– это были последние слова повелителя, и Альдор, словно выплюнутый кусок надоевшей жвачки, вылетел из мира грез и ощутил себя в своем физическом теле.
Мелкая противная дрожь сотрясала его, когда он осознал себя, сидящим на полу заполненного пряным дымом от сгорающей плоти живого дерева Див Алтаря.
Глава 6. Предзнаменования беды
Роланду было противно, будто он наступил ногой на огромного скорпиона, и его мерзкие, дурно пахнущие внутренности загадили его сапоги. Он видел бледное лицо и огромные тревожные глаза Аманды. До конца он и сам не понимал себя. Он раз за разом, прокручивая в памяти разговор с посланниками, натыкался на недоумевающие тревожные взгляды жены и сына. Неужели он вынес всем им всем смертный приговор. Неужели это был всего лишь импульс обремененного излишней гордостью сознания, спровоцированный бесцеремонной наглостью непрошеных посетителей. Почему он ответил отказом престолу Великой Силы. С Джорданом он виделся не так и часто. Когда осенью он принял этого испуганного молодого человека, он просто не мог ему отказать. Наверное, еще и потому, что в нем жил подавляемый из поколение в поколение инстинктивный протест против тотального диктата Священного престола. Джордан попросился переждать зиму. Сколько раз он встречался с ним за зиму? Раза три-четыре не больше. Джордану нравилась королевская библиотека и они, встречаясь там, обменивались мнениями о тех редких книгах, что были там собраны.
Обед после исцеления Аманды. И конечно первый откровенный разговор. Джордан рассказал о своем открытии. Возможность перемещения по бесчисленному множеству миров. Наше бытие на крохотном островке мироздания, который с каждым годом становиться меньше, усыхая подобно шагреневой коже. Откуда беглый монах взял все это? Их разговор сильно взволновал тогда Роланда. Словно кто-то дал подсказку к очень трудной задаче, которой он мучился не один год. В самом деле, с их миром происходит что-то странное, он становится с каждым годом все скуднее и иссушеннее, что ли. Исчезает богатство животного мира, люди становятся глупее и ограниченнее, количество гоблинов и уродов увеличивается, растения вырождаются, плодородная почва умирает и заболачивается. Жизнь выцветает, как застиранное полотенце, становится с каждым днем все бледнее и призрачнее.
Даже удивительно, как до встречи с Джорданом он не обращал на все это внимание. Только на днях его словно бы осенило, когда он возвращался из пришедших в полное запустение северных феодов. Они погибали: земли и одичавшие отчаявшиеся люди исчезали под натиском песка и моря. Мир бледнел и исчезал, его мир. И еще, Джордан рассказал ему о портале между мирами. Это на протяжении столетий составляло одну из величайших тайн престола. Никто не мог воспользоваться блестящим барабаном, который выкрал Джордан. Как любая другая дьявольская игрушка, не подвластная Великой Силе, барабан был предан анафеме и упрятан в глубокие подвалы монастыря, где воспитывался Джордан. Но он разгадал тайну реликта, оставшегося от Древних веков, и рискнул использовать свое открытие вопреки интересам церкви. Джордан был прав, по крайней мере, в одном, – нельзя оставлять в руках Конаха столь могущественное орудие укрепления его господства.
И все-таки, это было по большей части импульсивным решением из тех, когда сначала делают, а потом задумываются, что же натворили. Перед Роландом постепенно стала проясняться вся ужасающая картина произошедшего.
«Чего теперь ожидать? Еще одного посольства, в лице уже самого епископа? Возможно, если бы они так не спешили. Но ведь им надо любой ценой захватить Джордана. Значит, они будут вынуждены поторопиться. А если так, сколько у меня времени? День уйдет у посланников, чтобы добраться до представительства Священного престола и доложить обо всем наместнику. Пока старик свяжется с Его Святейшеством, пока соберут войско – еще день. Значит, в запасе день-два не больше, реально до завтрашнего вечера».
Роланд жалел, что поторопился: скажи он, что Джордан уже покинул замок, правда открылась бы не скоро. А так у него в запасе есть от силы два дня: остаток сегодня и завтра, до вечера.
Дворцовая стража насчитывала не больше ста человек. Еще столько же можно собрать крестьянских дружинников из окрестных деревень. И все, – других сил противостоять прекрасно оснащенной гвардии Священного престола у него не было.
Кроме того, Роланд сильно сомневался в крестьянской дружине: было совершенно неизвестно, как поведут себя эти люди, находящиеся в сетях суеверий, когда к замку подойдет епископ со своим воинством и применит ужасающий обряд очищения. Выдержат ли они испытание безумием и не обратятся ли против него самого, ведь до сих пор находилось не так много людей, способных противостоять тайному оружию Конаха.
Чьи-то руки нежно обняли его сзади за плечи. Он тут же ощутил неповторимый аромат свежести морского прибоя. Это могла быть только она – его Аманда. Медленно, чтобы не спугнуть нахлынувшую на него волну нежности, он повернулся.
Мягкие шелковистые волосы легко коснулись его щеки. Руки Роланда скользнули к ее узкой талии, ощущая через шелковистые покровы ткани теплоту тела.
В глазах Аманды застыли ледяные крупинки слез. Она молча прижалась к нему, уткнувшись куда-то в шею, и он крепко обнял ее. Пушистое облачко волос слегка щекотало его, а шею и щеку обжигало горючим льдом растаявших слез. Им казалось, что так они простояли вечность. Он поцелуями осушал слезы на ее лице. Аманда не задавала никаких вопросов, но он знал, о чем она думала. Ему не хотелось лгать ей. И она это чувствовала, поэтому ни о чем не спрашивала.
– Прости меня Аманда, я не мог поступить иначе…
Она ничего не сказала, только теснее прижалась к нему, и стали слышны ее приглушенные рыдания.
– Выдать им Джордана, означало бы отправить его на верную гибель. Церковный суд не церемонится с еретиками, и через несколько дней в столице епископата уже горел бы большой костер.
– А ты подумал, что будет с нами, Роланд? С Квентином, со мной, со всем нашим народом? – послышалось сквозь тихое всхлипывание.
– Не знаю, Аманда, но всегда есть какой-нибудь выход… Так что будем надеяться на лучшее, время у нас еще есть.
– У меня плохое предчувствие, Роланд… Ведь нам так было хорошо вместе. Столько лет спокойной, мирной жизни… – ее всхлипывания стали чуть громче.
– Аманда, эта мирная жизнь не могла длиться вечно. Они все равно добрались бы до нас, не так, так иначе. И никогда бы не смирились даже с формальной независимостью Монтании. Джордан – это всего лишь повод…
– Теперь они не успокоятся, Роланд… Не успокоятся, пока не уничтожат нас всех…
– Но мы тоже не будем сидеть сложа руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Мелкая противная дрожь сотрясала его, когда он осознал себя, сидящим на полу заполненного пряным дымом от сгорающей плоти живого дерева Див Алтаря.
Глава 6. Предзнаменования беды
Роланду было противно, будто он наступил ногой на огромного скорпиона, и его мерзкие, дурно пахнущие внутренности загадили его сапоги. Он видел бледное лицо и огромные тревожные глаза Аманды. До конца он и сам не понимал себя. Он раз за разом, прокручивая в памяти разговор с посланниками, натыкался на недоумевающие тревожные взгляды жены и сына. Неужели он вынес всем им всем смертный приговор. Неужели это был всего лишь импульс обремененного излишней гордостью сознания, спровоцированный бесцеремонной наглостью непрошеных посетителей. Почему он ответил отказом престолу Великой Силы. С Джорданом он виделся не так и часто. Когда осенью он принял этого испуганного молодого человека, он просто не мог ему отказать. Наверное, еще и потому, что в нем жил подавляемый из поколение в поколение инстинктивный протест против тотального диктата Священного престола. Джордан попросился переждать зиму. Сколько раз он встречался с ним за зиму? Раза три-четыре не больше. Джордану нравилась королевская библиотека и они, встречаясь там, обменивались мнениями о тех редких книгах, что были там собраны.
Обед после исцеления Аманды. И конечно первый откровенный разговор. Джордан рассказал о своем открытии. Возможность перемещения по бесчисленному множеству миров. Наше бытие на крохотном островке мироздания, который с каждым годом становиться меньше, усыхая подобно шагреневой коже. Откуда беглый монах взял все это? Их разговор сильно взволновал тогда Роланда. Словно кто-то дал подсказку к очень трудной задаче, которой он мучился не один год. В самом деле, с их миром происходит что-то странное, он становится с каждым годом все скуднее и иссушеннее, что ли. Исчезает богатство животного мира, люди становятся глупее и ограниченнее, количество гоблинов и уродов увеличивается, растения вырождаются, плодородная почва умирает и заболачивается. Жизнь выцветает, как застиранное полотенце, становится с каждым днем все бледнее и призрачнее.
Даже удивительно, как до встречи с Джорданом он не обращал на все это внимание. Только на днях его словно бы осенило, когда он возвращался из пришедших в полное запустение северных феодов. Они погибали: земли и одичавшие отчаявшиеся люди исчезали под натиском песка и моря. Мир бледнел и исчезал, его мир. И еще, Джордан рассказал ему о портале между мирами. Это на протяжении столетий составляло одну из величайших тайн престола. Никто не мог воспользоваться блестящим барабаном, который выкрал Джордан. Как любая другая дьявольская игрушка, не подвластная Великой Силе, барабан был предан анафеме и упрятан в глубокие подвалы монастыря, где воспитывался Джордан. Но он разгадал тайну реликта, оставшегося от Древних веков, и рискнул использовать свое открытие вопреки интересам церкви. Джордан был прав, по крайней мере, в одном, – нельзя оставлять в руках Конаха столь могущественное орудие укрепления его господства.
И все-таки, это было по большей части импульсивным решением из тех, когда сначала делают, а потом задумываются, что же натворили. Перед Роландом постепенно стала проясняться вся ужасающая картина произошедшего.
«Чего теперь ожидать? Еще одного посольства, в лице уже самого епископа? Возможно, если бы они так не спешили. Но ведь им надо любой ценой захватить Джордана. Значит, они будут вынуждены поторопиться. А если так, сколько у меня времени? День уйдет у посланников, чтобы добраться до представительства Священного престола и доложить обо всем наместнику. Пока старик свяжется с Его Святейшеством, пока соберут войско – еще день. Значит, в запасе день-два не больше, реально до завтрашнего вечера».
Роланд жалел, что поторопился: скажи он, что Джордан уже покинул замок, правда открылась бы не скоро. А так у него в запасе есть от силы два дня: остаток сегодня и завтра, до вечера.
Дворцовая стража насчитывала не больше ста человек. Еще столько же можно собрать крестьянских дружинников из окрестных деревень. И все, – других сил противостоять прекрасно оснащенной гвардии Священного престола у него не было.
Кроме того, Роланд сильно сомневался в крестьянской дружине: было совершенно неизвестно, как поведут себя эти люди, находящиеся в сетях суеверий, когда к замку подойдет епископ со своим воинством и применит ужасающий обряд очищения. Выдержат ли они испытание безумием и не обратятся ли против него самого, ведь до сих пор находилось не так много людей, способных противостоять тайному оружию Конаха.
Чьи-то руки нежно обняли его сзади за плечи. Он тут же ощутил неповторимый аромат свежести морского прибоя. Это могла быть только она – его Аманда. Медленно, чтобы не спугнуть нахлынувшую на него волну нежности, он повернулся.
Мягкие шелковистые волосы легко коснулись его щеки. Руки Роланда скользнули к ее узкой талии, ощущая через шелковистые покровы ткани теплоту тела.
В глазах Аманды застыли ледяные крупинки слез. Она молча прижалась к нему, уткнувшись куда-то в шею, и он крепко обнял ее. Пушистое облачко волос слегка щекотало его, а шею и щеку обжигало горючим льдом растаявших слез. Им казалось, что так они простояли вечность. Он поцелуями осушал слезы на ее лице. Аманда не задавала никаких вопросов, но он знал, о чем она думала. Ему не хотелось лгать ей. И она это чувствовала, поэтому ни о чем не спрашивала.
– Прости меня Аманда, я не мог поступить иначе…
Она ничего не сказала, только теснее прижалась к нему, и стали слышны ее приглушенные рыдания.
– Выдать им Джордана, означало бы отправить его на верную гибель. Церковный суд не церемонится с еретиками, и через несколько дней в столице епископата уже горел бы большой костер.
– А ты подумал, что будет с нами, Роланд? С Квентином, со мной, со всем нашим народом? – послышалось сквозь тихое всхлипывание.
– Не знаю, Аманда, но всегда есть какой-нибудь выход… Так что будем надеяться на лучшее, время у нас еще есть.
– У меня плохое предчувствие, Роланд… Ведь нам так было хорошо вместе. Столько лет спокойной, мирной жизни… – ее всхлипывания стали чуть громче.
– Аманда, эта мирная жизнь не могла длиться вечно. Они все равно добрались бы до нас, не так, так иначе. И никогда бы не смирились даже с формальной независимостью Монтании. Джордан – это всего лишь повод…
– Теперь они не успокоятся, Роланд… Не успокоятся, пока не уничтожат нас всех…
– Но мы тоже не будем сидеть сложа руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149