За поясом
ствола не было. Наступив легонько на горло матерившемуся амбалу,
Сидельников сказал:
- Ты, как бывший спортсмен, понимаешь, что я пожалел твой локтевой
сустав, чуть-чуть подвывихнул, через недельку будет в порядке, такого
красивого молодого жениха жалко уродовать на всю жизнь. Но если не хочешь,
чтоб я твой кадык выдавил на затылок, лежи и не шурши. Я задам несколько
вопросов, сделаю предложение и исчезну. Кстати, ствол на жопе есть?
- Н-е-е, - промычал амбал.
- Смотри мне, не то глубоко лежать будешь.
- Ты откуда? - хрипло спросил амбал.
- Спецотряд "Щит" слышал?
- Понятно.
- Это хорошо, что ты понятливый... Кто вам дал команду тормозить
выездные документы Перфильева?
- Хозяин.
- Фамилия!
- Не знаю. Мы команды получаем по телефону. Голос незнакомый.
- Где числитесь?
- На фирме "Улыбка". Я экспедитором, он шофером.
- Это по совместительству. А основная работа - вышибать мозги.
- Жить надо.
- Батрова знаешь?
- Шестерка он. Есть большой хозяин.
- Кто?
- В глаза не видел.
- Теперь слушай. Завтра пойдете к этому хмырю - Субботину, велите,
чтоб немедленно готовил документы Перфильева.
- Можно сесть? - спросил амбал.
- Сядь.
Тот, придерживая поврежденную руку, постанывая сел, привалившись
спиной к ножке стола. В это время второй, очухиваясь, зашевелился.
- Скажи ему, чтоб отдыхал еще, - приказал Сидельников амбалу.
- Саня, - позвал амбал приятеля, - ты приходи в себя не спеша, покуда
этот громила не уйдет.
- Правильный совет, - одобрил Сидельников. - И учти, у нас команды
отдают один раз. Если что, придем вчетвером и зароем обоих. А сверху
посадим лютики. Они растут только в поле.
- А что я скажу, если спросят, как мы управились?
- Правду.
- Нам яйца отрежут, сунут в руки и скажут: "Носите с собой".
- Я Батрову позвоню и передам, что вы у меня на профсоюзном учете.
Поскольку у нас большая демократия, он не посмеет нарушить права
трудящихся... А не поймет, я напомню ему звонки Перфильеву домой,
нападение, когда он возвращался из театра. Будет отрицать, - все это
обнаружится. Но уже при вскрытии его тела. В морге, - Сидельников,
расслабившись, явно получал удовольствие от этой беседы. - Ты вот что,
сходи к хорошему массажисту, пусть сустав тебе обласкает... На сегодня
все, - застегнув пиджак, он вышел...
Вечером, убедившись, что фургон не торчит у офиса, Сидельников
позвонил Перфильеву, тот еще сидел в кабинете:
- Скоро поедешь, Паша, в Сеул. Можешь укладывать чемодан. Я все
уладил.
- Каким образом?
- Два милейших парня дали на лапу Субботину и уговорили его
поторопиться... Теперь займемся фургоном.
- Один? - спросил Перфильев. - Я бы не хотел...
- У меня напарник - Володя из радиотехнической.
- Бог в помощь.
- Поможет...
Сидельников видел, как из фургона выскочил парень, огляделся, сел в
кабину. В сумерках лица его Сидельников не разглядел. Фургон отвалил от
бровки, втиснулся в поток идущих машин. Был час пик. Сидельников понимал:
это хорошо и плохо. Хорошо, поскольку в напряженном уличном движении
сидевший в кабине фургона не выделит из сотни автомобилей "Волгу",
следящую за ним; плохо, ибо в тех же условиях сложно и тому, кто следит.
Но делать было нечего. Сидельников занял тот же ряд, что и водитель
фургона, и поехал за ним. За Савеловским вокзалом фургон начал петлять из
улицы в улицу и наконец, выехав на какой-то пустырь за домами,
остановился. Сидельников стал за широкой трансформаторной будкой. Он
видел, как из будки выпрыгнули двое, шофер открыл капот, унес аккумулятор
в фургон, двое заперли фургон, попрощались с водителем и ушли в темноту
куда-то за дома, шофер - в другую сторону - к вокзалу... Теперь
Сидельников знал их стоянку. Можно было ехать домой...
В назначенное Фитой время Желтовский сидел в его приемной. Кроме него
там было еще несколько человек.
- Вам придется немного подождать, у него иностранцы, - сказала
секретарша.
Желтовский согласно кивнул. Минут через двадцать отворилась дверь
кабинета, вышли двое. Желтовский напрягся: в одном из них он узнал
Хеджези, - иранца из "форда" с дипломатическими номерами, второй либо
сопровождавший, либо переводчик, они тихо говорили между собой на фарси,
направляясь к выходу. Первым желанием Желтовского было последовать за
ними, проследить. Но в это время секретарша сказала ему:
- Заходите.
Он шагнул в кабинет, уже зная свою линию поведения: на любую реакцию
Фиты, когда тот в пачке фотографий обнаружит снимок, сделанный Желтовским
в парижской гостинице, где Фита запечатлен с этим иранцем, отвечать
наивно-шутливо, ни в коем случае не показать, что опознал иранца в
человеке, вышедшем только что из кабинета и не задавать о нем вопросов,
сделать вид, что эта фотография попала в компанию с другими случайно...
Фита шагнул навстречу, пожал руку, предложил сесть.
- Я буквально на минуту, - сказал Желтовский, протягивая конверт с
фотографиями.
Фита высыпал их на стол и с улыбкой стал рассматривать. В какой-то
момент улыбку его словно что-то стерло, он непроизвольно зыркнул на
Желтовского. Тот понял: наткнулся: Фита овладел собой, отложил снимок и
продолжал перебирать остальные, но, как почувствовал Желтовский, уже
как-то торопливо безразлично, без первоначальной улыбки, механически,
словно мозг его в этот момент был занят чем-то другим.
С фотографиями было покончено за десять минут. Улыбнувшись через
силу, Фита поблагодарил Желтовского и как-то поспешно проводил до двери...
Желтовский тоже был рад, что все кончилось так быстро. И он
торопился. Выскочив из здания, сел в машину и поехал к иранскому
посольству, позвонил, дверь отворил молодой широкоплечий иранец.
Желтовский сказал по-английски:
- Я из телевидения. Хотел бы повидать господина Адиба Хеджези.
Молодой человек какое-то время рассматривал Желтовского, затем
ответил:
- Его нет.
- Когда он вернется? - Желтовский протянул ему свою визитную
карточку.
- Мне это неизвестно. Прошу прощения, - и перед носом Желтовского
закрыл дверь...
Желтовский ушел к машине, которую оставил в переулке, уселся, машина
стояла так, что ему было видно здание посольства. Он решил ждать, хотя
понимал, что Хеджези, скорее всего, откажется с ним разговаривать. В
раздумьях он просидел около часа, когда увидел подъехавшую "BMW". Из нее
вышел Хеджези, переводчик-иранец и... рыжеволосый. Желтовский решил не
выходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
ствола не было. Наступив легонько на горло матерившемуся амбалу,
Сидельников сказал:
- Ты, как бывший спортсмен, понимаешь, что я пожалел твой локтевой
сустав, чуть-чуть подвывихнул, через недельку будет в порядке, такого
красивого молодого жениха жалко уродовать на всю жизнь. Но если не хочешь,
чтоб я твой кадык выдавил на затылок, лежи и не шурши. Я задам несколько
вопросов, сделаю предложение и исчезну. Кстати, ствол на жопе есть?
- Н-е-е, - промычал амбал.
- Смотри мне, не то глубоко лежать будешь.
- Ты откуда? - хрипло спросил амбал.
- Спецотряд "Щит" слышал?
- Понятно.
- Это хорошо, что ты понятливый... Кто вам дал команду тормозить
выездные документы Перфильева?
- Хозяин.
- Фамилия!
- Не знаю. Мы команды получаем по телефону. Голос незнакомый.
- Где числитесь?
- На фирме "Улыбка". Я экспедитором, он шофером.
- Это по совместительству. А основная работа - вышибать мозги.
- Жить надо.
- Батрова знаешь?
- Шестерка он. Есть большой хозяин.
- Кто?
- В глаза не видел.
- Теперь слушай. Завтра пойдете к этому хмырю - Субботину, велите,
чтоб немедленно готовил документы Перфильева.
- Можно сесть? - спросил амбал.
- Сядь.
Тот, придерживая поврежденную руку, постанывая сел, привалившись
спиной к ножке стола. В это время второй, очухиваясь, зашевелился.
- Скажи ему, чтоб отдыхал еще, - приказал Сидельников амбалу.
- Саня, - позвал амбал приятеля, - ты приходи в себя не спеша, покуда
этот громила не уйдет.
- Правильный совет, - одобрил Сидельников. - И учти, у нас команды
отдают один раз. Если что, придем вчетвером и зароем обоих. А сверху
посадим лютики. Они растут только в поле.
- А что я скажу, если спросят, как мы управились?
- Правду.
- Нам яйца отрежут, сунут в руки и скажут: "Носите с собой".
- Я Батрову позвоню и передам, что вы у меня на профсоюзном учете.
Поскольку у нас большая демократия, он не посмеет нарушить права
трудящихся... А не поймет, я напомню ему звонки Перфильеву домой,
нападение, когда он возвращался из театра. Будет отрицать, - все это
обнаружится. Но уже при вскрытии его тела. В морге, - Сидельников,
расслабившись, явно получал удовольствие от этой беседы. - Ты вот что,
сходи к хорошему массажисту, пусть сустав тебе обласкает... На сегодня
все, - застегнув пиджак, он вышел...
Вечером, убедившись, что фургон не торчит у офиса, Сидельников
позвонил Перфильеву, тот еще сидел в кабинете:
- Скоро поедешь, Паша, в Сеул. Можешь укладывать чемодан. Я все
уладил.
- Каким образом?
- Два милейших парня дали на лапу Субботину и уговорили его
поторопиться... Теперь займемся фургоном.
- Один? - спросил Перфильев. - Я бы не хотел...
- У меня напарник - Володя из радиотехнической.
- Бог в помощь.
- Поможет...
Сидельников видел, как из фургона выскочил парень, огляделся, сел в
кабину. В сумерках лица его Сидельников не разглядел. Фургон отвалил от
бровки, втиснулся в поток идущих машин. Был час пик. Сидельников понимал:
это хорошо и плохо. Хорошо, поскольку в напряженном уличном движении
сидевший в кабине фургона не выделит из сотни автомобилей "Волгу",
следящую за ним; плохо, ибо в тех же условиях сложно и тому, кто следит.
Но делать было нечего. Сидельников занял тот же ряд, что и водитель
фургона, и поехал за ним. За Савеловским вокзалом фургон начал петлять из
улицы в улицу и наконец, выехав на какой-то пустырь за домами,
остановился. Сидельников стал за широкой трансформаторной будкой. Он
видел, как из будки выпрыгнули двое, шофер открыл капот, унес аккумулятор
в фургон, двое заперли фургон, попрощались с водителем и ушли в темноту
куда-то за дома, шофер - в другую сторону - к вокзалу... Теперь
Сидельников знал их стоянку. Можно было ехать домой...
В назначенное Фитой время Желтовский сидел в его приемной. Кроме него
там было еще несколько человек.
- Вам придется немного подождать, у него иностранцы, - сказала
секретарша.
Желтовский согласно кивнул. Минут через двадцать отворилась дверь
кабинета, вышли двое. Желтовский напрягся: в одном из них он узнал
Хеджези, - иранца из "форда" с дипломатическими номерами, второй либо
сопровождавший, либо переводчик, они тихо говорили между собой на фарси,
направляясь к выходу. Первым желанием Желтовского было последовать за
ними, проследить. Но в это время секретарша сказала ему:
- Заходите.
Он шагнул в кабинет, уже зная свою линию поведения: на любую реакцию
Фиты, когда тот в пачке фотографий обнаружит снимок, сделанный Желтовским
в парижской гостинице, где Фита запечатлен с этим иранцем, отвечать
наивно-шутливо, ни в коем случае не показать, что опознал иранца в
человеке, вышедшем только что из кабинета и не задавать о нем вопросов,
сделать вид, что эта фотография попала в компанию с другими случайно...
Фита шагнул навстречу, пожал руку, предложил сесть.
- Я буквально на минуту, - сказал Желтовский, протягивая конверт с
фотографиями.
Фита высыпал их на стол и с улыбкой стал рассматривать. В какой-то
момент улыбку его словно что-то стерло, он непроизвольно зыркнул на
Желтовского. Тот понял: наткнулся: Фита овладел собой, отложил снимок и
продолжал перебирать остальные, но, как почувствовал Желтовский, уже
как-то торопливо безразлично, без первоначальной улыбки, механически,
словно мозг его в этот момент был занят чем-то другим.
С фотографиями было покончено за десять минут. Улыбнувшись через
силу, Фита поблагодарил Желтовского и как-то поспешно проводил до двери...
Желтовский тоже был рад, что все кончилось так быстро. И он
торопился. Выскочив из здания, сел в машину и поехал к иранскому
посольству, позвонил, дверь отворил молодой широкоплечий иранец.
Желтовский сказал по-английски:
- Я из телевидения. Хотел бы повидать господина Адиба Хеджези.
Молодой человек какое-то время рассматривал Желтовского, затем
ответил:
- Его нет.
- Когда он вернется? - Желтовский протянул ему свою визитную
карточку.
- Мне это неизвестно. Прошу прощения, - и перед носом Желтовского
закрыл дверь...
Желтовский ушел к машине, которую оставил в переулке, уселся, машина
стояла так, что ему было видно здание посольства. Он решил ждать, хотя
понимал, что Хеджези, скорее всего, откажется с ним разговаривать. В
раздумьях он просидел около часа, когда увидел подъехавшую "BMW". Из нее
вышел Хеджези, переводчик-иранец и... рыжеволосый. Желтовский решил не
выходить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67