– Позволь дряхлому борову испытать свои силы.
Он повернулся к Вальтеофу, и на минуту улыбка сошла с его лица:
– Прощай, господин. Помнишь, о чем мы говорили в последний день в Рихолле?
– Конечно, – Вальтеоф сжал ему руку. – Я скоро приеду в Лондон. Мы будем сражаться вместе. Оставь мне только людей Рихолла…
– Сомневаюсь, смогу ли я вести их после Стэмфордской битвы, – сказал Альфрик. Он оглядел зал. Догорали свечи. В зале остались только слуги, убиравшие со стола. Половина тех, кто только что здесь пировал, готовы были к выходу в темноту, а остальные вышли во двор, чтобы проводить их и пожелать им счастливого пути. Быстрой, легкой походкой вошел Леофвайн и склонился над Вальтеофом.
– До свидания, маленький кузен. Не торопись выезжать. Хотя я думаю, Торкель присмотрит за этим.
Все неудовольствие Вальтеофа сразу поднялось.
– Почему я должен лежать здесь, пока ты едешь на юг… Леофвайн улыбнулся:
– Не мучайся. Встретимся в Лондоне – или где-нибудь еще. – Его голос упал при последних словах, и затем он сразу вышел в сопровождении Альфрика.
Вальтеоф смотрел им вслед, почти плача от расстройства. И Торкель заметил ему:
– Успокойся, какая польза от раненых в походе?
Глава 4
Только через несколько дней Вальтеофу удалось убедить Торкеля в том, что он способен ехать, и только через две недели после отъезда армии он, наконец, смог вывести своих людей в Лондон, и тут обнаружил, что Гарольд ушел оттуда днем раньше.
Перепуганные горожане рассказали, что король, услышав, как нормандский герцог, двинувшись на запад, сжигает, грабит и убивает, поклялся страшной клятвой, что Незаконнорожденный не сделает больше ни одного шага по английской земле. Не ожидая ни графских рекрутов, ни северной армии, он вышел из Лондона, решив биться с нормандцами сам и как можно скорее. Только очень юные, старые и больные остались в городе, и Вальтеоф слушал новости со сжавшимся сердцем. Остановившись только затем, чтобы покормить своих людей, он отправился дальше, в пригороды Кента.
Они очень устали после долгого перехода под проливным дождем и, хотя и не надеялись на несколько дней отдыха в Лондоне, продолжали безропотно трястись в седлах.
Зажившая было рана давала себя знать, и сейчас, когда он очень устал, ее тянуло и дергало, хотя она и была крепко перевязана ловкими руками Исландца.
Торкель как всегда ехал рядом. В течение многих дней, граф слышал тяжелую поступь своих людей, отчаянно уставших. Его согревало то, что теперь он знал определенно: они поедут за ним, куда бы он их не повел. Он думал о Вулфорде и опрометчивых поступках графов севера, о бедствиях, к которым они привели. Конечно, Гарольд бы не попался в такую ловушку. И все же это случилось. Возможно, что герцог Вильгельм, зная Гарольда, вынудил его к этому.
Подкрепление скоро должно было подойти – Эдвин и Моркар готовились в поход, хотя и неохотно. Неужели у них нет шансов на победу? Он поделился своими мыслями с Торкелем.
Исландец вздохнул:
– Король ушел так далеко и сделал уже так много. Теперь мне кажется, что его сердце управляет его головой.
Вальтеоф выпрямился в седле:
– Он победил при Стэмфорде, он победит снова.
На следующий день, в сумерках, когда собирались отдохнуть часа два, они увидели двух крестьян, бегущих по дороге и явно испуганных.
– Что с вами? – резко спросил Вальтеоф. – У вас есть известия о короле Гарольде? Где сейчас нормандцы?
И так как они все еще продолжали таращить глаза, он закричал:
– Ради Бога – отвечайте!
Тот, что помоложе, пришел в себя в достаточной степени, чтобы показать дорогу на Гастингс.
– Там страшная битва, недалеко отсюда, при Сангелаке. Битва – уже! Вальтеоф хотел было слезть с коня и вытрясти новости из этого полусумасшедшего парня:
– Скажи мне все, что знаешь. Быстро!
– Битва идет уже целый день, – продолжал крестьянин, а его приятель подключился к рассказу, голос его все еще дрожал: – Они пришли с моря – мы и представить не могли себе такое количество.
– Лагерь короля около Няблони, на перекрестке дорог. Они дрались весь день.
– Там тысячи убитых.
– Мы видели, господин, теперь идем предупредить по деревням.
Внезапно, не дослушав их, Вальтеоф, пришпорив коня и приказав воинам следовать за ним, бросился в ночную тьму.
Сердце сжалось от непонятного страха, в голове шумело, в желудке стоял ком, он боялся подумать о том, что увидит в Гастингсе, и вскоре они с Торкелем опередили остальных.
Через какое-то время ему показалось, что он услышал – хотя и вдалеке – беспорядочные звуки битвы. Они ехали по дороге, которую пересекала речка, по ту сторону ее и шло сражение. Вскоре они оказались в гуще бегущих людей, пеших и конных. Некоторые – легко раненые, другие – едва способные волочить ноги, но все еще рвущиеся в бой.
Вальтеоф поднял лошадь на дыбы.
– Стой! Стой! – закричал он и схватил одного из бегущих. – Ради Бога, скажи мне, что случилось?
Человек поднял испачканное в крови и грязи лицо:
– Все кончено, мы не смогли их сдержать, мы пытались, но воины падали – эти проклятые стрелы, – если бы подошла помощь. Ты с дружиной, господин?
– Нет, – ответил Вальтеоф сквозь зубы.
– Да помилует нас Бог, – человек бросился бежать, и ошеломленный граф схватил другого. – Где лагерь короля?
– Милю по дороге. Но Ансгар уже отвел оттуда людей. «Дела очень плохи, – подумал граф, – если Ансгар велел отступать».
– Где они сейчас?
– Бог весть, – воин устало прислонился к графскому седлу. По голове текла кровь, и он стирал ее рваным рукавом. – Ансгар тяжело ранен, они отнесли его на носилках в Лондон.
– Но король, конечно же, на поле? Человек зарыдал:
– Он мертв, они все погибли – ярлы, телохранители короля, никого не осталось у знамени.
Граф пошатнулся в седле. Он ослышался. Или это страшный сон? Он глубоко вздохнул:
– Ты, наверно, ошибся – не все? Воин с трудом говорил:
– Там никто не остался живым.
– Граф Леофвайн? – Он с надеждой произнес это имя, но человек замотал головой с новыми рыданиями.
Вальтеоф склонился к седлу, из глаз брызнули слезы:
– О Боже, только не Леофвайн. Не Леофвайн! Рядом тихо прошептал Торкель:
– Господи, помилуй! Человек продолжал:
– Вы ничего не сможете сделать, господин. Возвращайтесь в Лондон вместе с нами.
Но Вальтеофа охватила слепая ярость, горе было слишком велико, чтобы он мог ясно мыслить.
– Мы сможем им отомстить, – зарычал он в бешенстве; смахнув слезы, он натянул поводья и ринулся прямо на бегущих людей, призывая их встать под его знамя.
Кто-то сказал ему, что солдаты Нортемпшира были на правом фланге английской армии. Его собственные люди, наконец, его нагнали, и он повел маленькую группу, которую собрал, вдоль берега.
Внизу был речной поток в обрамлении низенького кустарника, на дальнем берегу – крутой откос, по которому, падая и поднимаясь, карабкались люди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89