– Расскажите мне поподробнее об этой ситуации, – попросил Кадж. Только теперь он, видимо, обращался к Тони, поскольку Блейз его больше не видел и ему показалось, что голос врача звучит где-то в стороне. Он слышал, как Тони что-то отвечает, хотя и не мог разобрать слов, потом снова медленно отключился.
Придя в себя, он понял, что Кадж снова рядом с ним.
– Вы в состоянии слышать и понимать меня? – спросил Кадж.
– Конечно, – ответил Блейз, и действительно на сей раз ему показалось, что мгла чуть-чуть рассеялась – а может быть, это просто его глаза быстрее приспособились. Фигуры Каджа и Тони стали более четкими.
– Следовало бы предупредить вас, – начал Кадж, – что вам придется выбирать между тем, что вы называете «выкладываться полностью», и подобной реакцией вашего организма, но я, скорее всего, буду понапрасну сотрясать воздух. Верно?
– Да, – подтвердил Блейз.
– Так я и думал. Эти обмороки, как я вам уже говорил, время от времени будут повторяться. Не старайтесь им противодействовать. Сейчас, например, вы инстинктивно пытаетесь бороться со своим нынешним состоянием. Не нужно. Просто расслабьтесь, и пусть все идет своим чередом. Чем меньше вы сопротивляетесь, тем легче вам будет примириться с ними и тем быстрее они начнут становиться все короче, слабее и беспокоить вас все меньше и меньше.
– А сколько же еще… – Блейз запнулся, не зная, как точнее сформулировать свой вопрос.
– Сколько еще они будут продолжаться? – подхватил Кадж. – Это зависит только от вас. От того, что вы делаете и что вы за человек. Я не могу вам этого сказать. Все зависит от того, насколько серьезно вы пострадали, в состоянии ли вы помочь самому себе выздороветь – душевно, эмоционально и физически – и, вероятно, от неких ваших генетических возможностей, которые мы пока не можем измерить. Самым мудрым было бы просто смириться с тем, что подобные вещи будут повторяться еще на протяжении неопределенного времени – по-видимому, нескольких лет, и только потом окончательно исчезнут. Скорее всего, в один прекрасный день вы просто осознаете, что уже несколько лет не было ни обмороков, ни каких-либо других проявлений болезни. И только тогда вы начнете вспоминать, когда же именно все это кончилось. Потому что болезнь оставит вас совершенно незаметно.
– Понятно, – сказал Блейз. Но в душе у него росла решимость найти способ одолеть недуг – более эффективный, чем мог бы ожидать Кадж. Он всегда побеждал любые жизненные трудности самостоятельно. Справится и на этот раз.
Сыграла эта убежденность свою роль или нет, но с этого дня он начал выздоравливать удивительно быстро, вызывая удивление окружающих. Создавалось впечатление, что именно разговор с Каджем оказал такое необыкновенное воздействие.
Зрение становилось все острее, и мало-помалу, в соответствии с указаниями Каджа, Тони впускала в комнату все больше и больше света. Блейзу наконец удалось выяснить, почему его старались держать в полумраке, когда Тони по чистой случайности поднесла при нем браслет к губам и отдала приказ, видимо, недостаточно точно. В комнату хлынуло гораздо больше света, чем она предполагала.
Блейзу показалось, что свет, подобно крепкому кулаку, двинул его в оба глаза. Он охнул, как охает человек от неожиданного мощного и болезненного удара. Но Тони к тому времени уже успела затемнить окна, да и сам он после первой, крайне болезненной реакции на свет очень быстро привык к нему.
Постепенно он уже мог не только садиться на краю постели или в соседнее кресло – Блейз начал вставать и ходить, возможно и не очень уверенно.
– Почему вы не разрешаете мне покинуть комнату и прогуляться по-настоящему? – как-то спросил он Каджа.
– Может быть, это было бы и неплохо. Но я бы все же предпочел подстраховаться. Оставайтесь здесь еще на сутки, делайте все, что заблагорассудится. На случай же нового обморока старайтесь держаться поближе к постели. Если все же почувствуете себя плохо, советую полежать, расслабиться и постараться ни о чем не думать. Просто отгоняйте все тревожащие вас мысли.
– Я могу это делать и на ходу, – сказал Блейз.
Но Кадж был непреклонен.
Итак, Блейзу пришлось еще на сутки остаться в каюте в обществе Тони. Правда, к нему то и дело стали наведываться посетители. Первым появился Генри, и Тони вышла, давая им возможность поговорить с глазу на глаз.
– Как ты себя чувствуешь, Блейз? – Генри присел рядом с постелью Блейза. Он задал этот вопрос таким тоном, что Блейз почувствовал себя подчиненным, от которого требуют обстоятельного доклада. Но Блейза было трудно провести. Он разобрался в характере Генри еще до того, как повзрослел. Чем более глубокие чувства одолевали Генри, тем суровее он обращался с другими людьми.
– Со мной все в порядке, дядя. – Блейз знал, что Генри нравится, когда они с Данно называют его дядей.
Разумеется, он никогда в этом не признавался даже самому себе – настолько, что начинал чувствовать себя не в своей тарелке, когда кто-либо из них так обращался к нему при каких-то хоть мало-мальски необычных обстоятельствах. Сейчас Блейз не заметил особых изменений в выражении его лица, но был рад доставить ему подобное удовольствие.
– Приятно слышать, Блейз.
– Это просто одно из последствий, которые время от времени будут иметь место. Во всяком случае, так говорит Кадж. Со стороны, конечно, все это выглядит довольно мрачно, но сам я вообще почти ничего не заметил.
Это практически было правдой в той части, которая касалась обморока. Во всем остальном Блейз лгал – особенно это касалось его реакции на случившееся. В душе Блейз относился к подобным эпизодам как к злейшим врагам. Вещи вроде такой слабости подлежали безусловному уничтожению – и чем быстрее, тем лучше. Но Генри об этом не стоило говорить.
– Хорошо, – коротко заметил Генри.
– Ну а ты-то как, дядя? – спросил Блейз. – Ты же был ранен еще на Ньютоне, а мы с тех пор практически и не виделись.
– Все зажило. – По тону Генри было ясно, что этот вопрос закрыт раз и навсегда.
Больше тема здоровья не затрагивалась. Они поговорили об уцелевших Солдатах, об обратном полете на Гармонию, которого Блейз совершенно не помнил, и об отеле, в котором сейчас жил Блейз – здесь он останавливался и в прошлые свои приезды, только на другом этаже. Вскоре Генри собрался уходить, не желая утомлять Блейза сверх меры. На самом деле Блейз уже начал уставать от постельного режима и был рад его компании.
Затем явился Данно.
Тони не стала выходить из комнаты, и Блейз заметил, что вслед за Данно в комнату проскользнул и Генри. Он сел в кресло рядом с Тони у дальней стены. Они оба замерли, превратившись в ненавязчивых слушателей.
– Ну как ты? – поинтересовался Данно, плюхнувшись всем своим огромным телом в кресло у постели Блейза и чуть приподнимая его, чтобы можно было удобнее вытянуть длинные ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143