..
Сегодня они били по стандартным армейским мишеням, которые привезли с
собой и которые затем увезут вместе со стреляными гильзами, какие удастся
собрать. Каждый опустошил по две обоймы. Стреляли они хорошо, опыт был,
оба юношами, еще не будучи знакомы, занимались спортивной стрельбой. В
разных клубах их и подобрал, присмотревшись, Артур, затем нанял,
познакомил, приручил. Они никогда заранее не знали, когда и куда их пошлет
Артур, и до последнего момента не ведали ни имени, ни фамилии своей
жертвы, ни кто она. Задавать вопросы было запрещено; знали, что кроме них,
у Артура есть еще такие же, как они, но кто - не имели понятия и никогда
не видели, как и те ничего не знали о них. Малейшее любопытство могло
стоить жизни. Уже три года они работали на Артура - некогда тренера по
спортивной стрельбе, - не зная ни его адреса, ни телефона, почти никогда
не встречались с ним. Порядок был строгий, и за нарушение плата одна -
жизнь. Это они усвоили...
Отстрелявшись, сняли мишени, собрали почти все гильзы, сели на
повалившуюся сосну покурить.
- Значит опять ехать в Россию? - спросил рябой Лащев.
- Ехать, - ответил Виксне.
- Тебе охота? - осторожно спросил рябой.
- А тебе? - спросил Виксне.
- А куда деваться?
- Дом в Олайне достроил?
- Почти. Еще шифер нужен и сантехника.
- Ну вот, слетаешь в Москву и заработаешь на шифер, и на сантехнику.
Еще и на хорошую сателлитаку останется, будешь на нее принимать передачи
из других галактик.
- Ага. Или с того света... Ну что, валим отсюда?
- Да... "Пушку" положи на место.
- Сегодня хорошо пошмаляли. Все в черноту, в "башку" фашисту, -
кивнул рябой на издырявленную черную "голову" мишени, укладывая ее под
лист поролона в багажнике...
2. ОПАСНЫЕ НОВОСТИ. МОСКВА. СЕГОДНЯ
С утренней почтой, отсортированной секретаршей Адой, на стол Фите лег
и белый узкий конверт из хорошей плотной бумаги. В нем лежало два листка:
один - ксерокопия газетной корреспонденции на французском языке; другой,
как понял Фита, - перевод ее на русский, напечатанный, судя по шрифту, на
компьютере. На краешке чистого газетного поля от руки по-русски было
написано: "Пари-диманш нувель" - "Воскресные парижские новости". Повертев
в руках конверт, осмотрев его и обнаружив, что обратного адреса нет, Фита
принялся читать перевод, начинавшийся словами: "Как сообщил нам московский
корреспондент..." То, что сообщал этот корреспондент, повергло Фиту в
ужас. В заметке было сказано _в_с_е_ и довольно подробно, с пониманием
сути дела и со знанием фактов. Не было в ней лишь приведено ни одного
имени. Она заканчивалась словами: "Эти неизвестные пока люди из России
посетили Бурже с неким иранцем, надо полагать, не случайно. Вскоре мы
надеемся сообщить, кто эти люди, и кто такой этот иранец..." Заметка была
без подписи. Но анонимность эта не ввела Фиту в заблуждение. Он понял, что
из нее торчат уши Желтовского, что корреспонденция эта - не только
результат парижских наблюдений Желтовского, но и контактов его со Скорино.
Вопрос, как широко раскрыла рот Скорино, во весь ли голос она заговорила с
Желтовским. Что делать? Припугнуть ее? Пойти на мировую? Предложить денег?
Но она куда-то исчезла. Поговорить с Желтовским? О чем? Корреспонденция-то
анонимна! Страшно то, что редакция обещает вернуться к этой теме, дабы
обнародовать имена. Это - катастрофа. И ничего предпринять, предвосхитить
он не может...
Весь день Фита ходил сам не свой, все валилось из рук. И на заседании
Думы пошел нехотя, не мог видеть скопище людей, хотелось закутаться в
вату, ничего не слышать, запереться от окружающих... Единственной трезвой
мыслью было твердое решение ничего не говорить рыжеволосому Якимову.
Но, как говорят, беда не приходит одна.
Поздно вечером Фита сидел на даче у себя в мансарде, служившей ему и
кабинетом, и спальней. Он был мрачен, дурные предчувствия не отпускали,
гоняли по замкнувшемуся кругу: Скорино, Желтовский, выследивший их в
Париже, фотография, где он в парижской гостинице вместе со всеми.
И тут ударил по натянутым нервам телефонный звонок, Фита от
неожиданности вздрогнул. Кто бы это? Глянул на часы: без четверти
одиннадцать. Снял трубку:
- Слушаю.
- Это я.
Он узнал голос Якимова.
- Зачем вы... Вы же знаете порядок.
- Я все знаю. Я в поселке. Звоню из автомата на платформе, жду.
- Сейчас оденусь, - Фита почувствовал, как взмокло подмышками. В
особо крайних случаях осторожный Якимов позволял себе звонить ему на дачу
или на городскую квартиру. Да и то только из автомата. А на работу вообще
никогда.
На платформе было темно, безлюдно. Только что прогрохотал, пронесся
поезд дальнего следования, еще не осела взвихренная им пыль, выбитая
колесами из гравия между шпал...
- В чем дело? - хмуро спросил Фита, когда встретились.
- Во-первых, сегодня арестован Ушкуев. Этого дурака взяли с поличным
в момент получения мелкой, ничтожной взятки от какого-то общества слепых.
Там, наверное, сто зрячих на одного слепого. Идиот, мало ему было... Он
трус, начнут трясти, посыплется, как из развязанного мешка... Второе
похуже. Вы в Париже с Желтовским _т_о_г_д_а_ встречались?
- Да. Мельком, в Бурже.
- Говорили о чем-нибудь?
Фита насупил брови, вспоминал. И как в кратком свете ночной молнии
возникло: Бурже, толпа, вдруг подошедший Желтовский, их разговор: "Вы-то
каким чудом здесь? - спросил Желтовский. - Вы же теперь ушли в другую
сферу". - "В командировке, - ответил Фита. - Но по старой памяти решил
заглянуть сюда..." - "Кто эти трое, тот рыжий и двое справа, беседуют с
каким-то бородачом?" - "Понятия не имею..."
- Перебросились двумя-тремя фразами, я ему попенял, что до сих пор не
сделал фотографий с моей дачи, - соврал Фита, с ужасом сопоставляя этот
разговор с Желтовским со всем, что произошло, и что еще могло последовать.
- В общем пустяковый разговор.
- Вот вам продолжение вашей встречи с Желтовским в Бурже, - протянул
Якимов ему два листка. - Тут ксерокопия со статейки в парижской газете и
перевод ее на русский.
- О чем статейка? - в волнении засопел Фита, уже догадываясь, о чем
речь.
- Обо всем, обо всем, правда, без упоминаний фамилий. Но обещают
назвать. Прислано сегодня анонимно Батрову в "Улыбку".
- Я все это знаю, - тихо сказал Фита, понимая, что скрывать уже
бессмысленно.
- Откуда?
- Получил с утренней почтой на службу такое же послание... Зачем он
это делает, не пойму.
- Выбить вас и всех прочих из колеи, заставить нервничать, делать
глупости, чем и выдать себя, т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Сегодня они били по стандартным армейским мишеням, которые привезли с
собой и которые затем увезут вместе со стреляными гильзами, какие удастся
собрать. Каждый опустошил по две обоймы. Стреляли они хорошо, опыт был,
оба юношами, еще не будучи знакомы, занимались спортивной стрельбой. В
разных клубах их и подобрал, присмотревшись, Артур, затем нанял,
познакомил, приручил. Они никогда заранее не знали, когда и куда их пошлет
Артур, и до последнего момента не ведали ни имени, ни фамилии своей
жертвы, ни кто она. Задавать вопросы было запрещено; знали, что кроме них,
у Артура есть еще такие же, как они, но кто - не имели понятия и никогда
не видели, как и те ничего не знали о них. Малейшее любопытство могло
стоить жизни. Уже три года они работали на Артура - некогда тренера по
спортивной стрельбе, - не зная ни его адреса, ни телефона, почти никогда
не встречались с ним. Порядок был строгий, и за нарушение плата одна -
жизнь. Это они усвоили...
Отстрелявшись, сняли мишени, собрали почти все гильзы, сели на
повалившуюся сосну покурить.
- Значит опять ехать в Россию? - спросил рябой Лащев.
- Ехать, - ответил Виксне.
- Тебе охота? - осторожно спросил рябой.
- А тебе? - спросил Виксне.
- А куда деваться?
- Дом в Олайне достроил?
- Почти. Еще шифер нужен и сантехника.
- Ну вот, слетаешь в Москву и заработаешь на шифер, и на сантехнику.
Еще и на хорошую сателлитаку останется, будешь на нее принимать передачи
из других галактик.
- Ага. Или с того света... Ну что, валим отсюда?
- Да... "Пушку" положи на место.
- Сегодня хорошо пошмаляли. Все в черноту, в "башку" фашисту, -
кивнул рябой на издырявленную черную "голову" мишени, укладывая ее под
лист поролона в багажнике...
2. ОПАСНЫЕ НОВОСТИ. МОСКВА. СЕГОДНЯ
С утренней почтой, отсортированной секретаршей Адой, на стол Фите лег
и белый узкий конверт из хорошей плотной бумаги. В нем лежало два листка:
один - ксерокопия газетной корреспонденции на французском языке; другой,
как понял Фита, - перевод ее на русский, напечатанный, судя по шрифту, на
компьютере. На краешке чистого газетного поля от руки по-русски было
написано: "Пари-диманш нувель" - "Воскресные парижские новости". Повертев
в руках конверт, осмотрев его и обнаружив, что обратного адреса нет, Фита
принялся читать перевод, начинавшийся словами: "Как сообщил нам московский
корреспондент..." То, что сообщал этот корреспондент, повергло Фиту в
ужас. В заметке было сказано _в_с_е_ и довольно подробно, с пониманием
сути дела и со знанием фактов. Не было в ней лишь приведено ни одного
имени. Она заканчивалась словами: "Эти неизвестные пока люди из России
посетили Бурже с неким иранцем, надо полагать, не случайно. Вскоре мы
надеемся сообщить, кто эти люди, и кто такой этот иранец..." Заметка была
без подписи. Но анонимность эта не ввела Фиту в заблуждение. Он понял, что
из нее торчат уши Желтовского, что корреспонденция эта - не только
результат парижских наблюдений Желтовского, но и контактов его со Скорино.
Вопрос, как широко раскрыла рот Скорино, во весь ли голос она заговорила с
Желтовским. Что делать? Припугнуть ее? Пойти на мировую? Предложить денег?
Но она куда-то исчезла. Поговорить с Желтовским? О чем? Корреспонденция-то
анонимна! Страшно то, что редакция обещает вернуться к этой теме, дабы
обнародовать имена. Это - катастрофа. И ничего предпринять, предвосхитить
он не может...
Весь день Фита ходил сам не свой, все валилось из рук. И на заседании
Думы пошел нехотя, не мог видеть скопище людей, хотелось закутаться в
вату, ничего не слышать, запереться от окружающих... Единственной трезвой
мыслью было твердое решение ничего не говорить рыжеволосому Якимову.
Но, как говорят, беда не приходит одна.
Поздно вечером Фита сидел на даче у себя в мансарде, служившей ему и
кабинетом, и спальней. Он был мрачен, дурные предчувствия не отпускали,
гоняли по замкнувшемуся кругу: Скорино, Желтовский, выследивший их в
Париже, фотография, где он в парижской гостинице вместе со всеми.
И тут ударил по натянутым нервам телефонный звонок, Фита от
неожиданности вздрогнул. Кто бы это? Глянул на часы: без четверти
одиннадцать. Снял трубку:
- Слушаю.
- Это я.
Он узнал голос Якимова.
- Зачем вы... Вы же знаете порядок.
- Я все знаю. Я в поселке. Звоню из автомата на платформе, жду.
- Сейчас оденусь, - Фита почувствовал, как взмокло подмышками. В
особо крайних случаях осторожный Якимов позволял себе звонить ему на дачу
или на городскую квартиру. Да и то только из автомата. А на работу вообще
никогда.
На платформе было темно, безлюдно. Только что прогрохотал, пронесся
поезд дальнего следования, еще не осела взвихренная им пыль, выбитая
колесами из гравия между шпал...
- В чем дело? - хмуро спросил Фита, когда встретились.
- Во-первых, сегодня арестован Ушкуев. Этого дурака взяли с поличным
в момент получения мелкой, ничтожной взятки от какого-то общества слепых.
Там, наверное, сто зрячих на одного слепого. Идиот, мало ему было... Он
трус, начнут трясти, посыплется, как из развязанного мешка... Второе
похуже. Вы в Париже с Желтовским _т_о_г_д_а_ встречались?
- Да. Мельком, в Бурже.
- Говорили о чем-нибудь?
Фита насупил брови, вспоминал. И как в кратком свете ночной молнии
возникло: Бурже, толпа, вдруг подошедший Желтовский, их разговор: "Вы-то
каким чудом здесь? - спросил Желтовский. - Вы же теперь ушли в другую
сферу". - "В командировке, - ответил Фита. - Но по старой памяти решил
заглянуть сюда..." - "Кто эти трое, тот рыжий и двое справа, беседуют с
каким-то бородачом?" - "Понятия не имею..."
- Перебросились двумя-тремя фразами, я ему попенял, что до сих пор не
сделал фотографий с моей дачи, - соврал Фита, с ужасом сопоставляя этот
разговор с Желтовским со всем, что произошло, и что еще могло последовать.
- В общем пустяковый разговор.
- Вот вам продолжение вашей встречи с Желтовским в Бурже, - протянул
Якимов ему два листка. - Тут ксерокопия со статейки в парижской газете и
перевод ее на русский.
- О чем статейка? - в волнении засопел Фита, уже догадываясь, о чем
речь.
- Обо всем, обо всем, правда, без упоминаний фамилий. Но обещают
назвать. Прислано сегодня анонимно Батрову в "Улыбку".
- Я все это знаю, - тихо сказал Фита, понимая, что скрывать уже
бессмысленно.
- Откуда?
- Получил с утренней почтой на службу такое же послание... Зачем он
это делает, не пойму.
- Выбить вас и всех прочих из колеи, заставить нервничать, делать
глупости, чем и выдать себя, т.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67