Однажды, лет десять назад, он, учуяв бардак, который последует за
всеми перестройками, понял, что пришло его время: умного, тонкого, наперед
просчитавшего ситуации, которые будут складываться в мире финансов, в
экономике вообще, сказал себе: "Или все, или ничего!" Одинокий, тщеславный
и очень способный человек, он начал рисковать, чтоб осуществить свою
мечту, а может и мечту покойного отца - сколотить состояние, которое
давало бы независимость и власть. И трудно уже сказать, что поманило его в
небезопасные авантюры и аферы: жажда огромных денег или жажда
реализоваться, доказать государственным ворам, как можно делать деньги,
обладая головой, сравнимой с компьютером. Он был жесток и изворотлив,
везуч и осторожен, как бы мстил государству, не сумевшему востребовать
талант его покойного отца.
И вот - сбылось: ныне он богат и могуч. Сидя в Вене, которую редко
покидает, он руководит оттуда послушными людьми в Москве, Новосибирске,
Владивостоке, Питере, у него счета в Люксембурге, в Ливане, в Арабских
Эмиратах, недвижимость в Западной Европе и Латинской Америке, но нигде он
не присутствует под собственным именем, всюду он поставил и подставил
людей, продавших ему свои имена и фамилии: прежде всего, разумеется, в
России, Ливане, Греции, Франции, Германии. Единственная страна, куда он не
полез - это США. Он знал, там опасно, лишь российские дураки-нувориши
ринулись в этот финансовый Вавилон.
Как на дрожжах в хорошей питательной среде российская мафия набирала
силу: прежние фарцовщики, перекупщики, рэкетиры, становились
"авторитетами", наживали приличные деньги, создавали свой, смешной для
него, бизнес: контролировали видеосалоны, шоу-бизнес, казино, коммерческие
предприятия и мелкие банки. Это был все тот же рэкет, но на какой-то
порядок выше. И они вроде знали о существовании Якимова, пытались найти
связь с ним, но был он им непонятен, загадочен, исчезал из поля зрения на
несколько месяцев, не появлялся ни разу ни на каких банкетах,
презентациях, не кутил в ресторанах, не ездил в дорогостоящие круизы, не
жил в Лондоне или Каннах в пятикомнатных номерах отелей, не щеголял, как
они в безвкусных костюмах с люрексом, не раскатывал в престижных
"мерседесах". И они как бы махнули на него рукой, дескать, чокнутый, и
оставили в покое, продолжая свои "разборки" и отстрелы друг друга.
Но не ведали они, что Якимов глазами преданных и щедро оплачиваемых
людей следил за каждым их шагом, накапливая информацию. Он знал: эта
публика непредсказуемых движений коварна, ее надо держать в поле зрения,
как держали их в поле зрения люди, подобные Фите, его окружению, его
рангу, может повыше, пониже, а вот сейчас приняли решение...
Боже, как не хотелось ему входить в эту мерзкую московскую конуру,
служившую кратким незаметным пристанищем в редкие приезды в Москву!
Он жил постоянно в Вене. На небольшой тихой улочке в собственном
четырехэтажном доме, в трехкомнатной уютной квартире, хорошо и со вкусом
обставленной. Остальные квартиры в доме сдавались в наем, но договор с
жильцами заключал управляющий - австриец, уроженец Будапешта, которого
Якимов нанял и пригрел. Он же исправно и платил налоги. Жильцы не знали,
кто хозяин дома, полагая, что Якимов, как и они, обычный квартиросъемщик.
Жил он тихо, незаметным пенсионером - ему ведь уже шестьдесят седьмой
пошел. В погожие весенние и осенние дни, ну а в летние тем более, он любил
на закате солнца посидеть за столиком под открытым небом где-нибудь на
Пратере за чашечкой кофе или бокалом пива, созерцая прохожих, туристов,
детей. Никто не ведал, где он пропадает, да и никому это и не интересно -
не принято, каждый занят своими делами и проблемами. Никто не знал, куда
исчезает на месяц, полтора этот аккуратный рыжеволосый старик, всегда
хорошо, по-возрасту тщательно одетый, в безупречно свежей сорочке и до
глянца начищенной добротной, дорогой, удобной испанской обуви. Никто не
знал, что всем своим богатством, всеми делами он руководит отсюда, из
Вены, но иногда дела эти требуют его присутствия в Ливане, Греции,
Израиле, Франции, где он живет не в номерах гостиниц, а в квартирах
собственных домов.
На Балтийском побережье третьи сутки догуливал шторм; словно
умаявшись, он постепенно слабел и теряя силу, уже не мог швырять волны на
песчаные дюны, на которых росли причудливо изогнутые ветрами за
десятилетия деревья. В их обнаженных корневищах запутались гниющие
водоросли, воздух пропах ими, солью, йодом. Колготились крикливые чайки,
выхватывая из волн мелкую рыбешку. Сизые с черными отеками тучи,
переваливаясь друг через друга, ползли на материк. В лесу же, в ста метрах
от берега было тихо и уже безветренно. Лес рассекало шоссе. От него вправо
уходила просека. Когда-то на въезде стоял запретительный знак, все
привыкли: в глубине какая-то воинская часть. Но она давно убыла в Россию.
Остались пустые капониры. Никто сюда не заглядывал, особенно в осеннее
ненастье. И двое, вылезшие из старенького "фольксвагена", знали об этом по
опыту, и потому вели себя здесь спокойно, по-хозяйски. Один из них -
высокий блондин, одетый в легкую штормовку, серые джинсы "Монтана" и в
кеды, жил в Калнциемсе, работал охранником в каком-то кооперативе; звали
его Мартин Виксне. Другой, звавшийся Сергеем Лащевым, был невысок,
коренаст, с широким рябым лицом, носил синий джинсовый костюм, числился
механиком на целлюлозно-бумажном комбинате в Слоке, жил там же, т.е. в
Юрмале. Были они ровесниками - по 27 лет.
Здесь, в одном из капониров, они давно устроили себе тир и два-три
раза в месяц, созвонившись, приезжали потренироваться, стараясь делать это
в штормовую погоду, когда гул моря и ветра приглушал звуки выстрелов.
Стреляли из старого пистолета "Штейер" длинными девятимиллиметровыми
патронами, у которых пули имели хорошую начальную скорость 340-400 метров
в секунду.
Часто их сводил вместе командный звонок из Риги. В этот раз звонивший
передал: Артур велел завтра вылетать в Москву. Это значило, что им будут
куплены билеты в оба конца. Все инструкции получат за час до отлета в
аэропорт: где будут жить в Москве; наиболее оптимальные варианты, где,
когда лучше всего сделать то, ради чего едут; "Штайер" через границу не
тащить - в Москве в известном тайнике будут приготовлены два ствола,
обратные билеты (на поезд и на самолет) на более поздние сроки на случай,
если за два дня они почему-то не управятся, достаточное количество
российских рублей для передвижения на такси, частных машинах и на прочие
предусмотренные и непредвиденные нужды, кои могут возникнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67