Все грибное поле пришло в движение, и Квентин понял, что эти существа охвачены страшной паникой. Ему даже показалось, что он разобрал едва различимый шепот, издаваемый странными созданиями, хотя это вполне мог быть и ветер, шелестящий листвой в кронах деревьев.
Он подошел к большому грибу, который, набычившись и выставив в сторону Квентина острие шляпки, прикрывал отступление своей семейки. Квентин заглянул под морщинистую шляпку и ахнул от изумления: под конусом шляпки скрывалась забавная рожица с кнопкой носа, круглым ртом и темными бусинками глаз. Гриб вспыхнул от негодования и двинулся на Квентина. Его маленький рот кривился в истошном крике, как у младенца, но Квентин разобрал только неясный шум и вибрацию, которые сотрясали тело гриба.
Минуту-другую они стояли друг против друга: склонившийся человек и осерчавший, набыченный гриб. Отваги гриба хватило ненадолго, его глазки испуганно запрыгали вверх-вниз, и он судорожными движениями попытался отодвинуться от Квентина. Тело гриба продолжало гневно содрогаться и пульсировать светом, но было заметно, что эти вспышки даются ему с все большим трудом, а его движения становятся все более вялыми и безжизненными.
Квентин потянулся к грибу. Смешно открывая рот, гриб захлебнулся в немом крике и в отчаянной попытке спастись сделал резкий рывок в сторону, но, не рассчитав силы, повалился на бок, тяжко выворачивая из болотистой почвы свои корни-ножки.
По всему грибному сообществу пробежало волнение, словно что-то всколыхнуло тяжелую болотную трясину. Грибы, отзываясь на беду, случившуюся с их товарищем, отозвались белыми фосфорными вспышками. Упавший гриб лежал на земле, беспомощно шевеля ножками-корневищами. Два тонких отростка по бокам туловища, там, где у людей обычно находятся руки, тщетно пытались опереться о землю. Квентину было смешно и грустно наблюдать за его безуспешными попытками.
Квентин не захотел быть наблюдателем чужого горя: поднял упавший гриб и поставил его на землю, отметив необычную тяжесть и похожие на сердцебиения сокращения влажного грибного тела. Тотчас ножки гриба заползли и крепко сцепились с почвой. Гриб приподнял свою шляпку и изумленно вытаращился на человека черными бусинками глаз.
По всему грибному сообществу прокатилась волна возмущения, и грибы, перемигиваясь разноцветными огоньками, принялись раскачиваться из стороны в сторону. Они явно находились в замешательстве: одни из них продолжали убегать и призывали других яркими вспышками, другие, напротив, замедлили бег и выжидали, что произойдет дальше.
Стоило Квентину немного постоять неподвижно и прислушаться к грибному разговору, как он стал различать в сплошном, как казалось ранее, шуме определенный смысл. Он не мог разобрать ни одного слова, но общий смысл разговора стал доходить до него. Понятия вычленялись из общего шума и сами собой возникали у него в голове. Обмен между грибами происходил с огромной скоростью – одновременно говорили многие сотни голосов. Квентин готов был поручиться, что слышал, как чьи-то пронзительные вопли о спасении сменялись спокойным и взвешенным голосом, уговаривающим всех оставаться на своих местах и сохранять спокойствие. Вскоре ему показалось, что этот голос (уважаемого степенного джентельмена) принадлежит спасенному им грибу. И этот голос звучал все увереннее, призывая остальных не поддаваться панике и не опасаться пришельца, не сделавшего им пока ничего плохого.
Спасенный гриб изучающе рассматривал Квентина, как какую-нибудь невидаль, и что-то говорил ему. Квентин слышал только булькающие звуки и шорох, издаваемые внутренностями гриба, но в его сознании уже четко вырисовывались слова, которые тот произносил.
Гриб с наивностью ребенка спрашивал Квентина, кто он? Прежде грибы никогда не встречали в лесу существ, подобных Квентину, и, естественно, появление незнакомца вблизи колонии вызвало у них некоторую тревогу. Грибы очень надеются, что чужак не причинит им вреда, поскольку, они оказались совершенно беззащитными перед ним. И хотя в их распоряжении и имеется некое тайное оружие, которое до сих пор помогало им обороняться и выживать в лесу, они пока не собираются применять его к пришельцу. Квентин заметил, что движение в рядах грибов замедлилось, и вспышки света перестали быть такими яркими и интенсивными, как прежде, – грибы постепенно успокаивались.
«Если у них и было какое-то страшное оружие, – подумал Квентин. – Они уже не преминули испытать его на мне, но, судя по всему, оно не подействовало, если, конечно, не учитывать, что меня сумели отравить каким-нибудь медленным грибным ядом».
– Меня зовут Квентин, и я человек, – сказал Квентин. – А вы кто?
Хотя он и произнес эти слова негромким голосом, спасенный им гриб и другие ближние грибы испуганно отпрянули.
– Не надо кричать! – возмущенно прошептал гриб. – Мы не можем переносить твои крики. Ты думай, просто думай то, что хочешь сказать.
«Это что-то новенькое, они не выносят голоса. Видимо, вибрации голоса, даже не громкого, им неприятны: они используют в общении либо тот сверхтихий шепот, что я слышал, либо обмен мыслями. Что ж, в случае чего голос может послужить мне неплохим оружием», – подумал Квентин.
– Меня зовут Мо, – важно отрекомендовался гриб. – Я происхожу из знатного рода старожилов колонии. Мои предки были среди тех, кто, подвергшись Изменению, поселился на этом месте.
Квентин заметил, что грибы не все одинаковые и различаются ростом и формой шляпок. Еще он заметил среди них совсем маленькие грибочки с тонким тельцем и молочно-белой кожицей – это были дети. Наблюдая такое разнообразие грибных видов, можно было предположить, что среди них существуют какие-нибудь сословные или расовые различия, и слова Мо подтвердили это.
Квентину только еще предстояло научиться общению на ментальном уровне, поэтому он постарался оформлять свои мысли в предельно доступных выражениях.
– Я путешествую и собираю крупицы мудрости у самых разных народов, и хотел бы побольше узнать о вашем народе, – старательно, в голове, проговорил он.
– Хотя я и происхожу из древнего и знатного рода, – ответил Мо. – Но тебе лучше поговорить с об этом с Додом, который прекрасно знает историю нашего народа и давно мечтает познакомится с представителями других разумных существ. – И Мо испытующе воззрился на Квентина, словно бы лишний раз убеждая себя, что действительно имеет дело с представителем другого разумного рода. Квентин усмехнулся про себя, но постарался не выдать ни малейших признаков пренебрежения к братьям по разуму.
– Я хочу встретиться с мудрецом Додом. Я всегда рад встрече со знающими и умными людьми, – мысленно произнес Квентин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Он подошел к большому грибу, который, набычившись и выставив в сторону Квентина острие шляпки, прикрывал отступление своей семейки. Квентин заглянул под морщинистую шляпку и ахнул от изумления: под конусом шляпки скрывалась забавная рожица с кнопкой носа, круглым ртом и темными бусинками глаз. Гриб вспыхнул от негодования и двинулся на Квентина. Его маленький рот кривился в истошном крике, как у младенца, но Квентин разобрал только неясный шум и вибрацию, которые сотрясали тело гриба.
Минуту-другую они стояли друг против друга: склонившийся человек и осерчавший, набыченный гриб. Отваги гриба хватило ненадолго, его глазки испуганно запрыгали вверх-вниз, и он судорожными движениями попытался отодвинуться от Квентина. Тело гриба продолжало гневно содрогаться и пульсировать светом, но было заметно, что эти вспышки даются ему с все большим трудом, а его движения становятся все более вялыми и безжизненными.
Квентин потянулся к грибу. Смешно открывая рот, гриб захлебнулся в немом крике и в отчаянной попытке спастись сделал резкий рывок в сторону, но, не рассчитав силы, повалился на бок, тяжко выворачивая из болотистой почвы свои корни-ножки.
По всему грибному сообществу пробежало волнение, словно что-то всколыхнуло тяжелую болотную трясину. Грибы, отзываясь на беду, случившуюся с их товарищем, отозвались белыми фосфорными вспышками. Упавший гриб лежал на земле, беспомощно шевеля ножками-корневищами. Два тонких отростка по бокам туловища, там, где у людей обычно находятся руки, тщетно пытались опереться о землю. Квентину было смешно и грустно наблюдать за его безуспешными попытками.
Квентин не захотел быть наблюдателем чужого горя: поднял упавший гриб и поставил его на землю, отметив необычную тяжесть и похожие на сердцебиения сокращения влажного грибного тела. Тотчас ножки гриба заползли и крепко сцепились с почвой. Гриб приподнял свою шляпку и изумленно вытаращился на человека черными бусинками глаз.
По всему грибному сообществу прокатилась волна возмущения, и грибы, перемигиваясь разноцветными огоньками, принялись раскачиваться из стороны в сторону. Они явно находились в замешательстве: одни из них продолжали убегать и призывали других яркими вспышками, другие, напротив, замедлили бег и выжидали, что произойдет дальше.
Стоило Квентину немного постоять неподвижно и прислушаться к грибному разговору, как он стал различать в сплошном, как казалось ранее, шуме определенный смысл. Он не мог разобрать ни одного слова, но общий смысл разговора стал доходить до него. Понятия вычленялись из общего шума и сами собой возникали у него в голове. Обмен между грибами происходил с огромной скоростью – одновременно говорили многие сотни голосов. Квентин готов был поручиться, что слышал, как чьи-то пронзительные вопли о спасении сменялись спокойным и взвешенным голосом, уговаривающим всех оставаться на своих местах и сохранять спокойствие. Вскоре ему показалось, что этот голос (уважаемого степенного джентельмена) принадлежит спасенному им грибу. И этот голос звучал все увереннее, призывая остальных не поддаваться панике и не опасаться пришельца, не сделавшего им пока ничего плохого.
Спасенный гриб изучающе рассматривал Квентина, как какую-нибудь невидаль, и что-то говорил ему. Квентин слышал только булькающие звуки и шорох, издаваемые внутренностями гриба, но в его сознании уже четко вырисовывались слова, которые тот произносил.
Гриб с наивностью ребенка спрашивал Квентина, кто он? Прежде грибы никогда не встречали в лесу существ, подобных Квентину, и, естественно, появление незнакомца вблизи колонии вызвало у них некоторую тревогу. Грибы очень надеются, что чужак не причинит им вреда, поскольку, они оказались совершенно беззащитными перед ним. И хотя в их распоряжении и имеется некое тайное оружие, которое до сих пор помогало им обороняться и выживать в лесу, они пока не собираются применять его к пришельцу. Квентин заметил, что движение в рядах грибов замедлилось, и вспышки света перестали быть такими яркими и интенсивными, как прежде, – грибы постепенно успокаивались.
«Если у них и было какое-то страшное оружие, – подумал Квентин. – Они уже не преминули испытать его на мне, но, судя по всему, оно не подействовало, если, конечно, не учитывать, что меня сумели отравить каким-нибудь медленным грибным ядом».
– Меня зовут Квентин, и я человек, – сказал Квентин. – А вы кто?
Хотя он и произнес эти слова негромким голосом, спасенный им гриб и другие ближние грибы испуганно отпрянули.
– Не надо кричать! – возмущенно прошептал гриб. – Мы не можем переносить твои крики. Ты думай, просто думай то, что хочешь сказать.
«Это что-то новенькое, они не выносят голоса. Видимо, вибрации голоса, даже не громкого, им неприятны: они используют в общении либо тот сверхтихий шепот, что я слышал, либо обмен мыслями. Что ж, в случае чего голос может послужить мне неплохим оружием», – подумал Квентин.
– Меня зовут Мо, – важно отрекомендовался гриб. – Я происхожу из знатного рода старожилов колонии. Мои предки были среди тех, кто, подвергшись Изменению, поселился на этом месте.
Квентин заметил, что грибы не все одинаковые и различаются ростом и формой шляпок. Еще он заметил среди них совсем маленькие грибочки с тонким тельцем и молочно-белой кожицей – это были дети. Наблюдая такое разнообразие грибных видов, можно было предположить, что среди них существуют какие-нибудь сословные или расовые различия, и слова Мо подтвердили это.
Квентину только еще предстояло научиться общению на ментальном уровне, поэтому он постарался оформлять свои мысли в предельно доступных выражениях.
– Я путешествую и собираю крупицы мудрости у самых разных народов, и хотел бы побольше узнать о вашем народе, – старательно, в голове, проговорил он.
– Хотя я и происхожу из древнего и знатного рода, – ответил Мо. – Но тебе лучше поговорить с об этом с Додом, который прекрасно знает историю нашего народа и давно мечтает познакомится с представителями других разумных существ. – И Мо испытующе воззрился на Квентина, словно бы лишний раз убеждая себя, что действительно имеет дело с представителем другого разумного рода. Квентин усмехнулся про себя, но постарался не выдать ни малейших признаков пренебрежения к братьям по разуму.
– Я хочу встретиться с мудрецом Додом. Я всегда рад встрече со знающими и умными людьми, – мысленно произнес Квентин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149