регистрационные номера в ГАИ давно
в архиве - они со списанного хлебного фургона...
Обо всем этом Сидельников доложил Перфильеву. Лебяхин был еще в
госпитале.
- Не прослушивают ли нас? - сказал Перфильев. - Днем - мой кабинет,
вечером - мою квартиру.
- А что?! Если кому-то очень понадобилось - вполне, они стояли во
дворе, покуривали, до начала рабочего дня оставалось семь минут.
Ровно в девять Перфильев уже входил в кабинет, а Сидельников
отправился в службу радиотехнического обеспечения безопасности.
Через час Сидельников позвонил:
- Давай пообедаем вместе в городе.
- Я понял...
- Точно! Ты был прав: нас слушают. Ребята засекли работающий
генератор, какой-то излучатель, помехи и еще какую-то хреновину там, она
выше моего образования в этом деле. А вот, кто и зачем? - сказал
Сидельников, когда они устроились за столиком в кафе.
- Кому-то и зачем-то нужно, - задумчиво ответил Перфильев, что-то
вспомнил, сопоставляя, увязывая...
Через несколько дней к Перфильеву зашел Сидельников и выложил на стол
миниатюрную кассету.
- Что, Влад? - спросил Перфильев.
- Тут хорошая музыка записана. Может пойдем к ребятам послушать.
- Есть резон?
- Большой.
- Тогда пошли.
Они поднялись через этаж, вошли в комнату в конце коридора, окна ее
выходили на улицу, где вдоль бровки плотно были припаркованы машины.
Комната была забита аппаратурой, за столами сидело трое. Один из них
поднялся навстречу, поздоровался с Перфильевым.
- Давай, Володя, сыграй нам, - Сидельников отдал ему кассету.
Сперва прозвучал телефонный звонок. Затем - голос Субботина:
- Слушаю.
- Привет, Леонид Петрович.
- Кто это?
- Надо узнавать добрых знакомых по голосу.
- А... Это вы...
- Мы самые. Как наши дела?
- Как вы просили. Торможу, сколько могу.
- Не сколько могу, а сколько надо. Скажите потом Перфильеву, что
документы затерялись. Будете долго искать.
- Вы откуда говорите? Из учреждения? Из квартиры?
- Не волнуйтесь. Из автомата.
- Но долго я не смогу волокитить. Есть предел.
- Предел определим мы. Кроме того мы люди слова, хотим поблагодарить
вас.
- Только ради Бога, сюда не приезжайте. Лучше домой, жена и сынок в
Костроме у тещи.
- Давайте адресок.
- Краснопролетарская...
- Ждите в семь вечера. Но не сваляйте дурака.
Запись кончилась...
Они вернулись в кабинет Перфильева.
- Кто этот парень, который крутил нам кассету?
- Хороший парень, специалист, работал в посольствах, в разных других
местах, последние годы в Карлсхорсте под Берлином до воссоединения
Германии. Уволился в звании майора... Что будем делать, Паша? - спросил
Сидельников.
- Подумаю, Влад...
Ночью Перфильев принял решение. А утром написал Сидельникову записку
и попросил секретаря отнести: "Влад, они сегодня поедут к семи на
Краснопролетарскую к Субботину. Поезжай туда. Погляди на них, попаси три
дня. Будь осторожен, у них могут быть стволы..."
Темнело уже рано. Моросил мелкий, как пыль, осенний дождь, оседая на
лобовом стекле. Сидельников включил дворники и печку.
На Краснопролетарскую он подъехал в половине седьмого, отыскал дом
Субботина, припарковался рядом с другими машинами, но так, что подъезд был
в поле зрения. Без пяти семь подрулил желтый "мерседес", выпущенный лет
десять-двенадцать назад. Из него вышли двое. В свете уличного фонаря лиц
их Сидельников не разглядел, но разглядел, что один был высокого роста,
мощный, передвигал ноги как бы с усилием. Второй пониже, но тоже, видать,
не хлюпик - спина широкая, плечи крутые. Сидельников дождался, когда они
вошли в подъезд, последовал за ними, прислушался, уловил их грузные шаги
где-то на уровне третьего этажа. В это время спустился лифт, из него вышел
парень с собакой на поводке. Сидельников сел в лифт, нажал кнопку пятого,
рассчитав, что квартира номер десять, где жил Субботин, должна быть на
третьем. Не ошибся. Спустившись осторожно с пятого на четвертый,
Сидельников, свесившись с перил увидел, сто звонят они в десятую квартиру.
Им кто-то открыл, дверь захлопнулась. Сидельников опустился, вышел на
улицу, приблизился к "мерседесу". Номера московские, частные. Он присел,
пристроил с тыльной стороны номера маленький радиомаячок на магнитном
прихвате, затем влез в свою "Волгу" и стал ждать. Они вышли минут через
двадцать, огляделись и направились к "мерседесу". Сидельников отпустил их
метров на пятьдесят и двинулся следом. Он не боялся, что потеряет
"мерседес" визуально: встроенный в обычный автомобильный приемник
дополнительный контур был настроен на частоту радиомаячка. Сопровождал их
Сидельников до Новослободской, там через широкую подворотню они въехали в
огромный двор, где стояло с десяток припаркованных легковушек жильцов
большого дома. Оставив "Волгу" на улице, Сидельников вошел во двор. Он
видел, как заперев "мерседес", они не сразу отошли, а постояли две-три
минуты, и понял: взяли машину на охрану, ждали звукового сигнала охранного
устройства. "Значит, живут здесь, один из них во всяком случае". Он
проследил, в какой подъезд они вошли, но в какую квартиру, - а их было по
три на этаже - не успел, однако прикинул, что не ниже третьего. Вернувшись
к "Волге", уселся и стал ждать. Отсидел в машине часа полтора, но никто из
них не появился. И он понял: ждать бесполезно, они вернулись _д_о_м_о_й...
На следующее утро в половине восьмого в сером сумраке начинавшегося
дня Сидельников был уже в этом дворе, припарковав "Волгу" недалеко от
подворотни, подальше от "мерседеса". Он ждал час, пока наконец они не
появились и не уселись в "мерседес". Целый день он колесил за ними: сперва
на Сущевскую - они заезжали в какую-то контору, затем они "поволокли" его
на Белорусский, там в толчее он их потерял, но терпеливо ждал, сидя в
"Волге". Они появились через час с небольшим. Теперь он хорошо разглядел
обоих: лица обыденные, ничего не выражающие, кроме, разве что заученной
решимости, какую Сидельников не раз видел на лицах спортсменов. Высокий
грузный амбал имел явно избыточный вес, движения его были как у человека,
утратившего былую координацию, а мышцы его "поползли" и растворились в
ожиревшем дряблом мясе; второй - ростом пониже, стройнее, подвижней. Оба,
как определил Сидельников, "качки", либо бывшие борцы или штангисты,
потерявшие форму. На них были незастегнутые куртки. И если они все время
носят их _т_а_к_, не исключено, что сзади за поясами стволы. Но в
распахнутых куртках имелось и преимущество:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
в архиве - они со списанного хлебного фургона...
Обо всем этом Сидельников доложил Перфильеву. Лебяхин был еще в
госпитале.
- Не прослушивают ли нас? - сказал Перфильев. - Днем - мой кабинет,
вечером - мою квартиру.
- А что?! Если кому-то очень понадобилось - вполне, они стояли во
дворе, покуривали, до начала рабочего дня оставалось семь минут.
Ровно в девять Перфильев уже входил в кабинет, а Сидельников
отправился в службу радиотехнического обеспечения безопасности.
Через час Сидельников позвонил:
- Давай пообедаем вместе в городе.
- Я понял...
- Точно! Ты был прав: нас слушают. Ребята засекли работающий
генератор, какой-то излучатель, помехи и еще какую-то хреновину там, она
выше моего образования в этом деле. А вот, кто и зачем? - сказал
Сидельников, когда они устроились за столиком в кафе.
- Кому-то и зачем-то нужно, - задумчиво ответил Перфильев, что-то
вспомнил, сопоставляя, увязывая...
Через несколько дней к Перфильеву зашел Сидельников и выложил на стол
миниатюрную кассету.
- Что, Влад? - спросил Перфильев.
- Тут хорошая музыка записана. Может пойдем к ребятам послушать.
- Есть резон?
- Большой.
- Тогда пошли.
Они поднялись через этаж, вошли в комнату в конце коридора, окна ее
выходили на улицу, где вдоль бровки плотно были припаркованы машины.
Комната была забита аппаратурой, за столами сидело трое. Один из них
поднялся навстречу, поздоровался с Перфильевым.
- Давай, Володя, сыграй нам, - Сидельников отдал ему кассету.
Сперва прозвучал телефонный звонок. Затем - голос Субботина:
- Слушаю.
- Привет, Леонид Петрович.
- Кто это?
- Надо узнавать добрых знакомых по голосу.
- А... Это вы...
- Мы самые. Как наши дела?
- Как вы просили. Торможу, сколько могу.
- Не сколько могу, а сколько надо. Скажите потом Перфильеву, что
документы затерялись. Будете долго искать.
- Вы откуда говорите? Из учреждения? Из квартиры?
- Не волнуйтесь. Из автомата.
- Но долго я не смогу волокитить. Есть предел.
- Предел определим мы. Кроме того мы люди слова, хотим поблагодарить
вас.
- Только ради Бога, сюда не приезжайте. Лучше домой, жена и сынок в
Костроме у тещи.
- Давайте адресок.
- Краснопролетарская...
- Ждите в семь вечера. Но не сваляйте дурака.
Запись кончилась...
Они вернулись в кабинет Перфильева.
- Кто этот парень, который крутил нам кассету?
- Хороший парень, специалист, работал в посольствах, в разных других
местах, последние годы в Карлсхорсте под Берлином до воссоединения
Германии. Уволился в звании майора... Что будем делать, Паша? - спросил
Сидельников.
- Подумаю, Влад...
Ночью Перфильев принял решение. А утром написал Сидельникову записку
и попросил секретаря отнести: "Влад, они сегодня поедут к семи на
Краснопролетарскую к Субботину. Поезжай туда. Погляди на них, попаси три
дня. Будь осторожен, у них могут быть стволы..."
Темнело уже рано. Моросил мелкий, как пыль, осенний дождь, оседая на
лобовом стекле. Сидельников включил дворники и печку.
На Краснопролетарскую он подъехал в половине седьмого, отыскал дом
Субботина, припарковался рядом с другими машинами, но так, что подъезд был
в поле зрения. Без пяти семь подрулил желтый "мерседес", выпущенный лет
десять-двенадцать назад. Из него вышли двое. В свете уличного фонаря лиц
их Сидельников не разглядел, но разглядел, что один был высокого роста,
мощный, передвигал ноги как бы с усилием. Второй пониже, но тоже, видать,
не хлюпик - спина широкая, плечи крутые. Сидельников дождался, когда они
вошли в подъезд, последовал за ними, прислушался, уловил их грузные шаги
где-то на уровне третьего этажа. В это время спустился лифт, из него вышел
парень с собакой на поводке. Сидельников сел в лифт, нажал кнопку пятого,
рассчитав, что квартира номер десять, где жил Субботин, должна быть на
третьем. Не ошибся. Спустившись осторожно с пятого на четвертый,
Сидельников, свесившись с перил увидел, сто звонят они в десятую квартиру.
Им кто-то открыл, дверь захлопнулась. Сидельников опустился, вышел на
улицу, приблизился к "мерседесу". Номера московские, частные. Он присел,
пристроил с тыльной стороны номера маленький радиомаячок на магнитном
прихвате, затем влез в свою "Волгу" и стал ждать. Они вышли минут через
двадцать, огляделись и направились к "мерседесу". Сидельников отпустил их
метров на пятьдесят и двинулся следом. Он не боялся, что потеряет
"мерседес" визуально: встроенный в обычный автомобильный приемник
дополнительный контур был настроен на частоту радиомаячка. Сопровождал их
Сидельников до Новослободской, там через широкую подворотню они въехали в
огромный двор, где стояло с десяток припаркованных легковушек жильцов
большого дома. Оставив "Волгу" на улице, Сидельников вошел во двор. Он
видел, как заперев "мерседес", они не сразу отошли, а постояли две-три
минуты, и понял: взяли машину на охрану, ждали звукового сигнала охранного
устройства. "Значит, живут здесь, один из них во всяком случае". Он
проследил, в какой подъезд они вошли, но в какую квартиру, - а их было по
три на этаже - не успел, однако прикинул, что не ниже третьего. Вернувшись
к "Волге", уселся и стал ждать. Отсидел в машине часа полтора, но никто из
них не появился. И он понял: ждать бесполезно, они вернулись _д_о_м_о_й...
На следующее утро в половине восьмого в сером сумраке начинавшегося
дня Сидельников был уже в этом дворе, припарковав "Волгу" недалеко от
подворотни, подальше от "мерседеса". Он ждал час, пока наконец они не
появились и не уселись в "мерседес". Целый день он колесил за ними: сперва
на Сущевскую - они заезжали в какую-то контору, затем они "поволокли" его
на Белорусский, там в толчее он их потерял, но терпеливо ждал, сидя в
"Волге". Они появились через час с небольшим. Теперь он хорошо разглядел
обоих: лица обыденные, ничего не выражающие, кроме, разве что заученной
решимости, какую Сидельников не раз видел на лицах спортсменов. Высокий
грузный амбал имел явно избыточный вес, движения его были как у человека,
утратившего былую координацию, а мышцы его "поползли" и растворились в
ожиревшем дряблом мясе; второй - ростом пониже, стройнее, подвижней. Оба,
как определил Сидельников, "качки", либо бывшие борцы или штангисты,
потерявшие форму. На них были незастегнутые куртки. И если они все время
носят их _т_а_к_, не исключено, что сзади за поясами стволы. Но в
распахнутых куртках имелось и преимущество:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67