– В том-то и дело. Власть всегда в чем-то ограничена, – ответил Данно. – Основным принципом, на котором зиждется весь этот мир, заключается в следующем: ты можешь как угодно саботировать работу других лабораторий, а также расправляться любыми способами с их сотрудниками. Лишь одно запрещено – пытаться выведать, чем они в настоящий момент занимаются. Потому что их разработки – не только самое ценное, что имеют лаборатории, но и самое ценное, чем располагает эта планета.
– Понятно, – кивнул Блейз.
– В противном случае, – продолжал Данно, – на Ньютоне воцарилась бы сущая анархия. Сотрудники одних лабораторий начали бы похищать сотрудников других и допрашивать их – а для этого здесь есть любые возможности, – и в конце концов секретов просто не осталось бы. А это поставило бы под угрозу уже всю систему научных исследований, от которой зависит благосостояние Ньютона.
Довольно простое объяснение, подумал Блейз, хотя вполне прагматичное и правдоподобное. Любое общество непременно строится на базе хотя бы нескольких общепризнанных принципов. И Ньютон не может являться исключением. Почему бы ньютонианцам искренне не верить в то, что если они начнут красть секреты друг у друга, то сделают их легкой добычей для других планет, а это уже действительно будет представлять угрозу самому существованию их мира.
– А теперь, – Блейз прервал свои размышления, по поводу выступлений здесь, на Ньютоне. Первое должно состояться через два дня. Какие прогнозы?
– Ну, – сказал Данно, – прежде всего тебе следует настроиться на то, что аудитория будет очень небольшой. А то ты ведь привык выступать перед многотысячными толпами. Здесь же если соберется человек пятьдесят или шестьдесят – считай, тебе повезло.
– Ну-ка, ну-ка, это интересно, – оживился Блейз. – А почему же так мало?
– Разве ты не помнишь, что я рассказывал вчера? – ответил Данно. – Здешние Иные не любят привлекать внимания к своему членству в нашей организации. Подавляющее их большинство вообще тщательно скрывает даже тот факт, что они когда-то имели к ней отношение. Поэтому только самые храбрые – инакомыслящие и любители риска, – ну и, конечно же, несколько правительственных соглядатаев явятся тебя послушать. Конечно, это вовсе не значит, что твои слова не дойдут очень быстро до тех, кто, когда-либо состоял в нашей организации. На самом деле содержание твоего выступления – причем дословное – очень скоро станет здесь доступным любому, кто этим интересуется. Так что твоя незримая аудитория на Ньютоне вполне может равняться количеству пришедших тебя послушать на Новой Земле. Но узнать, какова она… Люди не желают, чтобы их считали. Блейз усмехнулся.
– Может быть, не стоит выступать перед столь небольшим числом людей? – спросил Данно.
– Отчего же, – возразил Блейз. – Выступая перед маленькой аудиторией, мне даже легче будет сделать упор на определенные вещи. Например, я смогу подчеркнуть некоторые особенности отношений со Старой Землей – указать, что Ньютон страдает почти такой же политической близорукостью, как и все остальные.
Данно вдруг окинул подозрительным взглядом окружающий их голубоватый мерцающий купол.
– Ты же вроде был совершенно убежден, что Совет пока не владеет подобным устройством, – удивился Блейз. – Ни Совет, ни кто-либо еще.
– Это верно, – ответил Данно. – И тем не менее все же лучше стараться не говорить даже под куполом о вещах, которые хотелось бы сохранить в полной тайне. Жаль, что ты не можешь оказаться среди этих людей подобно мне, а не в качестве висящей в воздухе пятиметровой фигуры, которой люди привыкли тебя представлять. Тогда они вели бы себя в твоем присутствии так же естественно, как и в моем. Хотя, – добавил он, – с теми, от кого можно получить полезную информацию, у меня уже сложились определенные отношения, и у них нет другого выхода, как снабжать меня нужными сведениями.
– Да, – сказал Блейз. – Генри, похоже, и впрямь считает, что ты вовсю используешь шантаж. С его точки зрения, это, может быть, и не смертный грех, но в любом случае дело крайне небогоугодное.
– Это уж им судить… прежде всего. Кроме того меня очень мало интересует, что думает Генри по поводу моих методов работы, – произнес Данно, и братья понимающе улыбнулись друг другу. – Короче говоря, я хотел сказать, что все твои слушатели будут людьми одного, вполне определенного склада. И все равно считаешь, что перед ними стоит выступить?
– Я как раз думал над этим, – ответил Блейз. – Что же, это вполне можно превратить в преимущество, – Как это? – недоуменно спросил Данно.
– Пока это всего лишь идея, – пояснил Блейз. – Ее еще нужно как следует обдумать. Он встал.
– Наверное, пора выйти к этому посланцу Совета. У меня такое впечатление, что Совет хочет видеть только меня одного. Думаю, не стоит испытывать их, являясь туда с тобой или Тони.
– Вполне разумно, – кивнул Данно. – С самого начала было совершенно ясно, что они хотят переговорить только с тобой. Тем не менее старайся не забывать об их острых когтях. Держи ухо востро!
Глава 27
Шон О'Флаерти чем-то напомнил Блейзу Эмита Барбеджа – офицера милиции с Ассоциации, разумеется, в молодости и без присущей тому фанатичности. Одно стало ясно почти сразу: общество Блейза его ничуть не смущало.
К тому же ему явно хотелось поговорить. Поэтому слова так и полились из него рекой, стоило лишь им выйти из номера Блейза.
– Видимо, мне следует представиться, – произнес Шон, как только они оказались в коридоре. – Я – доверенный интерн Совета, и именно поэтому за вами прислали меня. Вы же, Блейз Аренс, – почетный гость, впрочем, вы наверняка и сами это уже поняли.
– В самом деле?
– Ну да, конечно… Просто иначе они прислали бы обычного интерна. Я знаю – Антония Лю сообщила вам, как меня зовут. Но на всякий случай позвольте представиться еще раз – Шон О'Флаерти.
Даже несмотря на то что мысли его были целиком и полностью заняты предстоящей встречей с членами Совета, Блейз про себя улыбнулся. Обычно на Новых Мирах имена и фамилии редко привлекали внимание, поскольку, как правило, относились к совершенно разным языкам. Насколько было известно Блейзу, здесь, на Ньютоне, считалось предметом особой гордости носить имя, в действительности существующее на Старой Земле, как например это, чисто ирландское. Правда на большинстве планет семьи зачастую старались сохранить фамилии и имена предков, но здесь, похоже, эта традиция была особенно распространена, как будто тем самым местные жители пытались претендовать на какое-то превосходство над обитателями прочих Новых Миров и даже на некое равенство с жителями богатой и густонаселенной Старой Земли.
– Рад познакомиться, – ответил Блейз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143