поцелуя.
Он опустился на колени, и теплое влажное дыхание овеяло шелковый треугольник ее бикини. Она задохнулась, почувствовав его язык через тонкий шелк. Колени дрожали, голова шла кругом, она едва держалась на ногах.
Она забыла обо всем, кроме этого ощущения…
О нет…
Она отбросила прочь все сомнения.
Она просто хотела…
Секса.
Позже, когда они, измученные и пресытившиеся, обнявшись, лежали в полудреме, она поняла, что хочет… большего.
Она хотела, чтобы он принадлежал ей целиком и полностью.
Глава 15
Проснувшись утром в своей комнате, Дженнифер какое-то время позволила себе понежиться в постели. Судя по тому, как солнце освещало спальню, было еще очень рано. Однако Конар уже ушел.
Она лежала, наслаждаясь тишиной и долгожданным покоем. Дженнифер всегда нравилась эта комната. Светлая и просторная. Та часть стен, которую не закрывали деревянные панели, оставшиеся здесь еще с 1920 года, была выкрашена в мягкий желтый цвет, отчего комната казалась еще более светлой. Мелкий цветочный узор покрывала и мягких штор, а также и обивка мебели, традиционная для Ральфа Лорена. Возле кровати лежал персидский ковер ручной работы. И сейчас, в это спокойное солнечное утро, она удивлялась: неужели все это правда?.. И эта страшная черная тень, и ее ночные кошмары? Но как, откуда? Когда здесь все так мирно и тихо. Откуда могли приходить к ней эти страшные призраки?
Она взглянула на часы. Половина седьмого. С наслаждением приняла душ, оделась и спустилась вниз. Кофе, чай, сливки, тосты и свежие кексы – все это ждало ее на буфете в столовой. Дженнифер налила себе кофе, удивляясь, почему в доме так тихо. Неужели Конар уже уехал?
Она направилась в кабинет и в дальнем конце его увидела мать. Двери, выходящие к бассейну, распахнуты настежь. Эбби была не одна. Она сидела на массивном стуле с плетеной спинкой, а подле нее, опустившись на одно колено, стоял Конар. Их склоненные головы почти соприкасались.
– Ты понимаешь, я поклялась, что сделаю это. Для себя, для него.
– Привет, – улыбнулась Дженнифер, входя в кабинет и отпивая на ходу кофе. – Я вам не помешаю?
Ее глаза остановились на Конаре. Он ворвался в их жизнь, его пригласила Эбби. Но Джен не нравилось, что у них есть секреты от нее.
Конар ничего не сказал. Он поднялся, взглянув на нее.
– Юная леди, вы соизволили солгать мне вчера? – сказала Эбби.
– Что?
– Ты сказала, что собираешься выпить кофе со своими подружками?
– Ну да. Мама, так случилось, не задался день, и этот бродяга случайно оказался у меня на дороге.
– …и чуть тебя не убил, – уточнила Эбби.
– Я думаю, ему нужна была не я, а только моя сумка.
– И ты взяла собаку и заперла ее в машине? – продолжала мать.
– Я думала, мы посидим на воздухе, но мест не оказалось.
– На тебя напали, могли убить! И ты солгала мне.
– Мама!
– Ты сказала, что встречаешься со своими подругами. Имея в виду Серину и Келли, но ты не встречалась с ними.
– Мама, почему ты думаешь…
– Потому что Келли и Серина были в студии, и их сцену снимали после Конара.
Дженнифер метнула сердитый взгляд в его сторону. У злости и обиды глубокие корни.
– Я не помню, чтобы говорила тебе, что собираюсь встретиться именно с ними.
– Тогда с кем же? – допытывалась Эбби.
– Ты ее не знаешь.
Она взглянула на Конара, затем подумала: какая разница? Что изменится, если она назовет имя?
– Ее зовут Лайла Гонсалес, мама.
– И ты решилась пойти одна, наплевав на то, что творится кругом?
– Мама, пожалуйста! Я осторожна, честно. Но я хочу жить нормальной жизнью. Забудь об этой злополучной ночи. Со мной ничего не случилось.
Она испуганно смотрела на мать, думая только об одном, как бы ее успокоить. Эбби не сводила глаз с дочери.
– Сегодня днем я еду в госпиталь, мне необходимо пройти обследование, – сказала Эбби, меняя тему. – И я останусь там на уик-энд. Тебе не стоит беспокоиться и что-то менять в своем расписании. Меня отвезет Эдгар. А ты сможешь заехать, когда будешь свободна.
– Обследование? – произнесла Дженнифер, затаив дыхание. – Что происходит? Почему ты ничего мне не сказала?
– Я сказала вчера, что должна поговорить с тобой. Но ты так спешила… – вздохнула Эбби. – Ты помнишь моего друга Вика?
– Конечно, такой милый человек. Твой коллега по посещению врачебных кабинетов.
– Он умер вчера утром.
– Умер? Мама, мне так жаль! Такой симпатичный человек. – Она участливо сжала руки матери. – Почему? Симптомы были такие серьезные? Или отказало сердце? Или что-то с дыханием…
Эбби перевела взгляд на Конара и наконец ответила:
– Он умер от осложнений после операции.
– Мама! Я же говорю, что операция очень опасна.
– Я собираюсь пройти обследование именно на предмет операции, – твердо сообщила Эбби.
Дженнифер еще крепче сжала руки матери.
– Ты только что сказала мне, что Вик умер, потому что не перенес операции.
– Да.
– Тогда, мама, ты должна понимать…
– Дженнифер, это ты должна понимать, что мне удается быть в форме лишь короткие промежутки времени, с каждым днем я дрожу все больше и больше. У меня началось недержание. Я заперта в четырех стенах. И с возрастом все это будет лишь ухудшаться. Поэтому одна надежда на операцию. Я должна сделать ее, пока относительно молода. Мы окончательно обсудим это с моим доктором через несколько недель. У меня есть шанс, я пройду обследование. Я все еще ничего не решила и скорее настроена против операции, но… – Она на секунду замолчала, потом заговорила снова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77