Англичане держались вместе. Эдвин ехал надутый, потому что возвращался домой без обещанной невесты, Моркар толковал о своих землях и о том, что надо сделать, когда они снова будут на родной земле, когда к ним сбегутся все люди из дома Леофрика – его одолевали мысли о восстании. Шериф Мэрсвейн думал только о своей жене и детях и о том, как он, наконец, снова будет сидеть в зале в родном городе Линкольне. Хакон мечтал о девушке из Фотерингея, а Ульф с удовольствием представлял, сколько он всего расскажет сестрам в Геллинге. Принц Эдгар Ателинг с сожалением попрощался с сыновьями короля, в компании которых ему было приятнее, чем с людьми, которые от него так много ждали. Торкель ехал рядом с Вальтеофом, благодаря Бога за то, что они, наконец, покидают эту землю, принесшую им мало добра. Оти Гримкельсон, сохраняющий свое обычное безмолвие, вполне разделял радость Торкеля по поводу окончания изгнания.
Сам же Вальтеоф, отпустив поводья Баллероя, так как длинная колонна ехала медленно, вспоминал замечание Вильгельма прошлым вечером за ужином. «Позвольте нам надеться, граф Вальтеоф, что у нас не будет в Англии разногласий ни при дворе, ни на поле битвы. Мир может быть только при одном господине». Это было правдой. Они были покоренным народом, и не могли рассчитывать ни на изысканное гостеприимство, ни даже на дружелюбие. Он хотел бы никогда не принимать Вильгельма королем, он был бы рад уж лучше оказаться в тюрьме или драться где-нибудь на севере, чем так покорно уехать в Беркхамстед в тот холодный декабрьский день, год назад. Что заставило его принять как господина, более того, почти как друга – этого человека, которого он теперь хорошо знал как безжалостного хозяина и иноземного короля. Но он знал, что его судьба не могла быть иной и что это она привела его в зеленую страну, к Эдит.
Когда он стоял на корабле рядом с молчаливым Торкелем и смотрел на таявшую вдали Нормандию, он думал о том, что все больше отдаляется от своей любви и от того лучшего, что в нем было. Сильный ветер растрепал его волосы, и он плотнее закутался в меховой плащ. Он вспомнил вдруг, что этот плащ был на плечах Эдит в лесной хижине, и он завернулся в него еще плотнее, стараясь почувствовать ее тело, к которому прикасался мех плаща. Увидит ли он когда-нибудь ее снова? Брызги ослепили его, и когда он снова посмотрел на берег, тот уже исчез в тумане.
КНИГА III
ноябрь 1068 – сентябрь 1970
Глава 1
Вильгельм Малье и Ричард де Руль вместе покинули Лондон – один для того, чтобы присоединиться в Йорке к королю Вильгельму, другой, чтобы добраться до Хантинггоншира. Часть пути они прошли вместе. Их сопровождало множество слуг, хотя это и не означало безопасности, не то, что в Нормандии, где можно было спокойно ехать одному.
– Но в таком случае, король идет, и скоро его власть будет простираться от южного берега до границы с Шотландией, – сказал Ричард. День был пасмурный, тяжелые облака надвигались с запада, и последние листья слетали с деревьев по другую сторону старой романской дороги, ведущей на север. Малье усмехнулся:
– Наш Вильгельм едет так, что остается только удивляться, как его солдаты не стирают себе пятки в кровь.
– Может быть, – согласился Ричард, – но ты должен прибавить, что если бы он не обрушился на Йорское восстание столь стремительно, они могли бы осмелиться продержаться и дольше. В итоге же получилось безрассудно и глупо.
– Да, и ты рад, что граф Вальтеоф не принимал в этом участия, – вставил проницательный Малье. – Но вот как он воспримет эту бумагу в твоей сумке?
Ричард пожал плечами, но на душе у него не было так легко, как ему хотелось бы показать:
– Я не думаю, что он будет очень уж возражать. И ты прав – я рад, что он не присоединился к Эдвину и Моркару, когда они выступили летом. Могут считать себя счастливчиками – раз их простили и вернули ко двору.
– В шелковых кандалах, – заметил Малье. Он думал, что никто теперь не мог бы помочь Эдвину, но граф Мерсии мог бы очаровать даже пресловутого змия у яблони, если бы захотел. И Малье был крайне удивлен милости Вильгельма. Госпатрик, который получил «свободное» северное графство от Вильгельма и поспешно присоединился к восстанию, после подавления бежал в Шотландию, взяв с собой шерифа Мэрсвейна и Эдгара Этелинга с его матерью и сестрами, и все закончилось ничем.
– Если ты не сопротивляешься Вильгельму – значит, он тебе хороший господин, – высказал он вслух свои мысли.
– Я понимаю, – сказал Ричард, – но он наш господин, а не их – в этом разница.
Малье хмыкнул, Они проезжали через деревеньку, разбросанную по разным сторонам дороги. Несколько крестьян обрабатывали узкие клочки земли рядом со своими домами; они хмуро уставились на иностранцев, и несколько женщин вышли взглянуть на кавалькаду. Одна из них была молоденькой и хорошенькой, и воины так и норовили ущипнуть ее за щечку и поцеловать в розовые губки. Среди мужчин поднялся ропот, и кое-кто двинулся было вперед. Нормандцы механически схватились за копья, и Малье резко призвал их к порядку.
– Идиоты, – тихо сказал он. – Мне не нужны неприятности.
– Раз ты теперь губернатор Йорка, у тебя их будет предостаточно, – ответил на это Ричард, не спуская глаз с селян. – Никто не знает, когда тебе на голову обрушится камень, или из лесного укрытия вылетит стрела.
– Да, но, в конце концов, я разделяю эту ношу вместе с Фитцжеральдом и Гилбертом Гентом, оба крепкие мужчины, да и Вильгельм построил второй замок на другом берегу реки, протекающей через город. Вместе мы справимся.
– Надеюсь, что так. Оба графа при дворе, Вальтеоф – дома, остальные в Шотландии, только этот дикарь Эдрик Гилда пренебрегает королем, но он редко рискует спускаться с Уэльских холмов.
Дорога вела вниз, к болоту, и там они увидели маленький городок, жавшийся к реке. Ричард вздохнул с облегчением.
– Я рад видеть благоразумное население. Как, ты сказал, называется это место?
– Белфорд. Ты теперь в герцогстве Вальтеофа.
– О? – Ричард взглянул на него. – Мы еще не можем доверять его людям, как нам хотелось бы. И ночь – не лучшее время для скитаний в чужой стране.
– Нет, но ты хотел остановиться здесь.
Ричард минуту помолчал. Зимнее солнце садилось за горизонт, освещая вершины деревьев. Он не мог объяснить, почему его так тянуло к этой земле, он знал только, что именно здесь он хотел бы пустить корни, которые так нужны каждому человеку. Может быть, потому, что он младший сын, он никогда не думал о землях Фелаза как своих; теперь он оставил их в управление своему слуге и все свое внимание обратил на новые владения.
– Ну что ж, кажется, мы остановимся здесь, – сказал он, улыбнувшись. – Вильгельм есть Вильгельм, и скоро наведет порядок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89